[email protected]
30.07.2017 в 21:39
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Арты G-PG-13URL записи
Внимание!
понедельник, 31 июля 2017
среда, 26 июля 2017
25.07.2017 в 21:07
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Мини G-PG-13. СлэшURL записи
Список работРыцарь
Кофейный кордебалет
Рыцарь
Моменты
Самый красивый
Дух
Подурачимся
Мгновение прошлой жизни
Баланс
Клоп
Коробка
Рождение героя
Занимательная анатомия
Название: Коробка
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: (мини, 1899 слово)
Пейринг/Персонажи: Базз-Би,Юграм Хашвальт, все благороднейшее и древнейшее семейство Блеков где-то на заднем плане
Категория: слэш
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Коробка"
В понедельник в их квартире — формально это квартира Базза, но он злится, когда Юго называет ее так, поэтому Юго с превеликой неохотой, но переучивается, так вот, в их квартире раздается звонок.
Они лежат на кровати в спальне и смотрят «Игру Престолов», черт знает, какую серию, (вроде уже полсезона прошло, а эти лорды никак не разберутся где, чья корона и где чьи дети) когда смартфон начинает петь что-там про дорогу в ад. Юго не помнит, как называется группа, и как зовут солиста.
Базз Би начинает рассказывать кому-то про экзамены и новых соседей, но потом меняется в лице, и уходит в соседнюю комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. И это странно. Даже немного жутко.
Когда Базз-Би что-то не нравится, он орет и пинает мебель. Или убегает на крышу считать до ста — этот метод отлично работает, когда они с Юго в очередной раз пытаются поссориться из-за какой-нибудь ерунды. Правда, последние полтора года их отношения это сплошные пони и радуга и Юго очень надеется, что так продлиться еще лет шестьдесят. Или какая там средняя продолжительность жизни у мужчин в Германии?
Он вслушивается в диалог Серсеи и Тириона и перебирает варианты. Откуда может прилететь беда? На работе Базз-Би довольны и даже намекают на повышение, с учебой проблем нет, дома все здоровы. Не жизнь, а коробка с конфетами.
Все становиться ясно, когда Базз-Би возвращается, роняет себя на кровать и с отвращением выдыхает:
— Ненавижу фейсбук.
У Юго потеют ладони. Самое смешное, что на той фотографии они ничего такого не делали и даже не целовались. Просто валялись в университетском парке, под каким-то деревом и читали с одного планшета. Ну и обнимались, да.
Бамбьетта их щелкнула, и Баззу так понравилась фотография, что он сначала установил ее на экран, а как-то вечером запостил ее на свою страницу, отмахнувшись от обеспокоенного Юго лаконичным «Не трясись».
Утром Юго спросил его еще раз. Базз-Би вытащил телефон, посчитал количество лайков и добродушно рассмеялся: «Господи, Юго, моих в сети нет, твоему дяде все равно, а наши друзья и так все знают».
И вот теперь …
— Какой-то мудак случайно репостнул, — жалуется Базз-Би и Юго впервые за долгое время слышит в его голосе растерянность, — Ебаная теория семи рукопожатий, а?
— Шести, - поправляет Юго и осторожно трогает его за локоть. — Мать или отец?
Прошлые каникулы он провел в загородном доме Блеков, и родители Базза ужасно ему понравились — оба. Славная и приветливая пара, они очень тепло приняли Юго и перед отъездом заставили пообещать две вещи: «приглядывать за этим оболтусом» и «обязательно приезжать еще».
«Этот оболтус» еще тогда предлагал рассказать все как есть, потому что «они поймут, да и вообще – пора бы уже, Юго».
Юго считал, что не пора. Не потому, что боялся, что уедет на скорой и с проломанным черепом, не потому что считал, что им еще нужно проверять отношения — все давно было проверено и перепроверено. Просто он привык доверять интуиции, а интуиция советовала (да что там советовала, вопила во все горло) подождать более удобного момента.
Дождались, два идиота. Хотя нет, идиот был только один. Который не отобрал смартфон и не стер вовремя ту чертову фотографию.
Базз-Би трет лоб, словно пытается уложить в голове очередную сложную формулу.
— Да какая разница, все три поколения древнейшего и благороднейшего семейства Блеков в курсе. Целый совет собирали по вопросу куда меня: к гипнотизеру на иглотерапию или к колдуну гватемальскому. Это какой-то пиздец, Юго. Как будто не с отцом разговаривал.
На щеках разгораются красные пятна. Базз-Би очень любит свою семью — и Юго точно знает, что это не из-за денег, не из-за квартиры в центре города (десять минут пешком до университета, вид на кафедральный собор из окна и мансарда с выходом на крышу) и не потому, что отец, тряхнув кое-какими связями, добыл для Базз-Би неплохую должность.
— Ты мог бы что-нибудь придумать. Ну, знаешь, проигранное пари.
Базз Би вскидывает на него похолодевшие глаза.
- Думаешь, я на такое способен?
Юго думает, что человек, нарядившийся на прошлый Хеллоуин леди Гагой, может в этой жизни очень многое. Главное — вовремя его ограничить. А еще — если Базз Би последует его совету, он прямо сейчас пойдет паковать чемоданы и наплевать, что идти особо некуда.
— Нельзя врать. И прогибаться тоже нельзя. Знаешь, дед любит повторять — позволишь кому-то нассать себе в рот, и он будет делать это всю жизнь.
— Что они говорят, Базз? — аккуратно интересуется Юго.
— Мать — чтобы я сегодня же возвращался домой и лег в клинику. Отец — что ты просто смазливый мальчик из трущоб, который считает, будто вытащил жопой счастливый билет, — он хмурится и добавляет, холодно и зло, — А когда я спросил, что именно ему поперек горла — что я сплю с мужиком или что это мужик из другого социального класса … А, к черту, не хочу.
Под ребрами печет. Юго давит из себя улыбку. Блистать остроумием перед Базз-Би это как перед Паганини играть на скрипке, но он пытается.
— Как будто есть клиника, где лечат таких, как ты?
Базз Би хмыкает и пожимает плечами:
— Нет, но я уверен, отец в состоянии ее построить. Где-нибудь в далекой-далекой галактике.
Юго в этом тоже не сомневается.
— Хочешь, я попробую с ним поговорить?
Он плохо представляет о чем можно говорить в такой ситуации, но меньше всего хочет быть причиной семейного раскола. Можно попробовать убедить Блека-старшего, что Юго не мошенник, позарившийся на его миллионы. Что по всем счетам они с Базз-Би платят по очереди, арендную плату делят пополам, и что Юго все равно где жить — лишь бы с Баззом.
— Хреновая идея, друг, — мотает головой Базз-Би, — Я сам позвоню и объясню, кто тут кого развратил — вот только дождусь, пока они остынут.
— Они обязательно остынут, — серьезно отвечает Юго — хотя ему прекрасно понятно, кого Базз-Би пытается убедить в первую очередь.
На экране Дейнерис Бурерожденная входит в похоронный костер кхала Дрого.
Во вторник звонят уже Юго.
— Ей богу, мне все равно, в чьей кровати ты валяешься, но будь добр, сделай так, чтобы родственники твоего благоверного не звонили мне и не просили что-нибудь с этим сделать. Тебе не десять лет, и я уже вложился в твое воспитание как мог. И не смей никому давать мой телефон.
— Доброе утро, дядя. Я никому не давал твой телефон, — отвечает Юго, не особо рассчитывая, что ему поверят. — Мне жаль, что у тебя неприятности.
Он прекрасно понимает, что это не звонок — это предупреждение. «Не вздумай заявиться ко мне на порог, если что». Как будто у Юго может возникнуть такое желание.
— Одни беды от тебя, — раздраженно отвечает дядя, — Ничего нового ты не сказал.
«Ты тоже», — хочет сказать Юго, но из трубки уже несутся короткие гудки.
В среду Базз-Би увольняют с работы. Ну, как увольняют — вызывают в кабинет и вежливо предлагают написать «по собственному желанию». Хлопают по плечу и говорят, что он отличный парень и отличный сотрудник, просто надо быть разборчивей в связях. Обещают написать рекомендательное письмо. Эта сцена так и стоит у Юго перед глазами, хотя рассказывают ему совсем другое.
— В курилку спускаться аж на первый этаж, — Базз меряет шагами гостиную и безостановочно курит, — жрачка в столовой так себе и после двух уже и нет ничего, а еще прошел слух, что они собираются ввести строгий дресс-код. Да кому вообще нужна эта помойка?
— Но тебе там нравилось, — напоминает Юго, как только выпадает возможность вставить хоть слово в бурный монолог.
Нравилось — не то слово. У Базз-Би как-то по особому загорались глаза, когда его отдел готовил к выпуску новый проект.
— А пять лет назад мне нравились Черепашки-нинзя, бутерброды с арахисовым маслом и сиськи Скарлет Йохансен, — напоминает Базз Би, — Все меняется в этом жизни. Кроме Черепашек, конечно.
В этот раз выдавить улыбку не получается, потому что совершенно непонятно, что будет завтра. А он — Юграм-от-которого-одни-проблемы-Хашвальт очень хочет, чтобы все было хорошо — в первую очередь у Базз-Би. Вернуть те времена, когда у того было всего две проблемы: что выпить и с кем заняться любовью.
Базз-Би кладет ему руки на плечи и встряхивает, а потом крепко прижимает к себе.
— Не смей, слышишь? Это не ты творишь хуйню, а они. Я сам все улажу.
В пятницу Базз-Би узнает о блокировке банковского счета.
После учебы они заходят в супермаркет, пополнить запасы продуктов, на кассе Базз-Би достает карту и протягивает ее хорошенькая продавщица. Та несколько раз прогоняет ее через терминал и с извиняющейся улыбкой возвращает обратно.
— Может быть, у вас есть наличные?
— Оперативная работа, — восхищенно цокает языком Базз-Би и выворачивает карманы. — Ну, это все упрощает. Нет, это не я не вам.
Юго смотрит на разложенные на ленте покупки – упаковка пива, пара замороженных пицц, пакет с картошкой фри, бутылка йогурта, (потому что здоровое питание — это важно!) — и в его голове невидимые часы начинают финальный отчет.
За их спинами недовольно волнуется людское море, какая-то женщина многозначительно кашляет и Юго торопливо лезет за кошельком.
— Все нормально, я заплачу.
На душе скребут кошки. Какое бы решение не принял Базз-Би — он скажет сразу. Это и утешает и пугает.
Юго не боится, что его теперь тоже могут уволить — подработка в тире вообще не стоит того, чтобы о ней волноваться. Юго не боится, что у него возникнут проблемы с учебой и даже перспектива нарваться вечером на компанию скучающих гопников его не волнует.
Он боится, что однажды все закончится. Жизнь, в которой он не может каждую ночь обнимать Базз-Би перед сном, давно не кажется ему правильной.
В один не прекрасный, мерзкий, самый отвратительный в его жизни день, Юго видит у подъезда ярко-красный Форд Мустанг, узнает шофера, который курит неподалеку и внутри поднимается непривычная волна ярости.
На идиота, который репостнул фотографию, на дядю, в очередной раз напомнившего, что он источник всех бед, на людей, которым дурацкие принципы важнее, чем собственные дети.
Хочется подняться в квартиру и заорать с порога: «Привет, я тот самый смазливый мальчик из трущоб со счастливым билетом в заднице, помните такого?»
Но Базз Би сказал, что сам все решит и не стоит усложнять ему задачу, поэтому Юго разворачивается и идет обратно в сторону университета.
До вечера он сидит в библиотеке, читает конспекты и пытается решить, что будет делать, если Базз встретит его плохими новостями.
Нет, к дяде он, конечно, не вернется, но сбережений — Юго второй год откладывал на машину, уже почти накопил — должно хватить на какое-то жилье.
Конечно, на лекции теперь придется ездить на автобусе, но от этого не умирают.
Сложнее будет с вещами которые они выбирали вместе — одежда, мелочи для путешествий, все эти кроссовки, часы, бумажники. Нет, выбрасывать Юго ничего не будет, но что-то можно передарить, что-то спрятать с глаз долой, а что-то вообще не брать.
Дома непривычно тихо, из прихожей куда-то пропали все куртки, а Базз-Би сидит на диване гостиной и безостановочно курит.
Когда Юго заходит, он деревянно поворачивает голову и машет зажженной сигаретой.
— А, привет. Давай, собирайся.
Голос у него на удивление спокойный, даже довольный.
Юго смотрит на распахнутые пустые шкафы и на полную окурков пепельницу, прокручивает в голове эти два слова и сердится на себя — он готовился весь вечер, так какого черта он не готов?
— Что пялишься? — Базз-Би с силой сминает пачку и встает, — Я уже собрался. Знаешь, я буду жить под мостом в коробке из-под холодильника, но они будут звонить мне в эту коробку и спрашивать разрешения, перед тем как приехать. Ты со мной?
Юго прислоняется к стене. Ему кажется, что он смотрит какое-то представление. Только сегодня на арене цирка «Юграм Хашвальт и его дрессированные тараканы», спешите бронировать билеты, каждому третьему зрителю паранойя в подарок.
— Пару дней можно пожить у Аскина, правда окна выходят на автостраду, и придется терпеть, как он по утрам поет в душе. А еще он рано ложится, поэтому через два часа надо быть на месте, вместе со всеми нашими сундуками. Давай, шевели задницей…
Юго стряхивает с себя оцепление и впервые на эту ужасную неделю улыбается широко и искренне.
— Только имей в виду, богатый мальчик из поместья, это должна быть очень хорошая коробка. Зря, что ли, я потратил на тебя столько в времени? — говорит он и выкатывает из шкафа чемодан.
Название: Рождение героя
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1694 слова
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт, другие квинси, Кон
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кон был найден возле кучи мусорных пакетов. А как он туда попал?
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Рождение героя"
Первое, что увидел Хашвальт, проснувшись утром четырнадцатого февраля - чудовище. Он закрыл глаза. Открыл. Не помогло. Чудовище сидело на соседней подушке и таращило на него черные пуговичные глаза, приклеенные на желтую круглую плюшевую морду.
Гремми развлекается? Похоже на то. Ребяческая выходка, украшенная его неуемной фантазией. Озадачивало то, что чудовище было явно неживое - это на Гремми было совершенно непохоже.
Впрочем, под руководством Грандмастера Ванденрейха было немало колоритных личностей, способных на такие фортели. Кэтнип, Бастербайн, Жизель, МакМилан, Вакабрада... Базз Би, наконец. Хотя последний должен знать лучше многих, что подобные шутки хорошо не заканчиваются.
Умывшись и придя в себя, Хашвальт завернул в спальню, сцапал чудовище поперек туловища и повлек в кабинет. Сегодня Его Величество бодрствовал, следовательно, стоит ожидать резолюций и подписанных бумаг. Ворох рутинной работы, увеличенный вдвое. И желтое плюшевое, изображающее, по-видимому, льва, чудовище совершенно не вписывается в привычный ритм работы — надо вернуть его. И заодно сделать выговор шутнику, вздумавшему столь нахально использовать его служанку.
Гремми клялся, божился, извинялся, но чудовище своим не признавал. Предложил, правда, несколько изменить природу мягкой твари, чтобы та была "более эстетичной".
Хашвальт обладал стальными нервами и железной выдержкой, помноженной на почти тысячу лет опыта. Но и это все не помешало ему скривиться и попросить Гремми вон. Без льва — вернуть тварь тому, кто ее припер, было делом принципа.
За дверями стоял гул. Казалось, замок весь вибрирует, как-то по-особенному ощущались бродящие под белыми сводами потоки рейши. Как-то...
Празднично? Он заглянул в календарь Мира Живых. Сегодняшняя дата была обведена кривой розовой линией. От руки, цветным карандашом. Линия замыкалась во вполне узнаваемое сердечко.
Некоторое время посозерцав столь сомнительное проявление общественной морали, Хашвальт спрятал календарь подальше в стол и углубился в бумаги. Желтое чудище так и осталось лежать рядом, смотря в потолок черными блестящими гляделками. На очереди была Кэндис.
Кендис вошла в кабинет, изящно покачивая бедрами, светло-русые волосы каскадом ниспадали до талии, глаза метали молнии, высокая грудь рвалась из декольте эээ... топика. Орать она начала еще до того, как вошла в кабинет.
— Да какого черта я должна терпеть этих перевозбудившихся молокососов?! Я, в конце концов, предпочитаю мужчин постарше и в приличном звании!! — ее голосок с пробивной мощью бензопилы врывался в уши и отдавался болью в виске. "Интересно, она в воскресной школе не посещала хор?" — подумал Хашвальт, поморщившись.
— Штернриттер Кэтнипп! — получилось несколько более резко, чем он планировал. — Извольте оставить свои амурные похождения и балаган за дверью.
Кендис тоже не знала происхождения пресловутого чудовища. Увидев его, она поинтересовалась, зачем Грандмастер спрашивает об этой гадости у нее, скривилась и посоветовала узнать об этом у Лильтотто.
Хашвальт умолчал о том, где он нашел это сокровище. Пообещал уточнить у маленькой кандитатки в штернриттеры. Зато в ходе разговора тайна сердечка в календаре была раскрыта. Оказывается, это был символ сегодняшнего праздника. Праздник назывался «День всех влюбленных». Претенциозное название Хашвальт проигнорировал, а вот смысл уловил моментально. Список кандидатов на роль дарителя сократился до двоих: Пепе Вакабрада и Базз— Би. И если до этого у Хашвальта были какие-то сомнения в последнем, то теперь они отпали почти все. С учетом праздника, Базз-Би мог решиться и не на такое.
Вакабрада влетел в дверь и выдал сладчайшим своим тоном:
— О цветок наших льдов, красота ваша так ослепительна, что мое сердце сгорает от любви, а душа рвется на части!
— Вы уверены, что это не Аусвелен? — Хашвальт приподнял бровь, всем видом демонстрируя ледяное спокойствие. Результат был весьма красноречив и громок: Вакабрада с грохотом свалился с тазика.
— Ввваше Ввысокопревосходительство, по Ввашшемму пприказанию прибыл, — ему наконец удалось спрравиться с голосом, подобрать темные очки, и водрузить их на нос, треснутыми и перекошенными.
— Скажите, вам не знакомо это? — Хашвальт продемонстрировал желтое чудовище.
— Впервые вижу, — Вакабрада принял протянутую игрушку, с интересом рассмотрел. — Но могу сказать, что юная фройляйн шила ее не только на машинке, но и своими нежными ручками, вкладывая душу и любовь, которой вы поразили ее трепетное сердце. Ах, я был бы так рад!
— Штернриттер Вакабрада!
— ...Обнять ее и утешить! - Злорадно закончил Пепе и шустро вымелся вон. Хашвальт посмотрел на захлопнувшуюся дверь, на упавшее на пол чудовище, поднял его, подошел к двери, выглянул, осмотрелся — Вакабрады и след простыл.
Это хорошо. А вот то, что чудище он увидел впервые, наводило на опасение, что теперь на каждом углу будут звенеть слухи. Впрочем, скорее всего, в общем романтическом настроении они быстро утихнут.
Оставался один-единственный кандидат. Но этот разговор может затянуться, поэтому стоило отложить его на более позднее время.
День пролетел незаметно. Несколько докладов, обед, принесенный заботливой помощницей и чуть не забытый. Доклад Императору. Бумаги, прошения. Жалобы. Инспекция лаборатории, проверка мастерских.
Вечер накатил приливной волной усталости и тоскливого недоумения. Он рассчитывал, что в какой-то момент Базз- Би сам ввалится и со скучающей миной начнет ему помогать, или отвлекать его, или... Вариантов была тьма, а Базз-Би - не было.
Зато был желтый страшный лев с черными глазками-пуговками, болтающимися во все стороны лапами и хвостом, от одного вида которого Хашвальта передергивало до самых пяток — от омерзения.
Комната встретила теплой полутьмой. На кровати лежал Базз-Би и мирно спал. На тумбочке стояла бутылка дорогого коньяка, букет ромашек, открытка в виде красного "сердца" и шоколадка с орехами. На полу валялось полотенце и часть одеяла. На Базз-Би, судя по всему, не было ни нитки.
Вечер определенно начал исправляться.
Про жуткую плюшевую тварь Хашвальт вспомнил уже значительно позже, когда Базз-Би курил, сидя на подоконнике и впуская холод в комнату.
— Базз, — сказал он, пригубив коньяк, — а я и не знал, что ты умеешь шить.
— Чего? — Базз-Би, обернувшись, вытаращился на него. — Это ты к чему?
- Посмотри на стул у окна, на ту свалку, которая образовалась из твоей формы, - коньяк определенно был замечательный. В отличие от льва.
— И? — Базз нехотя перевел взгляд с Хашвальта на стул. — Ну, игрушка. И что? Ты что, — он поднял голову и снова посмотрел Хашвальта, — реально думаешь, что это я состряпал это стремище? Хреново ты, Юго, обо мне думаешь! — Базз Би хохотнул, выкинул сигарету в окно и, с явным намерением продолжить, полез под одеяло.
— Окно закрой!
— Потом.
— Стой, — холодный взгляд из-под ресниц. — Если не ты это отвратное чудище принес, то кто?
— Блять, Юго, да я откуда знаю? Я твою комнату не сторожу, а вчера вообще задолбался так, что был готов под стеночкой в коридоре упасть и заснуть, а не заниматься шитьем и кройкой! — вид у Базз-Би был потешный и почему-то слегка растерянный.
— Если тебя этот лев бесит так, что ты его хочешь засунуть создателю в задницу, давай так! — Базз-Би схватил игрушку за лапу и выкинул из окна. — Доволен? — дождавшись кивка, он задул свечу и полез под одеяло.
Утро началось с вежливого стука в дверь. Кутаясь в халат, Хашвальт пошел открывать. Базз-Би завозился, роняя одеяло на пол. За окном было еще темно. За дверью стоял солдат, держа в руках мерзкого желтого льва.
— Вот, Грандмастер, он упал из вашего окна.
Хашвальт взял льва и пообещал себе выкинуть его в мусоросжигатель. Потом, когда выспится. И, поблагодарив караульного, закрыл дверь.
Следующие дни стали кошмаром. Чудовище возвращалось, как бы Хашвальт не пытался от него избавиться. До мусоросжигателя он его донести не сумел: встретившаяся по дороге малышка Лильтотто взяла игрушку себе. Чтобы принести ее через несколько часов с наказом от подружек вернуть и извиниться - потому что подарок.
Он готов был рвать на голове волосы, проклиная свое опрометчивое желание выяснить дарителя. Спрятать где-то у себя не получалось - лев свисал из самых неожиданных мест. Так прошло несколько месяцев.
На дворе стоял июнь. Теплее стало даже в тенях. Днем с неба сыпался мелкий дождик, под ногами на брусчатке образовалась слякоть, и Кэндис с Бамбиеттой оглашали двор площадной бранью, а на построении щеголяли синяками на коленках и жалобами на скользкий булыжник.
Другие, падая, орали не так громко.
Базз-Би явился не вовремя. Доклад из Мира Живых повествовал о том, что сын Рюкена Исиды вот-вот вступит в контакт с шинигами. Это следовало либо пресечь напрямую, либо разрешить ситуацию любым другим способом.
— Юго... Отпусти проветриться, пустых покосить, пивка дернуть. Ну отпусти, а?.. — ныл Базз-Би, преданно заглядывая в глаза и хлопая ресницами. При его ирокезе и гайках в ушах это смотрелось как минимум забавно. — Ну пожалуйста!
Хашвальт копался в досье на семейство Исида. Получалась... Фигня, как любил выражаться Базз-Би.
Потянувшись к нижнему ящику, в котором хранилась чистая бумага, Хашвальт наткнулся на... опять.
— Юго, я тебе орешков принесу!..
Плюш. Блестящие пластиковые глаза. Острые уголки гривы. Чертов лев.
Что ж, если Базз-Би хочет в Мир Живых — пускай.
— И коньяка принесу, только отпусти, а?
Перо быстро выводит буквы на листе. Слежение. Предотвращение контакта. Оказать давление на Рюкена Исиду - при необходимости. Все? Все.
— На, только замолчи. Считай, у тебя официальная командировка, — слова падают мелкими камешками.
Базз-Би напряженно на него посмотрел, но лист принял. Вгляделся:
— Каракура? К Исидам, что ли?
— Да. И унеси отсюда эту гадость! — плюшевый лев ударил Базз-Би в грудь.
Он поймал льва, как-то странно вздохнул, глянул на Хашвальта, ухмыльнулся, махнул рукой и вышел.***
Баззард Блэк, более и печальнее известный, как Базз-Би, смотрел на льва, пропыленного и несколько истрепанного.
— И чем ты этому вредине не пришелся?
Лев безучастно таращился в синее небо над Каракурой. Духовная Миля. Воздух потрескивает от притока рейши. Хорошо... Только льва жалко. Базз-Би вспомнил, как несколько месяцев назад, в феврале, задумавшись о подарке, повелся на идею Менины подарить самодельную игрушку. Она-то, может, и надеялась, что ей подарок будет, но Жерар хохотнул и посоветовал ей не мечтать. Менина надулась, но, впрочем, ненадолго.
Менина МакЭлан от своей бабушки получила несколько вещей: имя, страсть к кружевам и убойную чугунную швейную машинку с ножным приводом и гордой надписью "Zinger" на боку. Несмотря на расстроенные чувства, она согласилась помочь.
— Только не сломай, — напутствовала она. Базз-Би не сломал. Три ночи он просидел с машинкой и Мениной, постигая тонкости шитья и кройки. На четвертую ночь, усталые и довольные, они смотрели на то, что создал Базз-Би. Пластиковые бусинки глаз, мягкий плюш желтого цвета. Четвертая версия. Без косяков, недочетов и торчащих ниток.
Не нужен. Может, и Базз-Би однажды перестанет быть нужен и его так же выкинут в кого-нибудь с приказом "унести ЭТО отсюда"?
У железного забора под стройкой громоздилась куча мусорных пакетов. И табличка с просьбой не выкидывать мусор. Базз-Би хмыкнул и посадил льва на землю рядом с кучей — может, кому сгодится?
И, не оглядываясь, пошел дальше, в больницу, к старому знакомцу Исиде — пить крепкий кофе и говорить о печальном.
Он не увидел, как из-за поворота вышла колоритная парочка: взъерошенный рыжий хулиган и черноволосая девчонка с книжкой и прядкой через лоб.
Прошло несколько лет. Хашвальт и думать забыл про желтое чудовище. Каково же было его удивление, когда посреди театра военных действий в Сейрейтее он снова увидел резную зубчатую гриву!
Название: Занимательная анатомия
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1326 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Роберт Аккутрон
Категория: слэш, 1351 слово
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: иногда член – это просто член
Примечание/Предупреждения: по заявке: "Почитала бы с удовольствием хоть что-нибудь про Роберта Аккутрона".
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Занимательная анатомия"
Все началось с этой стервы Кэндис — впрочем, Базз-Би давно и прочно подозревал, что в этом мире все беды от баб и Яхве. А в крохотном притаившемся в тени Сейретея мирке, и того, и другого имелось с избытком. Слишком много для одного отдельно взятого Базз-Би.
Все началось с этой стервы Кэндис и ее мерзкой привычки обмениваться записками с Мениной — иногда прямо во время собраний. Занятия херней, даже демонстративные, Базз-Би всячески одобрял — собрания для того и придуманы,— а вот мерзкое девичье хихиканье хотелось запретить законом.
Все началось с этой стервы Кэндис и большого розового (с котятами, разумеется!) блокнота. Базз-Би в тот день сильно задержался после очередного военного совета — ни одна скотина не почесалась разбудить, — а блокнот лежал на столе, забытый хозяйкой.
Базз Би сунул в него нос ради интереса — ну о чем можно трепаться целыми днями? И это было ошибкой – любопытство губит не только кошек, но и достойных представителей великой расы квинси.
Блокнот явно был новый, а посему содержал в себе одну-единственную запись:
— У капитана Аккутрона самый большой!
Восклицательный знак венчал неприличный смайлик, в виде той части тела, которая первой приходила на ум после прочтения фразы.
Базз Би покинул зал для собраний в глубоком душевном смятении.
***
План был прост — подкараулить старика в общей душевой, подглядеть, помериться и успокоиться. Нет, не так. Просто подглядеть и помериться. Волноваться Базз Би даже и не собирался — в конце концов, главное — не размер, а то, как ты используешь данное природой. Базз-Би использовал хорошо — на неделе Юго попросил его озаботиться звукоизоляцией спальни, а на аргументы из серии «Нехуй, пусть нам все завидуют» четко произнес: «Аусвелен». Пришлось подчиниться — у Юго слова с делом расходились крайне редко.
Короче говоря, у Базз-Би все было отлично, он всем был доволен и даже не собирался комплексовать. Просто он имел право на здоровый интерес.
Правда, обломался он уже на первом пункте — подглядеть. Едва раздевшись, Аккутрон обернул вокруг бедер полотенце и скрылся в кабинке, которые, как назло, были оборудованы непрозрачными дверцами — как будто достойному штернриттеру есть что скрывать от боевых товарищей. Мелькнула мысль вломиться и попросить, например, мыло, но после недолгих размышлений, Базз-Би отбросил этот вариант, как неправдоподобный. Его Величество любил порядок и чистоту, и на мыле для солдат не экономил.
Из кабинки Аккутрон вышел все в том же полотенце — мылся он в нем, что ли? — по-солдатски быстро оделся и ушел. Базз-Би чуть не сплюнул на пол. Ладно, если терпеливо сидеть на берегу реки, рано или поздно течение пронесет мимо нужный член.
— Старикан тебе денег должен?— ухмыльнулся Нанана. — Ты так на него пялился.
— Нет, — честно ответил Базз-Би, — хочу посмотреть на его причиндалы.
На мгновение в просторном заполненном паром помещении стихли все разговоры, а потом возобновились с новой силой.
—Вы могли бы об этом поговорить, — меланхолично заметил Цан Ду, — у него, кажется, есть супруга, но я слышал, что в преклонном возрасте многие жалеют, что не все попробовали в этой жизни.
— Да иди ты в жопу, — беззлобно отозвался Базз Би и, чисто для галочки, сравнил.
У Цан Ду был меньше.
***
Вторую попытку Базз-Би предпринял через неделю. Он привык доводить до конца все дела, за которые брался. Некоторые — чисто из принципа.
Аккутрона он разыскал на стадионе. Даже по меркам Ванденрейха, старик отличался железной волей — в любую погоду поднимался в гребаную рань и наматывал круги трусцой.
Разглядев на дорожке высокую, сухощавую фигуру, Базз-Би окликнул:
— Ээээ, на два слова?
— Я слушаю, — ответил старикан, без всякого недовольства.
— Правду говорят, что у тебя в Ванденрейхе самый большой? — выпалил Базз-Би. Этот вариант пришел ему в голову вторым — просто взять и спросить. Аккутрон производил впечатление мужика без комплексов. А если все же психанет – можно будет подраться. Со всех сторон сплошные плюсы.
Аккутрон не психовал. Аккутрон гладил усы и делал загадочный вид.
—Насколько мне известно — на данный момент, — ответил он, наконец. — Но судить об этом, разумеется, не мне, а Его Величеству.
«Зачем я это знаю?» — затосковал Базз-Би. Образ Яхве с линейкой развернулся перед его глазами во всю ширь и заполнил Вселенную.
— Это от природы или ты, ну ... — Базз-Би запнулся, выбирая формулировку, — упражнялся? Или, может, таблетки специальные есть? Мне, собственно, и не надо, я для друга спрашиваю.
— Запомните, молодой, человек, никакой химии! – построжевший Аккутрон взял его за локоть,- Начнем с того, что фольштендиг необходимо тренировать минимум полтора часа в сутки.
***
Ллойд — то ли Ройд, то ли Лойд — был не в восторге от этой идеи. Пришлось пообещать ему пропуск в Мир Живых. Да, единоразовый, но даже такой добыть было нелегко — требовались кое-какие связи и куча денег. Базз-Би этот пропуск берег для особого случая — и вот он наступил.
— Это тело — точная копия? — уточнил он, после того как Ллойд, явно ни во что толком не врубившись, принял облик капитана Аккутрона. Разве что про очки забыл, но очки Базз-Би не волновали.
— Абсолютно, — ответил то ли Ройд, то ли Лойд, — полное анатомическое соответствие.
— Молодец, — милостиво кивнул Базз-Би, чувствуя, как постепенно сходит на нет сожаление от потери пропуска. — Давай, демонстрируй соответствие.
Ллойд почти испуганно вылупился на него светло-серыми глазами старика Аккутрона.
— Ну, раздевайся, в смысле, — пояснил Базз-Би, начиная нервничать.
—Прошу прощения? — побледенел Ллойд.
— Потом за все прощу — оптом! — потерял терпение Базз-Би. — Штаны, говорю, снимай.
Желая придать ускорение процессу, он схватился за брючный ремень Ллойда и тут, по всем законам подлости, неизменно действующим по отношению к человеку-удаче Базз-Би, в пустую нахрен никому не нужную кладовку на третьем этаже заглянул Хашвальт.
Ллойд, пользуясь случаем, тут же улизнул в Тень. Скотина.
— Ссыкло, — попытался разрядить обстановку Базз-Би. — И как таких в армию берут.
Больше всего ему хотелось повторить подвиг Ллойда. Никто и не подозревал, что такой айсберг, как Хашвальт, способен на ревность. Базз-Би тоже не подозревал. Базз-Би знал наверняка. В определенной степени это даже льстило, только вот пробивать головой стены с каждым разом становилось все труднее и труднее. Возраст, должно быть, сказывался.
Обстановка не разряжалась. Даже наоборот.
— Давай поговорим, — отступил Базз-Би. Обычно их с Хашвальтом попытки поговорить заканчивались разрушением какой-нибудь постройки.
— Я могу все объяснить…
Хашвальт наклонил голову и произнес — тем же тоном, каким Яхве произносил: «Расстрелять»:
— Изволь.
Базз-Би, облегченно вдохнув, изволил.
— Я правильно понимаю, что ты хочешь убедиться, что у капитана Аккутрона не самый большой член в Ванденрейхе? — проговорил Хашвальт, когда у него закончились слова и жесты.
— Ну, — расплылся в улыбке Базз-Би, — голова, соображаешь! Да, дебил, да, тебе бы мои проблемы, но ведь интересно же!
— А знаешь ты об этом со слов офицера Кэтнипп? — перебили его, очень тихо и спокойно.
— А то, — Базз-Би чуял надвигающийся пиздец, но продолжал давить улыбку, как исследователь нового мира, наткнувшийся в джунглях на толпу аборигенов с копьями.
—Тогда у меня последний вопрос, — Хашвальт задумчиво проверил, легко ли выходит из ножен меч, — когда ты успел продемонстрировать ей свой?
***
— Извращенец, — орала красная как рак Кэндис, — псих, маньяк озабоченный!
Голос у нее был противный, а рука тяжелая, но Базз-Би стоически терпел. Юго, сам того не желая, навел его на интересную мысль.
— Да я ничего такого не имел в виду! Мне просто надо, чтобы ты поглядела и сказала — у Аккутрона правда больше, чем у меня? — торопливо объяснял он, одновременно пытаясь увернуться от карающей длани.
—Что? — Кэндис отступила, опуская руку, — что у него больше?
— Член, — слегка раздраженно объяснил Базз-Би. Не очевидно, что ли?
За этим заявлением последовало несколько секунд тишины.
—Совсем дебил! — фыркнула Кэндис. Раздражение в ее глазах сменилось отвращением. — Я ничего не хочу знать про его член. И про твой тоже. Еще я вас, изращенцев, голыми не разглядывала.
Баз-Би растерялся. К такому повороту он не готовился.
— Эй, женщина, ты сама писала, что у него самый большой, — прорычал он, наступая на Кэндис, — в этом своем гребаном блокноте.
— Ну да, — фыркнула Кэндис, поправляя волосы, — Опыт. А Менина вот считает, что у Валькирии. Какой же ты идиот!
Кажется, она говорила дальше — что-то там про мужиков, у которых только одно на уме, но Баз-Би уже не слушал. Положение и в самом деле было дурацкие — и вопреки этому он чувствовал, что с плеч потихоньку сваливается целая гора. Опыт, блять, она имела в виду опыт! С ума сойти.
Да, был этот идиотский смайлик, ну и что? Иногда член — это просто член.
И вообще — Базз-Би никакого дела не было до чужих членов. Просто осознал он это только сейчас.
—Кстати, — прорезался сквозь мысли звонкий голос Кендис, — если тебе так интересно мое мнение, то самый большой — у Жизель.
25.07.2017 в 21:06
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Мини G-PG-13. ДженURL записи
Название: Дух
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1595 слов
Пейринг/Персонажи: Юграм Хашвальт, Огненный дух!Базз-Би, дядя Юграма.
Категория: джен
Жанр: AU, фэнтези
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Юграм случайно нашел в лесу маленького огненного духа и решил забрать его домой.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Дух"
Сначала Юграм решил, что найденный им в зимнем лесу дрожащий огонек, цепляющийся за почти обглоданную веточку, — это кем-то забытый догорающий костер. Он обрадовался, что ему самому не придется разводить костер с нуля, что зимой сделать не так-то просто, к тому же он очень замерз. Юграм присел возле вздрагивающего огонька и поспешно вытянул веточку из связки хвороста. Он осторожно положил ее на ту, за которую цеплялся огонек, очень надеясь, что тот не потухнет.
Огонек вздрогнул и резво перепрыгнул на веточку, расползся по ней, стараясь удержаться, и Юграм, удивленный, сунул еще одну ветку, потолще.
Огонек обхватил частью себя и ее, жадно и очень быстро обгладывая.
Юграм понял, что это не обычный забытый кем-то костерок. Старшие мальчишки горделиво рассказывали, что видели в лесу парящие огоньки. Взрослые их одергивали и требовали не выдумывать глупостей. Может, те мальчишки правда привирали, чтобы снискать уважение у ребят помладше. Юграм никогда не был в их кружке, держался отстраненно, да они и не приглашали его к себе, но он все равно слышал эти истории и тоже мечтал встретить что-то необычное. Он надеялся, что расскажет им всем об этом или даже покажет, и тогда к нему перестанут относиться так плохо.
Но теперь, когда Юграм увидел этого крошечного духа, ему расхотелось превращать его в средство достижения своих целей.
Через некоторое время огненный шарик обглодал до углей предложенные ему ветки, а потом замер, будто смотря на Юграма в ожидании. У огонька не было глаз, но создавалось такое впечатление. Юграм, сняв варежки, робко протянул к нему руку, занес сверху, ощущая сильный жар. Он боялся обжечься, но удивленно застыл, когда огонек будто протянул к нему свои пламенные лапки, пытаясь дотянуться. Юграм ему приблизил руку. Его не обожгло. Температура вдруг упала до терпимо горячей, и Юграм несмело опустил руку ниже, а потом и вторую ладонь подставил снизу. Огонек замер, удивленно и несмело пощупав подставленную холодную ладонь Юграма, а потом вдруг легко на нее переполз. Юграм вздрогнул. Но ожога не было. Ощущение было таким, будто он держал в руке теплый уголек, только очень мягкий. Он не ждал, что у огненного духа будет настоящий вес, но руку тот все равно слегка оттягивал, как крупный камень.
Дух обратил внимание на вязанку хвороста и очень ей заинтересовался.
— Нет. Подожди. Это не тебе, — возразил Юграм, загораживая ладонью дорогу. Дух уцепился за его пальцы лапками, и Юграм все-таки уступил и сунул ему крохотную веточку.
Наблюдая за тем, как огонек ее глодает, он пожевал губу, шумно вдохнул морозный воздух и встал, забирая вязанку. Он решил взять духа домой. Не похоже, что в зимнем лесу тому очень нравилось.
Только надо бы его спрятать…
— Надеюсь, ты не спалишь мне одежду. Пожалуйста.
Юграм поднес его к своему лицу поближе, и дух вдруг быстро коснулся лапкой его носа. Юграм слегка опешил, фыркнул тихонько и сунул духа в свою варежку. Тот уцепился за шерстяную ткань, и Юграм напрягся, ожидая, что та загорится. Но ничего не произошло. Дух его понял.
— Спасибо, — Юграм улыбнулся и быстро пошел домой.
Дяди еще не было. Возможно, он вернется с охоты только завтра, а лучше, если бы вообще послезавтра, но это от Юграма не зависит. Он осторожно посадил духа в уже остывший очаг, который следовало бы снова развести (дом уже потихоньку выстывал), дал ему погрызть маленькую щепку и вышел, пообещав, что сейчас вернется.
Юграм нашел на чердаке каркас массивной квадратной керосиновой лампы, которая уже не работала так, как должна была, но ему подумалось, что его новому другу в ней понравится.
Юграм спустился с чердака, поставил лампу на столик и забрал живой огонек из очага. Тот приятно уцепился за его руки, не обжигая, только ласково грея. Юграм слегка улыбнулся, осторожно держа его, очень боясь навредить каким-то образом. Он подошел к лампе, открыл ее и запихал внутрь немного щепок.
— Вот, — сказал Юграм, поднося ладонь с огоньком к лампе.
Огонек подумал и медленно перебрался внутрь, тут же своими огненными лапками вцепившись в деревяшки.
— Обжора, — фыркнул Юграм беззлобно, прикрыв дверцу, чтобы унести новый домик духа в свою комнату. Там он расположил бывшую лампу на крошечной тумбочке, улыбаясь. — Тебе нужно имя, — добавил он, плюхнувшись животом на постель. Он подпер голову руками, следя за тем, как быстро обугливаются деревяшки. — Базз? — предложил Юграм первый пришедший ему набор букв.
Дух притих и опять будто посмотрел на него несуществующими глазами. И тут же взялся за следующую щепку — она тихонько затрещала.
— Будешь Баззом.
Юграм осторожно протянул руку и пальцем погладил огненный бочок. Он ощутил нечто желеобразное и очень горячее, приятное на ощупь. Дух вздрогнул, по нему вдруг пошла странная рябь, и Юграм едва испуганно не одернул руку, но в него вцепились лапками.
— Тебе так приятно? — спросил Юграм осторожно, опять почесав его, и по духу опять пошла та же рябь. — Хорошо.
Он фыркнул, продолжая почесывать Базза по боку. Дух иногда хватался за его пальцы, но не останавливал. Если бы он умел мурчать, то точно бы замурчал. Юграм хихикнул тихонечко и дал ему еще щепок.
Он не знал, как будет прятать Базза, когда вернется дядя, но пока что ему не хотелось об этом беспокоиться.
Юграм продолжал подкармливать своего нового друга деревяшками. Через некоторое время он вышел на кухню, забав Базза с собой, и сначала поставил лампу на стол, а потом подумал и обратился к маленькому огоньку:
— А ты можешь стать больше? — он протянул ему руку, предлагая пересесть на ладонь, и дух этим воспользовался. — Мне надо приготовить что-нибудь, а разводить очаг долго…
Юграм аккуратно опустил маленького духа в очаг и положил сначала несколько веточек.
— Поможешь мне? — спросил он робко, когда Базз перебрался на веточки. — Пожалуйста? — Юграм протянул ему небольшое полешко.
Дух помедлил, потрескивая тихонько веточками в своих лапках, а потом жадно протянулся к зависшему над ним полену. Юграм аккуратно опустил его сверху, дух тут же забрался на него, растекся и вдруг ярко-ярко вспыхнул, увеличившись в размерах в несколько раз. Юграм ойкнул, отпрянув, а потом довольно улыбнулся.
— Спасибо.
Кухня быстро согрелась, и Юграм стащил с себя теплую кофту. Он подложил в очаг еще поленьев, слушая довольный радостный треск.
Приготовив себе ужин, Юграм устроился за столом, поглядывая на своего нового друга, догладывавшего деревяшки.
Перед тем как лечь спать, Юграм усадил духа обратно в лампу, насыпал ему щепок и унес в свою комнату, думая о том, что, может, теперь все будет чуть по-другому.
Дядя вернулся домой через день, хмурый, замерзший, но с несколькими кроликами. Юграм, спрятав Базза под свою кровать, тут же взялся возиться с тушками, косясь на дядю, который доедал вчерашние лепешки. Дядя ни о чем не спрашивал, ему было, похоже, совсем неинтересно, и Юграм молчал, думая только о том, что Базза теперь надо как-то прятать и лучше бы понадежнее, чем под кроватью. Только он пока совсем не представлял, как.
Дядя редко заглядывал в его комнату, но при этом не терпел, когда Юграм закрывает дверь. Юграм и не перечил, но теперь он не знал, как быть, потому что его постель была прямо напротив двери и хорошо просматривалась. Нужно будет перепрятать Базза. Дядя не обрадуется, если его найдет. Он относился к тому частому типу людей в этой деревне, который не терпел все необычное. Поэтому Юграм очень боялся, что он может что-то сделать, если увидит. Даже не может, а точно сделает, Юграм хорошо его знал.
Несколько дней удавалось скрываться. Дядя почти не выходил из дома и сидел в основном в своей комнате, беспокоя Юграма только тогда, когда приходило время приема пищи. Базз, будто все понимая, тихонько сидел в своей лампе, и Юграм втихую таскал ему деревяшки, вздрагивая от каждого шороха и комнаты дяди.
Базза Юграм кормил по ночам. Юграм прятался в углу, который не просматривался из другой комнаты. Конечно, доставать пылающий комочек в темноте было опасно, свет распространялся далеко, и был очень хорошо виден.
Конечно, дядя, в одну из ночей заметил его.
— Что это у тебя тут?
Юграм вздрогнул и замер, вскинув на него взгляд. Дядя прошел в комнату, смотря хмуро, но вместе с тем боязливо.
Он всегда боялся всего необычного и сверхъестественного, как и большая часть людей в деревне.
— Что ты домой притащил?!
Юграм вздрогнул опять, прижав Базза к груди в глупой попытке спрятать. Стало страшно, знакомое парализующее чувство заставило внутренности слипнуться в один холодный ком. Юграм задышал чаще.
— Ничего хорошего это не принесет! Тебя никто не видел с этим?!
Губы Юграма слабо дрогнули, он ничего не смог ответить, только мотнул головой.
— Отдай, — рыкнул дядя, разозлившись, и, когда Юграм опять мотнул головой, занес руку для удара. Юграм лишь затравленно глянул на него и зажмурился.
Перед веками что-то вспыхнуло. Юграм широко распахнул глаза и едва не вскрикнул. Его не обожгло, ничего не загорелось, стало просто очень жарко. Его окружило пламя, сомкнувшись, будто огромный раздувающийся плащ. На плечи легли когтистые лапы, сотканные из того же огня, и на мгновение Юграму стало еще страшнее. Но отпрянувшему в ужасе дяде, дикими глазами смотрящему на происходящее, похоже, было страшнее.
— Демон! — вскрикнул он визгливо, подбираясь и отскакивая на другой конец комнаты.
Пламя угрожающе зашипело, и справа от Юграма сформировалась острая драконья голова. Она, как и когти, постоянно качалась и слегка видоизменялась — огню трудно держать постоянную форму.
Пасти дракона клацнули с лязгом зубов, вполне настоящим, и по комнате расползся шипящий трескучий голос:
— Только тронь…
У дяди испуганно дернулась верхняя губа, на мгновение обнажая верхний ряд зубов. Через мгновение он выбежал из комнаты.
Пламя тут же схлопнулось.
Юграм судорожно вздохнул и отнял Базза от груди, смотря на безобидный огненный шарик.
— Спасибо, — шепнул он сдавленно и неловко попытался его погладить. — Но он ведь… а если он вздумает притащить всю деревню…
Базз протянулся лапками к его лицу, и Юграм послушно поднес его ближе. Когда пламя легко коснулось его щек, он услышал голос:
— Он тебя больше не тронет.
Голос на этот раз был гораздо тише и мягче.
Юграм кивнул и неловко мазнул губами по огненному боку. Его слегка обожгло, но неприятно не было. Базз в ответ только смущенно сжался и пропыхтел едва слышно нечто неопределенное. Юграм хмыкнул тихонечко, улыбнувшись.
— Ты чудо, — шепнул он едва слышно.
Название: Подурачимся?
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 1450, мини
Пейринг/Персонажи: Куросаки Иссин, Куросаки Ичиго, Шихоин Йоруичи.
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, hurt\comfort
Рейтинг: G
Краткое содержание: семья Куросаки тяжело переживала потерю Масаки
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Подурачимся?"
Настенные часы отсчитывали время с раздражающе громким тиканьем. Прежде Иссин не замечал, насколько противные звуки они издают — будто затаившийся пустой зубами поскрипывает. Прежде любые звуки и запахи в этом доме вызывали только светлые ассоциации.
Прошло три недели с тех пор, как Масаки перестала существовать, и столько дел навалилось со всех сторон, что только сейчас выдалась возможность хоть чуть-чуть перевести дыхание. Показания в полиции, организация похорон, пациенты в больнице, домашние хлопоты, свалившиеся как снег на голову — как только его ненаглядная успевала следить за тремя детьми, держать дом в идеальной чистоте, готовить да еще и в домовом совете по кварталу заправлять?
За эти дни Иссин настолько погряз в делах, что эмоции будто отключились. Щелчок тумблером — и заслонка опущена. До поры до времени.
Закрыл ли он дверь в клинику? Сегодня он впервые забылся настолько, что в супермаркете, потеряв список продуктов, набрал ее номер. Осознание пришло спустя два бесконечно долгих гудка.
Включить свет в гостиной оказалось непосильной задачей. Да и зачем он нужен, если усталые веки так и слипаются.
Полночь давно миновала. Сидя в любимом кресле Масаки и вслушиваясь в громкую тишину переставшего казаться уютным дома, Иссин понял, что время пришло. Заслонка поднялась вместе с щелчком зажигалки, выпустившим молчаливый огонек пламени, жадно впившийся в кончик сигареты. Боль. Глубокая затяжка обожгла отвыкшие за три года завязки легкие крепким табачным дымом. Если подольше задержать дыхание, стук собственного сердца становится отчетливее. Примешиваясь к душевной боли, напоминая о том, что он все еще жив и способен чувствовать. Вдох. Раз, два, три... Выдох. Раз, два, три... Вдох... Раз, два...
— Это хорошо, — раздавшийся от приоткрытого окна голос заставил вздрогнуть, посыпая пеплом последние чистые брюки.
Иссин заторможенно провел рукой по штанине, скорее размазывая грязь, чем стряхивая ее с безнадежно испорченной ткани, и поднял тяжелый взгляд на непрошенного гостя.
— Что хорошо? — собственный голос отозвался скрипом старых качелей.
Они с Масаки как-то наткнулись на подобные, гуляя по дворикам Каракуры. Она без тени смущения раскачивалась на них, во все горло распевая глупую попсовую песню и заразительно потешаясь над тем, как он смущенно оглядывается на недоумевающих прохожих. Иссин давным-давно не испытывал трудностей в общении, не жаловался на отсутствие чувства юмора, да и вообще за словом в карман не лез, но вот так по-детски искренне дурачиться его заново научила именно Масаки. Звонкий девичий смех с легкостью перекрывал противный скрежет заржавевших петель, переливаясь хрустальным колокольчиком...
— Что ты, наконец, можешь плакать, — сочувственно прошелестело от подоконника.
Иссин все так же отрешенно провел пальцами по лицу, с легким подобием удивления отметив мелкую дрожь в руках и мокрые дорожки на щеках.
— Да. Хорошо. — Согласился он и зажег новую сигарету.
Где-то наверху всколыхнулась беспокойством духовная сила Ичиго, инстинктивно почувствовавшего чужое присутствие. Немного запоздало, но, в целом, молодец. Впрочем, в следующий миг все вернулось в норму.
Вдох. Раз, два, три... Выдох...
— Вы что-то хотели, Йоруичи-сан? — поняв, что гостья не намерена уходить, нарушил затянувшуюся паузу Иссин.
Мягкий перестук кошачьих лап, шелест всколыхнувшихся от сквозняка занавесок — черная кошка бесшумной тенью пересекла комнату, запрыгнула на кофейный столик и сверкнула желтыми глазами, пристально вглядываясь в изможденное осунувшееся лицо. Стоящая в рамке фотография с черной лентой осталась не тронутой.
— Он хорошо заметает следы, — ровно произнесла Йоруичи, и на миг виновато прижала уши, выдавая свою взволнованность.
Иссин молча стряхнул пепел в старое треснувшее блюдце и, прикрыв глаза, с глубоким вздохом откинулся на спинку кресла.
Иными словами, этот пустой подонок дал стрекача, едва почуяв, что запахло жареным. Надо отдать должное его интуиции — суметь скрыться от бывшего капитана отдела тайных операций дано далеко не каждому. У этой твари определенно счастливая полоса в жизни.
Или просто у них — черная.
— Понятно, — выдохнул Иссин вместе с дымом.
За окном прошуршали колеса машины какого-то припозднившегося трудоголика. Свет фар скользнул по комнате, заставив поморщиться от ослепившего даже через сомкнутые веки луча.
— Если нужна помощь...
— Я справлюсь, — перебил Иссин и глубоко затянулся, одним махом скурив треть сигареты.
Тик-так, тик-так, тик-так, щ-щелк.
Еще один час миновал. Слезы высохли. Близилось утро.
Чертова кошка все никак не уходила. Медленно крутила головой, вслушиваясь в дом и его обитателей.
— Ты же знаешь, что он не спит?
Он чувствовал. Понял это минут двадцать назад, но не нашел сил, чтобы что-то предпринять. Ни душевных, ни физических. Не сейчас.
— Так и будешь сидеть? — не унималась Йоруичи, подергивая кончиком хвоста.
Вместо ответа Иссин выдохнул в нее струю дыма. Кошачья мордочка забавно сморщилась, топорща длинные усы.
— У него чудовищный потенциал, ты сам об этом знаешь, — серьезность тона и содержания существенно сбилась смачным чихом. Чувствительный кошачий нос явно не одобрял увлечение табаком. — Его опасно оставлять без присмотра
— Ему это не грозит, — глухо отозвался Иссин.
Помолчав в раздумьях, Йоруичи ответила:
— Ты знаешь, куда обратиться.
И спустя секунду одной тенью прошлого в комнате стало меньше. Шорох занавесок вторил поскрипыванию часов, напоминая об окне, которое неплохо было бы прикрыть.
Иссин все знал сам. Чувствовал стремительно растущую силу сына даже своим притупленным в разы восприятием. Чувствовал смятение девочек, слишком маленьких, чтобы осознать произошедшее в полной мере. И оцепенелое состояние Ичиго, изо всех сил старающегося не привлекать лишнего внимания и не причинять проблем. Иссин вовсе не собирался пускать все на самотек — Масаки бы ему голову оторвала, да и не честно это по отношению к детям. Подло. Они — самое яркое воспоминание, оставленное ему любимой женщиной, и предать их, значило, предать память о ней. Она мечтала увидеть, как их дети вырастут сильными, прекрасными, счастливыми людьми. Поэтому Иссин непременно со всем разберется, только... чуть-чуть... отдохнет...
Проснулся он рывком от ощущения чего-то бесконечно важного, ускользающего сквозь пальцы. За окном розовел летний рассвет, погоду обещали ясную и теплую. Наверху по-прежнему было тихо и спокойно, если бы не одно «но». Реяцу Ичиго отдавалась во всем доме монотонным тихим отчаянием.
Быстро и бесшумно поднявшись по лестнице, Иссин заглянул на мгновение к мирно спящим девочкам и замер на пороге комнаты Ичиго. Тот сидел на кровати, обхватив руками колени и глядя в окно безразличными, пустыми глазами без единого намека на слезы. До Иссина только сейчас дошло, что с самых похорон тот произнес всего несколько слов, односложно отвечая на вопросы. Да и в целом, если задуматься, Ичиго не проявлял ни малейшей инициативы — молча и быстро делал, что просили, почти не выходил из комнаты и даже при выборе утренней тарелки с рисом дожидался, пока свои порции возьмут все остальные и лишь потом забирал оставшуюся. Будто боялся, что стоит сделать неосторожный шаг, и снова случится что-то непоправимое.
Иссин крепко зажмурился, окончательно просыпаясь, встряхнул головой и, глубоко вздохнув, тихо подкрался к сыну со спины.
— И-чи-го! — отчеканил он, подхватив его подмышки. — Пришло время папочкиной волшебной карусели! — чувствуя себя последним идиотом, с преувеличенным энтузиазмом болтал Иссин, кружа совершенно опешившего Ичиго по комнате.
— Ч... Что? Пап! — воскликнул тот. — Ты что творишь! Пусти!
— Аттракцион длится пять минут, не переживайте — время оплачено! — продолжал гнуть свою линию Иссин, с некоторым трудом удерживая брыкающегося сына.
«Здоровый пацан растет...» — довольно отметил про себя Иссин, решительно вынося его в коридор, и направился вниз по лестнице, фальшиво скандируя какой-то въедливый попсовый припев и слегка подбрасывая Ичиго в начале каждой строчки. Из соседней комнаты за спиной доносились удивленные голоса сонных Юзу и Карин, проснувшихся от шума.
— У тебя маразм что ли начался, старик?! — цепляясь за стены, совсем уже в голос вопил Ичиго, безуспешно пытаясь лягнуть отца посильнее. — Поставь меня, говорю!
— Доло-о-о-ой печа-а-а-аль, доло-о-о-о-ой тревогу! — влетев в гостиную, еще сильнее закружился Иссин, заставив Ичиго судорожно вцепиться в удерживающие его руки.
Продефилировав мимо дивана, Иссин поудобнее перехватил свою вконец осоловевшую ношу, с размаху плюхнулся в кресло и взял со столика фотографию Масаки.
— Мама расстроится, если мы не постараемся стать счастливыми, да, сынок?
Ичиго окончательно притих, глядя на снимок широко распахнутыми глазами. Он молчал так долго, что Иссин всерьез испугался, что накосячил, сделав только хуже, но...
Вывернувшись, Ичиго слез с колен Иссина, молча прошел на кухню, налил в кружку воды и, сделав пару шумных глотков, наконец повернулся лицом.
— Может... Может, закажем на обед пиццу? — неуверенно предложил он, блуждая взглядом по комнате. — Мы давно уже так не делали, девочки ее любят.
— Отличная идея! — хлопнул ладонями по коленям Иссин, чувствуя, как от отступающего напряжения закружилась голова. — А пока мы с тобой приготовим завтрак!
Наблюдая за тем, как Ичиго медленно возвращается к жизни, самостоятельно принимая маленькие, но важные решения, Иссин надеялся, что когда-нибудь тот оправится достаточно, чтобы улыбнуться так же солнечно и заразительно, как прежде.
Стоило Ичиго снова начать уходить в себя, как Иссин налетал на него, очередной глупой выходкой выдергивая в реальность, на радость ничего не понимающим веселящимся сестренкам.
На следующий день Иссин выбрал самую любимую фотографию Масаки и заказал огромный постер с розовой надписью «Масаки навсегда», и, пока Ичиго был в школе, а девочки играли у себя в комнате, приклеил его на самое видное место.
— Привет, милая... — ласково провел он рукой по бумаге.
Масаки смотрела на него с плаката сияющими жизнью глазами.
Ей нравилось, когда он так ее называл — она так очаровательно смущалась. Надо было делать это чаще. Надо было...
Губы растянулись в печальной улыбке с привкусом горечи.
— Похоже, теперь мне придется дурачиться за двоих.
«Ради нашей мечты».
Название: Мгновение прошлой жизни
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1050 слов
Пейринг/Персонажи: Шиба Кайен, Шиба Иссин, ОМП и ОЖП упоминаются
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: маленький Кайен, Иссин, готовящийся к вступлению в должность капитана Десятого отряда
Примечание/Предупреждения: ООС
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 — Мгновение прошлой жизни
Кайен проснулся от скользнувшего по лицу солнечного луча. Он поморщился, безотчетно стараясь продлить сладкие мгновения прерванного сна, и прислушался к звукам за створками сёдзи. Нанеки-сан всегда приходила неслышно, еще ни разу ему, шестилетнему наследнику клана Шиба не удавалось ее почувствовать, несмотря на все уроки по управлению реяцу. Наставники с ним не церемонились, однако пока Кайен, к собственной досаде, не видел результатов, а ведь прошло целых три месяца с начала обучения.
Сон окончательно пропал. Кайен привычно поднял взгляд, вычерчивая им причудливые фигуры на потолке, выполняя несложное упражнение на внимательность. Впрочем, в следующую секунду он буквально подскочил на футоне и резко сел, вспомнив, что собирался сделать утром. Дядю Иссина Кайен не видел целый месяц, неотложные дела отряда требовали его неотлучного пребывания там. Да и дедушка тоже отсутствовал, что явно свидетельствовало о нешуточных проблемах.
Детская фантазия тут же в красках расписала бой с множеством Пустых и раны, которые получили победители. Раз дядя должен был вернуться вчера вечером, значит, он только покинул Четвертый отряд. Следовало поторопиться, чтобы успеть поговорить с ним до начала собственных занятий.
Кайен потратил полчаса на то, чтобы правильно свернуть футон и положить его на место. Этому его начали учить еще несколько лет назад — сначала в игровой форме, потом уже в привычной. Отец не раз повторял, что положение наследника клана не избавляет его от обучения бытовым мелочам — в жизни может случиться всякое. Отец знал, что говорил — в результате несчастного случая он, Шиба Каору, лишился способностей шинигами и старательно пытался примириться с этим, цепляясь за уклад жизни аристократа.
Накинув юкату, Кайен почесал затылок, взъерошивая и без того стоящие дыбом волосы — за эту привычку мама регулярно высказывала ему свое неодобрение, но избавиться от нее Кайен не мог. Впрочем, сейчас его волновало другое — гэта. Ему, конечно, полагалось, всегда их обувать — однако со скрытностью и бесшумностью можно было попрощаться. Кайен же хотел попасть к дяде, не оповещая о своем пробуждении весь клан.
Приняв решение, Кайен стремительно покинул комнату и скользнул в коридор, решительно направившись в покои дяди. Зеленые глаза светились предвкушением встречи — он успел соскучиться по общению с ним. За время обучения, Кайен познакомился с ровесниками из родственников и вассалов, но все же никто из них не мог заменить ему самого первого друга – дядю. Кайен его помнил рядом всегда – это именно дядя Иссин учил его складывать журавлики и самолетики, вдвоем они запускали воздушного змея, под молчаливое неодобрение главы клана, не понимавшего этой, по его мнению, новомодной затеи.
Именно дядя, а не отец, учил Кайена начальной грамоте, подробно объясняя, чем один иероглиф отличается от другого. Он же преподал и первые уроки каллиграфии, правда в то занятие оба получили нагоняй от отца – по его мнению, тушь полагалось брать кисточкой аккуратно, а не размахивать изо всех сил. Тогда комната оказалась вся в художественных брызгах – и Кайен с дядей в наказание оттирали ее вдвоем, без помощи слуг.
Воспоминания яркими картинками мелькали в голове Кайена, пока он бежал по коридору. По счастливой случайности, ни с кем из родственников по дороге он не столкнулся, иначе не миновать вежливого допроса и неодобрения.
Добравшись до цели, Кайен решительно отодвинул створку седзи и прошел внутрь, прикидывая, как бы ему разбудить дядю. В его зеленых глазах заплясали искорки азарта.
Однако, вопреки предположению Кайена, дядя вовсе не спал. Он сидел, скрестив ноги и внимательно рассматривая лежащий перед собой занпакто и что-то белое. От волнения Кайен застыл, белое рядом с занпакто ему совсем не понравилось. На память тут же пришли все истории, что рассказывала Нанеки-сан.
— Дядя, ты же не собираешься делать сеппуку? — от волнения голос Кайена прозвучал громче обычного.
— Разумеется, нет, Кай-чан, — Иссин усмехнулся такому предположению, хотя глаза оставались строгими и грустными. — Я морально готовлюсь к тому, чтобы принять отряд. Вчера твой дедушка официально сообщил, что я к этому готов — одобрение главнокомандующего Ямамото он уже получил. Теперь мне предстоит на днях продемонстрировать банкай всем остальным капитанам, а это не так уж просто.
— А он у тебя есть? — облегченно выдохнув, Кайен решительно уселся рядом с дядей, чувствуя, как внутри сжимается что-то холодное и скользкое. Мир в его глазах в первый раз сменил орбиту — он и не предполагал, что от должности капитана можно отказаться добровольно. И взгляд дяди Иссина, незнакомый, печальный, неимоверно пугал.
— Конечно, — Иссин потрепал Кайена по голове. Сам обладатель таких же жестких, вечно путающихся волос, он не видел ничего страшного в топорщащейся прическе. — И я вот думаю, как бы никого не обжечь, — в его голосе снова появились привычные веселые нотки. Он взял себя в руки сразу же, как увидел реакцию Кайена.
Он понимал, что Кайену необходимо детство. Назревающие перемены не должны затронуть Кайена, он об этом позаботится. Пост капитана для него не стал неожиданностью, к этому шло уже несколько лет, однако занимать место отца оказалось неожиданно тяжело. Не его готовили к этому, однако после случившегося у его брата, Каору, не было ни единого шанса продолжить службу. Подвести клан Иссин права не имел, так что пришлось постараться.
Иссин снова взъерошил волосы Кайена, который, кажется, расслабился и теперь с любопытством рассматривал новенькое хаори с кандзи «десять» на спине.
«Именно Кайен сменит меня на посту капитана», — проскользнула мысль в голове Иссина. Так было заведено — как Кучики поколениями служили в Шестом, так для Шиба родным отрядом являлся Десятый. Начинать свою службу они могли и в любом другом отряде, но в положенное время наследник клана неизменно возвращался.
— Дядя, а как это — стать капитаном? — Кайен отвлекся от созерцания хаори и с любопытством посмотрел на Иссина.
— Ответственность так и норовит задавить свинцовыми гирями, — честно ответил тот. — Ну и перспектива слушать напутственную речь от твоего деда тоже не сильно вдохновляет, а в остальном все нормально. Свалю всю работу с бумагами на лейтенанта, буду отдыхать в кабинете, кстати, надо позаботиться о удобной мебели, — мечтательно улыбнулся Иссин, дурное настроение которого улетучивались с каждым произнесенным словом.
Шиба никогда не сдаются. И наследственная должность уже перестала казаться концом света. Пусть отец и говорил о непростых временах, Иссин думал иначе.
Будущее у их клана есть — вот сидит рядом и с трудом сдерживается, чтобы не погладить рукоять Энгецу, не в силах отвести от занпакто восторженного взгляда. Однажды у него будет свой клинок, со своей стихией — с характером и причиняющим головную боль обычаем комментировать любое событие в жизни своего шинигами. Иссин улыбнулся, пропуская мимо ушей бурное возмущение Энгецу. Время летит быстро.
— А у тебя будет время появляться дома? — в глазах Кайена читалось нешуточное беспокойство.
— Разумеется, так что никуда тебе от меня не деться, Кай-чан, — Иссин потрепал Кайена по голове, не скупясь на ласку. — А теперь идем, а то завтрак съедят без нас.
Название:Баланс
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1441 слово
Пейринг/Персонажи: Хьюберт, Яхве, Юграм Хашвальт
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг:PG-13
Краткое содержание: В его сердце –только Яхве
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Баланс"
Хьюберт смотрит в раковину, куда медленно уходит розоватая от крови вода. Новая капля расплывается причудливым узором и исчезает в темном зеве слива. Хьюберт поднимает глаза и смотрит на свое отражение — белая кожа, бледные плотно сжатые губы, поблекшие светло-сиреневые глаза, которые еще полгода назад были темно-фиолетовыми. Хьюберт выцветает и прекрасно знает, из-за чего, вернее — из-за кого.
Не испытывая по этому поводу никаких чувств.
Он вытирает очередную темную каплю и закидывает голову, глядя в потолок и считая секунды. Слишком много времени потрачено на то, что бы привести себя в порядок после тренировки. Непозволительно много, а ведь еще следует убедиться в том, что Его Величество сегодня больше в нем не нуждается. Заткнув ноздри шариками ваты, Хьюберт торопливо одергивает рубашку, застегивает китель и поправляет манжеты.
Из комнаты он выходит другим. Идеально-собранным, застегнутым на все пуговицы . С неизменной самоуверенной улыбкой направляется к тронному залу, игнорируя нелестные комментарии за спиной. Раньше бы он не простил. Сейчас на них просто нет времени.
Двери в зал раскрываются ему навстречу. Внутри все неизменно: холодно-прекрасно, монументально, величественно.
Как их цель.
Их Святая война.
Их Император.
Не дойдя до трона, Хьюберт опускается на одно колено, придержав меч, чтобы не брякнуть о пол ножнами, опускает голову, и молча ждет приказа заговорить.
Император смотрит на него тяжелым твердым взглядом, будто ожидает, что Хьюберт во всеуслышание откажется от службы ему, отречется от своих клятв.
Или совершит какую-нибудь другую непростительную ошибку.
Хьюберт знает, что в скором времени так и будет. Правда, уже не боится этого.
— Рассказывай. Как прошла ваша тренировка?— В голосе Яхве слышна легкая заинтересованность.
— Его способности растут день ото дня. Он идеальная замена. — Хьюберт не испытывает злости или обиды. Просто отчитывается, даже немного радуясь, что оказался прав, когда решил вести отряд через ту деревню. Что его чутье не подвело.
— Ты уже понял их действие? — Яхве едва заметно подается вперед. И улыбается.
— Даже почувствовал. — Хьюберт кивает. Он счастлив быть полезным. — Ваш... наследник неплох в бою. Хотя сам пока не осознает этого в полной мере. Сегодня он пробил мой блют. Трижды.
— Он у тебя не самый крепкий. - Яхве смеется, откидываясь на спинку трона. – Как он в обращении с мечом?
— Старателен. Но уровень, все еще недостойный внимания Вашего Величества. Нужны годы тренировок.
— У тебя есть лишь несколько месяцев, сын мой. — У Хьюберта перехватывает дыхание, и он прикусывает губу. Да. Времени слишком мало.
— Прошу прощения... — Яхве вскидывает руку и останавливает поток его извинений.
— Все же, то время, что я потратил на тебя и твое воспитание, не было потеряно зря. Ты нашел мне нового наследника. Теперь твоя задача — воспитать из него воина. Все остальные обязанности переложи на плечи штернриттеров. И еще — ежедневные отчеты больше не требуются.
— Да, Ваше Величество... Отец... — Хьюберт сгибает спину еще сильнее, и понимает, что из носа кровь течет уже даже сквозь затычки. Он аккуратно утирает ее, и не поднимая головы, просит позволения уйти. Яхве отпускает его – в его голосе слышен смех. Яхве все видит и все знает. Скрыть от него что-либо невозможно.
Хьюберт выкидывает затычки, снова вытирает кровь, и идет к покоям Хашвальта. Тот наверняка решил отоспаться после пятичасовой тренировки. Но времени на сон больше нет. Хьюберт пинком открывает дверь, и с улыбкой смотрит, как тощая фигура в рубашке вылетает из-под одеяла и бросается к мечу. Глаза у него осоловелые - действительно спал. Зато меч схватил уверенно, рефлекторно сбросив ножны отработанным движением.
— Шевелись, щенок. Одевайся, и в тренировочный зал. С сегодняшнего дня — десять часов тренировок и спаррингов.
— Ненавижу. — Едва слышно произносит Хашвальт и опускает меч, видя что "наставник" не торопится обнажать клинок. Он убирает волосы с лица, одевается - под пристальным взглядом Хьюберта. Знает, что тот не успокоится, пока не получит то, чего хочет. Пока из измотает его до полусмерти.
Хашвальт подавляет зевок и натягивает тренировочные штаны, берет перчатки. В глазах светится желание вогнать меч прямо в живот «наставнику» и пару раз провернуть. Он старательно маскирует эти мысли, но Хьюберт видит их так же ярко, как если бы они были написаны у Хашвальта на лбу.
С увеличением количества тренировок Хьюберту становиться еще тяжелее. Отдавать силы – крайне неприятное занятие, а растущий Хашвальт впитывает их, как песок дождевые капли. Но это все, что Хьюберт может сделать для своего Императора. Рядом с Хашвальтом любой квинси становиться сильнее — но только не Хьюберт. Яхве знает это, а еще он знает, что никто лучше Хьюберта не подготовит мальчишку.
Каждый день, каждый час, проведенный вместе, каждая царапина, каждый синяк — это все гвозди в гроб Хьюберта, и новые ступеньки для того, кому суждено занять его место. Каждый раз Хьюберт уходит из тренировочного зала вымотанный и, тем не менее, довольный. Время идет, мастерство Хашвальта растет, силы Хьюберта тают стремительнее тонкого льда по весне. Помимо тренировок он начинает обучать мальчишку. Посвящать в разные дела, необходимые преемнику. Хашвальт на удивление быстро вникает во все тонкости. Постепенно Хьюберт начинает гордиться способным учеником. Общение с Хашвальтом начинает приносить удовольствие, впрочем, Хьюберт не собирается его демонстрировать.
Это происходит неожиданно. Хьюберт просыпается посреди ночи, чувствуя, как бешено стучит сердце и болезненно все сжимается в груди. В горле клокочет кровь. Пот заливает глаза, простыни и одеяло липнут к телу.
Голова разрывается от тысячи мыслей и тысячи сожалений. Как много дел останутся незаконченными, если его жизнь оборвется! Умереть сейчас — Хьюберт осознает это очень четко — будет непростительной слабостью перед лицом Его Величество. Он пытается молится, пытается просить прощения, но из горла вырывается только слабый хрип. Все что может сейчас — мелко дрожать, ощущая, как жизненная сила покидает его.
Он надеется, что новый капитан будет лучше.
Дверь открывается, когда сердце Хьюберта замедляет свое биение. Кажется, в комнате почти нет воздуха, и последнее, что он видит, прежде чем потерять сознание – лицо склонившегося над ним Яхве. Император садится на край его постели, убирает с его лба черные слипшиеся от пота волосы, и мягко касается губами холодной кожи.
Возвращаясь в сознание , Хьюберт понимает, что именно произошло. Яхве все так же сидит на краю постели, и смотрит - терпеливо и спокойно. Его реяцу – Хьюберт хорошо знает, сколько неприятных ощущений она может доставить – не давит, лишь мягко укутывает. Хьюберт пытается подняться, но Император его останавливает.
— Не дергайся. Ты еще слишком слаб.
— Ваше... Величество... что вы... — Хьюберт задыхается от стыда и досады. Император тратит на него свои силы!. — Прошу Вас... Простите...
— Помолчи. Ты еще не выполнил то, что должен. Он не готов. Значит, ты не должен умирать. Штернриттером тебе не стать, но твоя жизнь мне еще нужна. Выпей. — Голос Императора — тихий, спокойный, даже мягкий. Его взгляд — уверенный и проникновенный. А его кровь кажется почти сладкой. От первого же глотка из глаз Хьюберта текут слезы.
— Ваше... Ваше величество... Я не достоин...
— Ты все еще нужен мне. Тебе рано возвращаться. Теперь ты будешь приходить каждые три дня. Отдыхай. — Яхве медленно укладывает его обратно, и, так же осторожно, как в первый раз, касается его лба губами. — Не время возвращаться, сын мой. У тебя еще много дел.
Хьюберт проваливался в сон. На его щеках сохнут слезы.
Император прав – уходить еще рано. Пусть ему не стать ему не стать штернриттеромне стать сильным квинси, ему не стать даже вместилищем души Его Величества. Его миссия - подготовить наследника Императора, достойную замену себе.
С той памятной ночи все силы, что Хьюберт получает от крови Императора, он отдает Хашвальту. В тренировках, которых все больше и больше, в простых прикосновениях, когда заставляет его подняться, вздергивая за шиворот, или одобрительно хлопает по плечу. Потенциал мальчишки безграничен. Проявить его может только сам Император, но, прежде чем Его Величество сам возьмется за воспитание наследника, тот должен пройти обучение.
И пусть, сколько хочет, обжигает Хьюберта нечитаемым, спокойным взглядом.
Хьюберт смотрит на Хашвальта, и его распирает от гордости. Мальчишка вырос, раздался в плечах, отрастил косу до задницы. Научился держать меч в руках, осознал свое место в новом для него мире. Хьюберту настало время уйти в тень. Он научил наследника всему, чему только мог.
Хашвальт стоит по правую руку Императора, когда Хьюберт получает приказ созвать всех и готовиться к атаке на Готей. Хашвальт смотрит холодно. На губах его едва заметная улыбка.
Хьюберт уверен, что они видятся в последний раз. Он смотрит на шеренгу штернриттеров — сильных, лучших, горячо преданных Императору или горячо ненавидящих его. Смотрит в зеленые глаза Блэка, который не отрывает взгляда от Хашвальта, вообще не обращая внимания на происходящее - а на кончиках пальцев уже потрескивает искра жара.
«Теперь твоя очередь», — думает он, разворачиваясь к высоким дверям.
«Ты пожалеешь», - сказал Юграм Хашвальт еще на первой тренировке. Ещё совсем юный, слабый, с тонкими дрожащими руками, с обидой на друга, который его не понял, и искрой надежды на то, что справится сам.
«Ни на секунду. Никогда». - Ответил ему Хьюберт.
Он знает, как он умрет. Он видел, как качнулись весы баланса, чувствовал, как из него буквально выдирают то немногочисленное, что ему давала кровь Императора.
Хьюберт идет в бой с жалкими остатком сил, и умирает — с именем Императора на губах. Его волосы вспыхивают, а кожа лопается от жара Рюджин Джакки. Его пальцы спекаются на рукояти меча.
Он не чувствует боли. В его сердце — только Яхве.
Название: Клоп
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1500 слов
Пейринг/Персонажи: Яхве, Юграм Хашвальт
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Он много раз представлял себе эту встречу, но все равно не думал, что она будет такой странной
Примечание/Предупреждения: au в каноне
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Клоп"
В лесу кого-то ели. Испуганно ржали лошади, ревели Пустые, истошно орали поедаемые.
Яхве выплюнул травинку, с тяжелым вздохом поднялся на ноги и неохотно потащился на шум. Ему не было дело до этих людей — да и до любых людей на свете, если на то пошло. Но они умирали очень громко, а это раздражало. Яхве предпочитал тишину.
Кроме того, кто-то из жертв наверняка захочет заключить сделку — спасение в обмен на бессмертную душу. Яхве мог вылечить любую рану, главное, чтобы жизнь к этому моменту еще не покинуло тело.
Однако, когда он добрался до нужного места, выяснилось, что сделку предлагать некому. Пустые ушли, оставив после себя лужи крови, раздолбанную повозку и два лошадиных трупа. Животных эти твари не жрали, хотя, казалось бы — мясо есть мясо.
Яхве уже собирался уйти, когда из развалин повозки неуверенно выбрался какой-то мелкий, белобрысый клоп. Лет четырех, а может, меньше — Яхве в младенцах не разбирался, да и плевать ему было, сколько лет конкретно этому клопу. Важно было другое — взять у него душу в обмен на желание не получится. Допустим, он сможет повторить за Яхве нужные слова, только это все равно не сработает. Желание должно идти от сердца. Да и душа этого мелкого — на один зубок.
Клоп смотрел прямо на него яркими синими глазами и не боялся. Неслыханно.
— Кышь отсюда, — мрачно произнес Яхве и уставился на клопа, обрастая дополнительными глазами. На неподготовленных действовало отлично: даже здоровые мужики удирали без оглядки. Правда, иногда потом возвращались во главе толпы, вооруженной вилами и факелами.
Огонь Яхве не любил. И очень не любил толпы — а толпа для него начиналась от одного человека.
— Ну, — нетерпеливо повторил он и топнул ногой.
Вместо ответа маленький клоп шагнул к нему и неуверенно спросил:
— Бог?***
Клоп оказался упрямым. После непродолжительной игры в гляделки Яхве поставил его на тропу, указал направление, четко сказал: «Деревня. Туда.» и с легкой душой побрел прочь. До человеческого жилья было рукой подать, хищников в здешних краях не водилось — дойдет, не переломится. Или подхватит кто по дороге.
Клоп и в самом деле пошел. За ним.
Метров через двадцать Яхве резко развернулся и прорычал:
— А ну-ка отвалил от меня.
Клоп заулыбался. Наглая, неблагодарная мелочь.
— Ты что, не понял? Бог сказал тебе отвалить, — с нажимом повторил Яхве и выпустил реяцу. Совсем чуть-чуть, чтобы прижать к земле и этим немножко попугать.
Убивать клопа не входило в его планы – Яхве вообще порицал бессмысленное насилие. Но чувствовал, что вот-вот передумает.
Клоп к земле прижиматься не стал, даже головы не опустил. Яхве надавил сильнее. Клоп подбежал и радостно ухватился за его штанину. Он, наверное, решил, что с ним играют.
Яхве замер. Посмотрел на клопа сверху вниз, поморщился. Помянул нехорошими словами идиотов, которым приспичило ехать через его лес и Пустых, которые решили отобедать идиотами. И себя заодно помянул — ну куда полез, зачем?
А потом сунул восторженно заверещавшего клопа под мышку и шагнул в Тень.
Ладно, одну ночь потерпит, а завтра наведается в деревню и спросит, куда тут сдают надоедливую мелочь.***
Про детей Яхве знал только одно: они орут. Орут, если их не покормить, орут, если им жарко, холодно или скучно, орут, потому что могут орать.
Клоп же, оказавшись в тени, а потом - за ее пределами, даже не пискнул. Деловито вывернулся из рук Яхве и полез изучать обстановку. Изучать в пещере, которую Яхве облюбовал в качестве жилья, было особо нечего: лежанка, очаг, кое-какие книги. Все.
Яхве жил просто, потому что никогда не задерживался на одном месте. Сначала местные и впрямь почитали его как бога, а потом приходили с его жилищу, вооруженные чем-то посерьезнее вил, а иногда и местного колдуна приводили. Яхве никогда не скрывал, что за исполнения желаний придется платить, но люди любили обманываться.
Он вздохнул и опустился на каменный пол пещеры. Ну и денек выдался.
Обеспокоенный клоп тут же сунулся к нему. Встревожено заглянул в глаза и спросил:
— Бог?
Яхве усмехнулся. Забавный он, хоть и странный. Своими глазами видел, как Пустые сожрали кучу народу, и ничего — бегает, улыбается. Интересно, среди погибших были его родители? Вряд ли.
— Я не Бог. Я сам не знаю, кто я такой. Зови меня Яхве.
— Бог, Яхве, — кивнул клоп и Яхве расхохотался.
— Тебя как звать? — поинтересовался он, почти добродушно.
Клоп на секунду задумался, а потом потыкал пальцем в грудь и уверенно ответил: «Юго».
Яхве кивнул. Ну Юго, так Юго.
— Жрать хочешь?
Клоп-Юго снова задумался и замотал головой.
— А чего хочешь? – поинтересовался Яхве, больше по привычке. Он задавал этот вопрос каждый день, вот уже десять лет.
Юго сосредоточенно нахмурился, а потом посветлел лицом.
— Яблочко?
— Это потом, — отрезал Яхве, — они в лесу не растут.
Он легко мог сотворить целую повозку с яблоками, а потом спокойно забрать душу, только это было … неинтересно, что ли?
— Если у тебя все, то марш спать.
Юго кивнул и зарылся в покрывало — только светлая макушка торчала наружу.
Яхве зевнул. По крайней мере, ему достался очень тихий клоп.***
Просители пришли на следующее утро: высокий бородатый мужчина, широкоплечий и светловолосый, и маленькая незаметная женщина с рыжей косой. Бородатого Яхве пару раз видел в деревне — это был местный кузнец. Рыжая приходилась ему женой.
Их младший сын повредил спину, прыгая с обрыва в реку, и местный знахарь сказал, что он никогда не сможет ходить.
Младший — Яхве уцепился за это слово. Значит, у них были и другие дети. То, что надо.
— Условие, — сказал он, покопавшись для вида в корзине с подношениями — ветчина, сыр, бутылка вина, а цветы-то зачем положили? — Возьмете вон того мальца, — он указал на лежанку,— и вырастите, как родного. И имейте в виду— буду проверять.
Вообще вся эта затея ему не сильно нравилась. Еще месяц, самое большое два, и просители начнут сначала слабеть, а потом умирать. Положим, этих двоих Яхве опустошать не будет. Только уходить все равно придется. Как бы жители из мести не сожгли клопа в каком-нибудь амбаре. Некрасиво получится. Яхве что, зря его спасал от Пустых?
Кузнец и его жена испуганно таращились на него и молчали.
— Чего непонятно? — поинтересовался Яхве, добавив в голос грозы. Обрастать глазами не стоило — сбегут ведь.
— Господин, — почтительным шепотом ответил кузнец, — а твой ребенок, он что — невидимый?
Яхве стремительно обернулся и не поверил своим глазам. Пару минут назад мелкий клоп крутился у него за спиной, строил шатер из веток и покрывал, рассказывал на своем детском языке какую-то ерунду, а сейчас пещера была пуста.
Куда делся? Через камень утек, что ли?
— Так, — Яхве растерянным взмахом руки отпустил просителей и самым внимательным образом обшарил пещеру. Клопа не было. И ничего похожего на лаз или даже трещину — тоже.
— Таааак,— еще раз повторил Яхве. И что теперь прикажете делать? Еще он не бегал по здешним лесам, разыскивая всякую сопливую ребятню. А может, ему все приснилось: пустые, повозка, незваный гость в пещере? Время от времени Яхве действительно видел яркие и очень странные сны. Иногда в них фигурировали Пустые, а иногда — люди, вооруженные мечами и луками. Много вооруженных людей.
Яхве сильно не нравились эти сны.
— Бог Яхве! Бог Яхве! Яблочко! — радостно прочирикали где-то совсем рядом. Яхве чуть не подпрыгнул. Как тихо подкрался, негодяй.
Мелкий клоп протягивал ему яблоко. За его спиной мерно дрожало черное полотно Тени.
— Ты где был, маленький паразит? — вызверился Яхве, хотя ответ находился у него перед носом.
Мелкий клоп открыл Тень, смотался куда-то за яблоком, и вернулся назад, в пещеру. И все это меньше, чем за час. Да у самого Яхве ушел месяц на первую полноценную
Тень — и он был старше клопа. Правда, учителей у него не было.
Никого не было.
Осознав, насколько сильно он отличается от остальных, Яхве первым делом отправился на поиски сородичей. Тогда он верил, что где-то существует город, племя, деревня, орден, хоть что-нибудь, где живут такие же люди, как он. Которые исцеляют прикосновением и взрывают Пустых одним движением бровей. И как только он их разыщет — мир измениться навсегда.
Он бродил по городам, исполнял желания в обмен на способность двигаться, говорить, дышать, и жадно впитывал слухи о целителях и волшебниках.
Вернее о тех, кто так себя называл. На проверку все они оказывались шарлатанами, не способными залечить простую рану от ножа.
Яхве украшал их кишками ветки деревьев — чтобы другим неповадно было — и шел дальше, злой и разочарованный. А скоро и совсем перестал искать. К тому времени вся страна говорила о необычном юноше, который ненавидит колдунов, пророков и астрологов и творит разные чудеса.
Яблоко явно было уворовано из чужого сада — сладкое, сочное , ароматное. Яхве ел его и смотрел на маленького клопа.
Он был обычный. Руки, ноги, голова, голубые глазищи в пол-лица. Непохоже было, чтобы ему требовались человеческие жизни, чтобы жить самому.
И, тем не менее, он только что открыл Тень. Ни один встреченный Яхве чародей такого не умел.
— Бог Яхве? — в голосе Юго отчетливо слышалось: «Ну а сейчас-то что не так?».
Яхве медленно протянул руку и дернул его за светлую прядь.
Мальчишка как мальчишка. В деревнях таких сотни. Яхве никогда не обращал на них внимания.
Он много раз представлял себе эту встречу, но все равно не думал, что она будет такой странной. Мир не изменился, просто Яхве в нем был теперь не один.
— Ну бог, — медленно проговорил он, — И ты, выходит, тоже бог. Или половина бога. Ты же еще маленький.
— Юго — половина бога, — с удовольствием повторил клоп, улыбнулся и побежал к шалашу.
25.07.2017 в 21:02
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Мини G-PG-13. Гет и дженURL записи
Название: Рыцарь
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 2 400 слов
Пейринг/Персонажи: Хьюберт, Альгора, Яхве, Базз-Би
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: У Хьюберта есть мечта
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Рыцарь"
Потемневшее небо прорезала яркая молния. После короткой паузы откуда-то из-за туч глухо заворчал гром. Хьюберт поморщился, когда на макушку приземлилась первая холодная капля. Ну, сейчас начнется...
И точно, началось.
— Пошли обратно, а? — занудел Альгора. — Нет в нашем лесу никакого бога, брешут бабы, а ты и рад, уши развесил. Сам посуди — кто же хорошее задаром отдаст? Если он и есть, твой Яхве, то помяни мое слово — он твое желание так вывернет, что сам будешь не рад. А если не вывернет, то цену заломит такую, что сам лорд Блек не расплатится.
Хьюберт поморщился. Не было печали, связался с дураком и трусом. Не потому что боялся идти в чащу, а потом в храм один. Просто рассчитывал, что вдвоем будет веселее. Ага, держи карман шире.
— Вот и узнаем, есть он или нет, — он перепрыгнул через поваленное дерево, — неужели не интересно?
Лесного бога никто из его знакомых не видел, только его паству. Люди в серых одеждах ходили по деревням и спрашивали, нет ли у кого желаний или какой хвори, но лорду Блеку они сильно не понравились. И бог их, Яхве, не понравился.
Повесить он никого не повесил, потому что был гневливый, но добрый, но серых прогнал, и в храм ходить запретил, впрочем, туда никто и не рвался.
Потому что про бога Яхве уже тогда ходили жуткие слухи. Говорили, что он особенный, что своей жизни у него нет, поэтому отбирает он ее у других, а взамен дает кусок своей черной души. Взаймы и очень ненадолго. Зато одаренный божественной душой может совершать разные чудеса, получает невиданную силу и исцеляется от всех болезней.
Никакими болезнями Хьюберт не страдал, но у него, как у любого двенадцатилетнего мальчишки, была мечта. Он еще в детстве решил, что обязательно станет прославленным полководцем, покорителем земель. Хьюберт уже присмотрел подходящего коня и придумал название для будущего королевства, а оруженосцем согласился стать Альгора. Осталось только решить, где взять денег на меч и доспехи, и как раздобыть войско. Можно было заложить имущество и купить хотя бы шлем, но имущества у Хьюберта не было.
Когда умерла мать, отец начал закладывать за воротник и уже через год пропил все, что можно было продать. Хорошо, хоть долгов не оставил – впрочем, благодарить за это следовало не папашу, а местного кабатчика – этот никому не наливал под честное слово.
«Ничего, все великие герои начинают с малого,» пытался утешиться Хьюберт, наблюдая, как маленький сын лорда Блека носится по подворью, размахивая деревянным мечом и выискивая чудовищ среди кустов. Уж эта маленькая обезьяна получит от жизни все что положено — просто потому что появилась на свет в нужном семействе.
А потом случилась беда. Однажды Базз-Би — у обезьяны и имя было обезьянье — удрав от многочисленных нянек, оказался на конюшне и полез знакомится к отцовскому коню. А Хьюберт, замечтавшись о будущих подвигах, прозевал момент, когда копыто Улыбчивого встретилось с мягким местом будущего лорда Блека.
Малец, к слову, даже не заревел — поднялся на ноги, обиженно погрозил Улыбчивому кулаком и побежал дальше по своим делам. Однако вечером пришел старший конюх, растянул Хьюберта на лавке и так отходил розгами, что тот неделю спал на животе. Сердобольный Альгора притащил какую-то мазь и раны затянулись быстро, а вот ненависть осталась. Хьюберт завел привычку мочиться в кадушку, из которой пил старший конюх, и стал готовить другую, более страшную месть.
Словом, этот лесной бог возник в его жизни как никогда вовремя. Если он и брал какую-то плату, то не золотом – иначе серые люди ходили бы не по деревням, а по дворцам.
Среди туч снова блеснула молния.
— В замке скоро ужинать сядут, — Альгора с тоской посмотрел на небо.
— Пропустишь ужин — от тебя не убудет, — Хьюберт обвиняющее потыкал его в объемное пузо, — Бесполезный толстяк, как ты собираешься ездить со мной на войну? Тебя ни одна лошадь не поднимет.
— Я не толстяк, — обиженно прогудел Альгора, похлопав себя по бедрам, — я солидный представительный человек.
— Внутрь не полезу, — категорично заявил «солидный представительный человек», когда они наконец нашли храм. Хотя такого громкого определения неказистая постройка не заслуживала. Скучное серое здание, из украшений — только странная звезда над входом.
Хьюберт облизал губы. Да и плевать, не за красотой пришли.
— Как знаешь. Только если тебя волки съедят, потом не жалуйся.
— Ты, если что, не стесняйся – ори во всю глотку, — предложил напоследок Альгора, — я мигом помчусь в замок за помощью!
— Ну и оруженосца я себе выбрал, — проворчал Хьюберт и двинулся вперед. Альгора поплелся было за ним, но в конце концов отстал. Ну и черт с ним. Кто знает этого бога, вдруг он исполняет только по желанию в день? Была охота тащиться сюда во второй раз, они и сейчас-то едва дорогу нашли.
А оруженосцем можно взять кого-нибудь другого.
Вокруг храма было тихо и безлюдно. У входа, привалившись спиной к стене, сидел грузный мужчина с длинной черной бородой. Когда Хьюберт осторожно приблизился, он и головы не повернул.
— Эй, дядя, — Хьюберт потряс его за плечо, — где у вас тут задарма желания исполняют, а?
Но человек не хотел отвечать. Он был мертвый. Пустые глаза смотрели в никуда.
Хьюберт осмотрел тело в поисках раны, из которой ушла жизнь, но ничего не обнаружил. Он знал, что смерть бывает разная. Может, бородатый отравился чем-то, или у него вдруг сердце замолчало. Случается такое.
Пялиться на тело так долго было нехорошо — Хьюберт отвернулся, размышляя. Сбежать, что ли? Он взрослый человек, имеет право передумать. А Альгоре ничего знать не обязательно.
Ну нет.
Хьюберт обошел мертвяка по широкой дуге, вошел в храм, миновал короткий темный коридор и оказался в просторной комнате с высоким потолком. Мертвяков здесь было еще больше – восемь, нет, десять, нет… Дальше Хьюберт считать не умел.
Мертвяки лежали вдоль стен, обряженные в одинаковые серые одежды. Хьюберт не стал проверять, есть ли у этих раны – судя по спокойным и умиротворенным лицам, погибли они не в бою и не от яда (или это был какой-то очень хороший яд, убивающий без боли). Его вниманием завладело другое.
В центре комнаты, на алтаре, сидел ребенок. Мальчик лет пяти, худой, темноволосый, одетый в длинную белую рубашку. На смуглом лице ярко и страшно горели красные глаза. Мальчик смотрел на Хьюберта без всякого выражения и молчал.
— Ты, что ли, бог Яхве? — зачем-то уточнил Хьюберт, хотя и без того было понятно, что у людей нет и не может быть таких глаз.
— Да, — мальчишке каким-то образом удавалось говорить, не размыкая рта — его голос просто раздавался прямо у Хьюберта в голове. Низкий, глубокий , совсем даже не детский голос, — чего ты хочешь?
— Воинской славы,— быстро ответил Хьюберт, — а еще бессмертия. И чтобы главный конюх поскользнулся на лошадином дерьме и башку себе расшиб, умеешь такое?
Последнее Хьюберт и сам пытался подстроить – но все никак не складывалось. Конюх, зараза, был наблюдателен.
Бог продолжал смотреть на него в упор, как будто видел не мальчишку-конюха, а что-то интересное.
— Я исполню только одно,- наконец, медленно произнес он. — Самое первое.
— Годится,— согласился Хьюберт,— дальше я как-нибудь сам.
Ничего, вот прославит он свое имя подвигами, останется в памяти потомков и тем самым обретет бессмертие. Не то же самое, что вечная жизнь, но все равно кое-что.
— Только войны у нас нету, — Хьюберт смущенно почесал затылок, — вот какое дело.
Бог Яхве рассмеялся — по-прежнему не открывая рта. Жутко было на это смотреть, но Хьюберт не отводил глаз — вдруг богу не понравится.
— Будет тебе война. Такая, какой мир еще не видел. И воинская слава будет. Ты будешь моим главнокомандующим и моей правой рукой. Не вечно, но достаточно долго. А потом придет другой, моложе и сильнее тебя и займет твое место. Ты будешь выполнять его приказы.
Хьюберт недовольно промолчал. Интересно, «достаточно долго» — это по божественным меркам сколько? Год, десять лет, двадцать?
Ладно, с этим потом. Что-то подсказывало Хьюберту, что, если он сейчас начнет спорить, то ляжет рядом с мертвяками, а это в его планы не входило.
— Но сначала, — продолжил бог, — ты сделаешь кое-что для меня.
— Что? — прищурился Хьюберт. Вот оно, началось. Сейчас будет требовать душу или кого-нибудь убить.
— Отнеси меня в замок. Приведи ко мне человека, у которого есть желание. А лучше двух или трех. Дальше я сам.
— Чего ж ты сам не дойдешь? — не удержался Хьюберт, — до замка всего ничего.
В красных глазах на секунду мелькнуло раздражение. Откуда-то пахнуло холодом, на плечи опустилась чудовищная тяжесть. Хьюберт вжал голову в плечи, всем своим видом изображая раскаяние.
— Возможно, — холодно произнес голос в его голове. — Для того, кто может ходить.
Хьюберт быстро закивал. Ага, значит, правду говорили, что своей жизнью он жить не может. Опустошил своих слуг, и все равно не хватило даже на то, чтобы по-человечески разговаривать. Это ж сколько ему надо?
В замке было много людей. Не все из них были плохими. Мать Альгоры, например, пекла отличные пироги.
— Ты, значит, людей будешь жрать? — осмелился спросить Хьюберт.
Он был готов к тому, что невидимая сила вомнет его в пол, но этого не произошло.
— Ничто никогда не дается легко, — ответил Бог почти приветливо. — Но не бойся, тебя я не трону. Тебе уготована другая судьба и другая кончина.
— А вот я сейчас возьму и уйду, — выпалил Хьюберт, хотя уже прекрасно знал, что никуда он не уйдет. Он принял решение, когда вошел в эту дверь. Бог Яхве говорил правду — ничто не дается легко. На обратное Хьюберт и не рассчитывал.
— Пройдет время и я утрачу способность видеть, слышать и говорить, — бог Яхве, казалось, задумался. — Что касается тебя — я бы мог соврать, что ты закончишь свои дни в кабаке или на виселице, но нет — ты проживешь долгую, относительно благополучную и очень скучную жизнь. И мысли о том, кем бы ты мог стать, но не стал, будут преследовать тебя до конца своих дней. Ты не представляешь, как много людей с этим живет. Может, и у тебя получится.
Хьюберт пожевал губу. Хорошие люди тоже умирают, что тут поделаешь?
— И сколько тебе надо?
— Достаточно много, — безразлично ответил бог, — если, конечно, ты хочешь войну и славу.
Хьюберт украдкой вздохнул. Войны, да еще и такой, какой не видел мир, он не очень-то хотел — только славы без войны не бывает.
— Снаружи ждет парень по имени Альгора, — он с трудом узнал свой голос. — Его не трогай. Он все равно бесполезный толстяк.
— Договорились.
— И еще лорда Блека, — осмелел Хьюберт, — и жену его. Они хорошо ко мне относятся.
Про маленькую обезьяну он не упомянул совершенно сознательно. Ничего, сделать нового ребенка — невеликий и даже приятный труд. Может, новый наследник выйдет не таким противным. Или наследница. А Хьюберт потом на ней женится — за полководца любая девчонка пойдет, даже дочка лорда.
— Еще кто-нибудь?— в голосе бога Яхве слышалась насмешка.
Хьюберт покачал головой. На остальных ему было плевать. Он бы и смерть лорда Блека, по большому счету, пережил, но почему не поторговаться, если есть возможность?
— Значит, мы договорились? – уточнил Яхве.
Хьюберт сглотнул пересохшим горлом. На секунду он представил себе, как поднимает с земли камень, разбивает младенцу голову, выходит к ожидающему его Альгоре и говорит, что бабы набрехали, нет тут никаких богов и вообще — это я над тобой, толстяком бесполезным, пошутить хотел…
А потом они вернутся замок, получат тумаков за то, что ушли без спроса в лес — Альгора от матери, а Хьюберт от конюха, и заживут себе дальше. Может, со временем Хьюберт сам станет конюхом и будет пороть на конюшне мечтающих о подвигах мальчишек. Станет служить обезьяне и ее обезьянышам.
— Договорились! — заорал он так, что под потолком заметалось испуганное эхо.
Своды храма сотряс беззвучный гром и Хьюберт на секунду перестал существовать — а потом вернулся обратно, но какой-то совсем другой. Он задумался было о том, что именно изменилось, но за спиной удивленно прогудели:
— Вот так штука, дите!
В дверях, беспокойно вытягивая шею, маячил бесполезный толстяк Альгора, белый как полотно. Неужели надоело мокнуть под дождем? Или совесть заела?
— Ладно,— Хьюберт подхватил младенца, смотревшего на мир самыми обычными серыми глазами и вздрогнул, когда холодные руки сомкнулись у него на шее, — будешь оруженосцем. На первых порах. А там посмотрим.
***
— Мы хотим вступить в Ванденрейх!
Маленькая обезьяна выросла. Обзавелась мышцами, арбалетом и подружкой-блондинкой, которую почему-то называла «мой друг Юго». Только этот друг смотрел на знамена империи квинси испуганно и растерянно — как девчонка, зажатая в углу пьяной солдатней.
Впрочем, капитан Хьюберт плевать хотел, кого притащил сынок покойного лорда Блека — приятеля или свою переодетую мужиком девку. Дорога в Ванденрейх была заказана обоим. Шрамы от ударов старшего конюха так и не зажили до конца.
— Эй, да ты не слышишь меня, офицер! — Базз-Би раздраженно топнул ногой. Белобрысая девка ухватила его за рукав и что-то залопотала, но он только отмахнулся, — Я сказал, что мы хотим стать штернриттерами!
Хьюберт сжал поводья. Да, маленькая обезьяна выросла, но привычек своих не поменяла. И все еще считала, что мир ей должен, несмотря на то, что мир давно изменился.
— Домой иди, — по-хорошему, надо было подкрепить приказ крепким пинком, но не хотелось слезать с коня ради каких-то оборванцев. — Детям на войне не место.
Дома у Базз-Би не было. Яхве обещал не трогать лорда Блека — и он его не тронул. А про то, чтобы не сжигать дотла замок со всеми его обитателями, уговора не было.
Бесполезный толстяк Альгора сказал правду — любое желание можно вывернуть так, что не обрадуешься.
Конечно, Хьюберт себя виноватым не считал, но неуместные мысли больно кусали по ночам — впрочем, в последнее время все реже и реже. Тем более, что самое главное обещание Яхве выполнил — Хьюберт возглавил армию, которая пойдет войной на самих богов смерти.
Не жизнь, а сказка. Если бы императору не стукнуло в голову набирать рекрутов по деревням и селам — было бы совсем хорошо, но Хьюберт с императором не спорил — он помнил, как ярко горел замок.
— А ты испытай меня, — потребовала обезьяна. — Если проиграешь, отдашь мне свое звание!
«Придет другой, сильнее и моложе», — вспомнилось Хьюберту, — «Он займет твое место, и ты будешь выполнять его приказы». Да нет, вряд ли Яхве имел в виду Базза Блека — ненависти и злобы хоть отбавляй, а вот силенок…. Впрочем, в народе его именовали «маленьким гением», скорее всего, из уважения к лорду Блеку. В Ванденрейхе таких гениев — полные казармы.
— Только не забудь потом рассказать своим дружкам, что тебя побил ребенок, — прибавил Базз Би.
Отлупить его, что ли — просто на всякий случай? И другим наука будет— чтобы не сильно борзели и голос на главнокомандующего армией не повышали.
Базз Би вскинул арбалет и бросил что-то своей белобрысой девахе — та нахмурилась, посмотрела на него с упреком, но отступила.
— Только не до смерти, — шепнул Альгора, — Мальчишка же, стыдно...
Хьюберт кивнул и лениво потянулся за мечом. Он не будет убивать детей, даже таких наглых. Он не такой. Он рыцарь Его Величества.
Он просто немного повеселится.
Название: Моменты
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер:1200 слов
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго, Иноуе Орихиме
Категория: гет
Жанр: юмор, ангст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: С момента начала отношений они не переставали делать большие и маленькие открытия друг о друге.
Примечание/Предупреждения: Ичиго с Орихиме начали встречаться еще в школе после всех событий в манге. Написано по просьбе анончика из поста заявок.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Моменты"
С момента начала отношений они не переставали делать большие и маленькие открытия друг о друге.
Когда Орихиме в очередной раз нашла любовное послание в своем школьном шкафчике, Ичиго, незаметно подошедший сзади, забрал конверт, едва она начала его распечатывать, скользнул глазами по выглядывающим первым строчкам слащавого признания, молча порвал и выбросил в стоявшую неподалеку урну. В ответ на удивленно-растерянное «К-куросаки-кун...» засунул руки в карманы, нахохлился и бросил короткое, про исчерпывающее пояснение: «Моя».
Орихиме поняла, что Ичиго собственник. И, судя по сладкому теплому чувству в груди, мурашкам по коже и поджавшимся пальцам на ногах, ее это полностью устраивало.
Когда, спустя несколько недель после их первого настоящего свидания, Орихиме продолжала называть Ичиго по фамилии, тот решил, что пора принимать меры.
— Мы с Куросаки-куном договорились, что завтра пойдем в кино... — смущенно розовея объясняла она Тацки во время обеда на крыше в кругу друзей в ответ на приглашение пойти куда-то в выходные.
Ичиго, сидевший рядом, спокойно наклонился поближе к застывшей от неожиданности Орихиме и прошептал прямо на ухо:
— Еще раз назовешь меня по фамилии, я тебя поцелую прямо здесь, при всех.
— И.. Ичиго! — громко и отчетливо воскликнула она, подскочив на месте.
Гладя, как он прячется за Чадом и со смехом уворачивается от подзатыльников Тацки, вставшей на защиту подруги, Орихиме поняла, что Ичиго не чурается мелкого шантажа. Но ради этой широкой улыбки она готова простить ему что угодно.
Когда после очередного затяжного поцелуя Ичиго пошутил, что Орихиме называет его по фамилии в местах, чудесным образом для этого подходящих, до него не сразу дошло, что это не шутка. Глядя, как она со свойственной ей непосредственостью разглядывает пролетавших в небе птичек, напевая под нос очередную детскую песенку и старательно отводя искрящиеся хитринкой глаза, Ичиго понял, что Орихиме умеет тонко манипулировать. И что его это заводит.
Когда Орихиме на день святого Валентина встретила его в одной только его рубашке, застегнутой на две несчастные пуговицы, зябко потирая друг о друга босыми изящными ножками, смущенно хлопая длинными ресницами и держа в зубах плитку его любимого шоколада, перевязанного ленточкой, Ичиго понял, что рядом с этой женщиной нужно напоминать себе дышать. И что вряд ли он сможет еще когда-нибудь есть шоколад спокойно. Как и надевать эту рубашку, не краснея.
Когда объявившийся биологический отец Орихиме пытался угрозами вымогать у нее деньги и подкарауливал у дома каждую неделю, Ичиго едва не убил его, увидев, как тот зажал ее в углу, предлагая отдавать деньги натурой. Как бы то ни было, обещание Ичиго устроить экскурсию в ад, подкрепленное несколькими крепкими ударами, оказалось достаточно убедительным и возымело эффект — больше горе-папаша не появлялся, как не последовало и обещанного напоследок заявления в полицию.
Ичиго понял, что из кожи вон вылезет, но не допустит, чтобы на лице Орихиме снова появилось это выражение бессильного отчаяния и одиночества.
Орихиме поняла, что окончательно разорвала связь с кровной родней, обретя настоящую.
Когда они сидели вдвоем на диване перед телевизором (Ичиго — попивая горячий чай и смотря передачу, Орихиме — увлеченно читая), ничто не предвещало беды. Ичиго никак не ожидал коварной леденящей душу атаки, продирающей морозом от макушки до самых пяток, и едва не подавился, когда Орихиме, задумавшись, засунула холодные ноги к нему под водолазку, прижавшись к теплому боку. Спустя минуту она с удивлением наблюдала, как он с невнятным ворчанием безапелляционно кладет ее ноги к себе на колени, поочередно натягивает теплые шерстяные носки, перекладывает обратно на диван и укутывает в плед. А чуть позже, подумав, отлучается еще на пару минут, вернувшись с кружной горячего какао и красноречиво кладет на кофейный столик горчицей, которую она любит добавлять в кружку.
Орихиме поняла, что Ичиго умеет быть внимательным к деталям.
Ичиго понял, что Орихиме нужно купить больше теплых носков.
Когда Ичиго подхватил какой-то вирус на работе и свалился с сильнейшей температурой, Орихиме не отходила от него ни на шаг, меняя компрессы на горячем лбу, отпаивая горячим бульоном (строго по рецепту, никаких экспериментов — Куросаки-сан лично настоял) и лекарствами. В какой-то момент в бреду Ичиго принял ее за маму, и таким уязвимым, несчастным и открытым Орихиме его не видела даже после самых тяжелых ранений в бою. Он извинялся. Много-много раз. Орихиме пыталась привести его в чувство, но вскоре осознала единственный способ помочь — поцеловала его в покрытый испариной лоб, вложив всю нежность и желание защитить, и, пригладив потемневшие от влаги рыжие волосы, сквозь сдерживаемые слезы выдохнула: «Прощаю». Спустя пару часов температура Ичиго стала стремительно снижаться.
Орихиме поняла, что ради этого человека готова не только отдать свою жизнь, но и выжить любой ценой, лишь бы уберечь его от страданий.
Когда они распаковали официальное письмо от Рукии и Ренджи, с удивлением обнаружив внутри приглашение на свадьбу, Орихиме выдохнула с облегчением и искренней радостью, только в тот момент осознав, насколько сильно ревновала подругу к Ичиго все эти годы.
Когда Ичиго пригласил ее в дорогой ресторан, перед выходом подарив единственные цветы, на которые у нее аллергия, потом с трудом усадил ее в платье на велосипед позади себя, по пути повернул куда-то не туда, превратив короткую пятнадцатиминутную поездку в полуторачасовое блуждание по улочкам Каракуры с увлекательным преследованием дорожного патруля, во время которого Орихиме незаметно избавилась от букета, и когда, уже в самом ресторане, он несколько раз произносил ее имя с убийственным выражением, тут же хватаясь за стакан с водой или спрашивая какую-то нелепицу, Орихиме заподозрила неладное. Когда во время смены блюд он решительно засунул руку за пазуху и, изменившись в лице, принялся обыскивать карманы, подозрения превратились в крепчавшую уверенность. Когда, по возвращении домой, Ичиго долго и упорно копался в ящике со своими носками, что-то бормоча под нос, Орихиме, вдоволь налюбовавшись, с хихиканьем поставила перед ним найденную неделю назад коробочку с кольцом, поцеловала его в покрасневшую щеку и прощебетала «Я согласна».
Ичиго вздохнул с облегчением и расплылся в смущенной счастливой улыбке.
Они оба поняли, что романтика — это не его.
Когда во время беременности Орихиме перешла на обычную пищу, полностью отказавшись от своих странных вкусовых предпочтений, Ичиго всерьез забеспокоился, все ли с ней в порядке. Настолько, что задергал отца со всеми его связями, таская жену по всевозможным обследованиям до тех пор, пока Иссин на пару с Рюкеном не усадили (заперли) его в кабинете и не провели серьезную воспитательную беседу, прописав успокоительные. На высказанные сомнения в необходимости таблеток для беременных, главврачи в один голос ответили, что седативные — для него. Оставшееся время беременности и роды прошли тихо и спокойно — Ичиго сидел рядом с Орихиме, держа ее за руку и слегка покачиваясь. В полном умиротворении.
Когда по возвращении домой Ичиго застал Орихиме, играющую с их сыном, Казуи, сидя на диване, при виде него радостно воскликнул:
— Смотри, я как папа! — и со всей сосредоточенностью четырехлетнего пацана старательно нахмурил бровки и поджал пухлые губы, Ичиго не смог сдержать смеха и понял, что с тех пор, как они с Орихиме поженились, живот у него сводит несравненно чаще, чем брови. А при виде грядущего ужина подумал, что не только от смеха...
Когда Орихиме наблюдала за Ичиго, уснувшим в обнимку с сыном и книжкой со сказками, она тихо сходила за фотоаппаратом и, стараясь не нарушить идиллию, сделала один из самых теплых и трогательных снимков в своей жизни. Позже, заботливо вклеив фотографию в альбом и откинувшись в теплые объятия бесконечно любимого человека, она с волнительным предвкушением окинула взглядом стопку покоившихся на столе пустых книжек, которые еще предстояло заполнить множеством лучезарных моментов.
Ичиго поцеловал центр своей вселенной в макушку и сомкнул руки плотнее, зарываясь носом в русые волосы и вдыхая родной запах.
Орихиме поняла, что такое квинтэссенция счастья.
Название: Самый красивый
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Базз-Би выполняет поручение Императора. Как умеет.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Самый красивый"
Деревня оказалась большая — на сотню дворов, а то и больше. А ведь началось все — ну если верить Аскину, а чего ему не верить — с двух-трех десятков семей, спрятавшихся в местных лесах от шинигами или, как их называли в те времена, «небесной смерти».
Леса были непролазные. Непонятно, защищали ли они от шинигами, но Базз Би на второй месяц скитаний уверился, что точно сдохнет и возродится — исключительно из вредности — в виде какой-нибудь местной нечисти. Будет жрать случайных путников и неслучайных тоже будет.
Но до перерождения не дошло — в один прекрасный (или нет, все зависело от точки зрения) день он вышел-таки к деревне. Его пустили внутрь и даже позволили обратиться к старейшинам, правда, объяснили это почему-то с помощью жестов, хотя язык вроде знали — Базз-Би слышал, как они переговариваются между собой.
Ладно, Яхве с ними, лишь бы выдали то, за чем его послали.
Базз Би объяснил, кто он есть, сотворил в подтверждение небольшой огненный шар и только собрался перейти к сути, как один из старейшин (маленький, бородатый, с пузом и лысиной) что-то тревожно проорал и в Базз-Би со всех сторон полетели стрелы. Спас блют и хорошая реакция. Первый раз в жизни штернриттер «Н» бежал с поля боя.
Отдышавшись, он выбрал поляну недалеко от деревни, развел костер и стал думать. Тех стрелков, с чего-то решивших, что он враг, можно было снести одним движением огненного пальца, если бы не одно «но». Его Величество Яхве строго-настрого запретил прибегать к насилию.
В принципе, на запрет можно было положить, но в Силберне говорили, что у Императора десять тысяч пар глаз и он этими глазами видит все, что происходит на свете и даже то, что еще не произошло. Будущее Базз-Би не волновало, а вот настоящее... Конечно, он не верил в глупые сплетни, но осторожность никогда не помешает.
На рассвете следующего дня к нему пришли. Базз-Би дремал, завернувшись плащ, когда до откуда-то из леса донеслось:
— Господин злой дух?
— Где? — Базз-Би вскочил, выхватывая из воздуха арбалет, но вокруг никого не было. А потом до него дошло. Ладно, допустим, шар был лишним. Базз-Би умел признавать свои ошибки.
— Чего надо? — крикнул он и подобрался, готовясь к драке, хотя голос явно принадлежал кому-то очень робкому. По крайней мере, он так звучал.
Зашуршала листва и на поляну шагнул светловолосый мальчишка, по виду одного возраста с Базз-Би, ну, может, на пару лет младше. К груди он прижимал плетеную корзину.
— Не гневайся,— выпалил он. — Я ничего тебе не сделаю. Я даже не умею превращать воздух в оружие, как мои собратья.
Базз-Би ухмыльнулся. Слыхал он про таких, которые не умеют, а своими глазами никогда не видел.
— А чего тебя прислали тогда?
— Так не жалко же, — даже удивился такой непонятливости мальчишка.
Базз-Би со злобно сверкнул глазами. Вот суки, разве можно так со своими?
— Ясно, — он смерил мальчишку взглядом, — чего притащился?
— Дар, — коротко пояснил мальчишка.
— Ты, что ли, дар? — скис Базз-Би. Ему воин нужен, а не эта блондинка. В столице на смех поднимут, Император заругается, а то и вообще башку снесет на хрен, а без башки жить грустно.
Мальчишка судорожно затряс головой и протянул Базз-Би корзинку. Тот сунул нос внутрь и присвистнул. Охренеть! Жратва! Много!
Совесть у них, что ли, проснулась? Или отравить хотят? Ну, этот фокус не пройдет — кровь императора делает неуязвимым для любого яда, кроме тех, которые использует Аскин, ну так Аскин - отдельная история, его еще дозлить надо, а это целое искусство.
— Это давай, — повеселел Базз-Би, — Мы, злые духи, любим пожрать, а еще выпить. Вино — или чем у вас там у вас по праздникам угощаются - не захватил?
Вина в корзине не обнаружилось, но Базз-Би все равно резко подобрел. Уселся, скрестив ноги, на траву и призывно похлопал ладонью рядом.
— Давай падай и помогай — не похоже, что тебя перекармливают. Как звать?
— Юго Хашвальт, господин злой дух.
Базз Би погрозил ему куриной ножкой.
— Слушай, завязывай называть меня господином и злым духом, я не то и не другое. Я квинси, как ты … ну, может, не как ты. Рыцарь Ванденрейха я, прибыл сюда по поручению императора Яхве. Понятно тебе?
— Господин злой дух может быть тем, кем пожелает, — покладисто отозвался его новый знакомый.
Базз-Би захотелось стукнуть его корзинкой. Ну что за дикий народ? Он глубоко вздохнул и продолжил:
— А вот скажи мне, Юго Хашвальт, почему местные пни со мной беседовать отказались? Это какая-то принципиальная позиция?
Юго смущенно почесал в затылке.
— Никто в деревне не будет с тобой разговаривать. Боятся. Если заговорить с нечистью, она съест твою душу — это все знают.
— А ты не боишься? — нахмурился Базз-Би. Оскорбиться, что ли?
— Боюсь, — охотно ответил Юго, — я тебя так боюсь, что у меня коленки трясутся. Я бы рад не ходить, но дядя побьет. Ты не сегодня-завтра вернешься обратно в Подземный мир, а он-то останется.
Базз-Би продемонстрировал ему средний палец.
— Вот тебе, а не подземный мир. Значит, так, Юго. Я ищу Великого Воина. Имеются у вас в деревне такие? Император вот сказал, что имеется, а Император фигни говорить не станет, так что подумай хорошенько.
Насчет Воина император никаких инструкций не дал — просто сказал, что тот, кто не побоится заговорить с Базз-Би, тот и есть Великий. А пока с ним заговорил только Юго — худое лохматое недоразумение. Ладно, глаза у него были красивые, а еще скулы, но это определенно не являлось признаком Великого Воина.
Юго честно задумался.
— Хороших охотников много, а про воина не знаю, — признался он. — Мы ни с кем не воюем, только иногда убиваем костяных ящеров, которые приходят из чащи. Это твои собратья? Ты из-за этого гневаешься, злой дух?
Базз-Би закатил глаза. Он не гневался, но очень хотел начать.
— Это Пустые, дурья твоя башка. И правильно убиваете — от Пустых жратвой не откупишься, то есть пожрать-то они любят, но им нужна совсем другая пища.
— Понимаю, — ответил Юго. Ни черта он не понимал — Базз-Би прекрасно видел, что рассказывать ему о Пустых и императоре все равно, что растолковывать лошади принципы астрофизики.
Он проглотил последний кусок курятины, завалился на траву и блаженно прикрыл глаза. Жизнь была хороша.
— В общем, так. Передай старейшинам, что я жду, пока придет Великий Воин и сразится о мной, — распорядился он, — иначе я к вам еще раз приду. И никакие стены меня не удержат, это просто я добрый пока. А потом буду недобрый.
Никакой Великий Воин к нему, конечно же, не пришел. Пришел Юго. Опять.
С очередной корзинкой и совсем свежим синяком на скуле, от одного вида которого в душе Базз-Би заворочалось что-то нехорошее.
— Привет! Это ты что — так сюда торопился, что на пень налетел? — небрежно поинтересовался он.
Юго осторожно потрогал скулу и улыбнулся.
— Я сам виноват, господин злой дух. Я принес не все дары.
— Это ты про вино что ли? Да откуда ж тебе знать было, что мне его охота? — удивился Баз- Би и почувствовал, как внутри опять все вскипает от ярости. Нашли крайнего, суки несимпатичные.
— Воина-то нашли? — – без особой надежды поинтересовался он. И так было ясно, что здесь таких нет — никакой воин бы не допустил, чтобы детей гоняли парламентерами к демонам.
Юго покачал головой — как показалось Базз-Би, с сочувствием.
— Старейшины всю ночь вдыхали священный дым и им открылась истина.
— Это хорошо, если истина, — уважительно кивнул Базз-Би, — после священного дыма, бывает, такое открывается, что захочешь — обратно не закроешь.
— Злой дух хочет, чтобы к нему проявили уважение, — заученно продолжил Юго. — Мы все понимаем. Назови нам свое имя, и мы будем поклоняться тебе и приносить жертвы.
— Какие еще жертвы? — почти зарычал Базз-Би. Создавалось впечатление, что Юго разговаривает сам в собой и в собеседнике особо не нуждается. — Мне Воин нужен! Живой!
— Овец. Кур. Кроликов. Если же ты, дух… — Юго на мгновение сбился с плавного ритма, опустил голову и продолжил на пол-тона ниже, — если ты хочешь человеческой крови, то это тоже можно.
— Так тебя ж первого принесут в жертву! — взвился Базз-Би. Почему-то было очень жалко этого простого и бесхитростного мальчишку. Да и курицу он принес вкусную, а Базз-Би умел ценить широкие жесты.
Юго печально улыбнулся:
— Не волнуйся, господин злой дух, они уже пробовали, только ящерицы меня есть не стали.
— Пустые едят только тех, у кого высокая духовная сила, — зачем-то объяснил Базз-Би и торопливо добавил: - Вот что, а поехали со мной во дворец, а? Пристроим тебя к какому-нибудь делу.
— Я не могу, — с явной неохотой ответил Юго, — кто-то должен заботиться о дяде, своих детей у него нет, он меня вырастил как родного сына.
«Прислугу он себе вырастил» — мрачно подумал Базз Би, но спорить не стал, потому что хорошо знал такую породу людей. Никуда этот Юго не пойдет, разве что… Базз-Би улыбнулся. Нет, какой же он все-таки умный!
— Ладно. Скажи, что я дам ответ завтра. Еще скажи, что, если они тебя обидят, я им задницы поджарю.
Утром он притащился к воротам, взорвал сразу три огненных шара и заорал в пространство:
— Короче, так! Я спускался в Подземный Мир и говорил со своим повелителем! И мы приняли решение спалить вашу деревню к херам!
Ни один звук не потревожил тишину, но Базз-Би знал, что его слушают — и слушают внимательно.
— Но есть один вариант! Если вы хотите спастись, то один из вас должен пойти со мной в Подземный мир! Кто у вас есть, кого не жалко? И чтоб выбрали самого красивого, — поспешно уточнил он, а то мало ли — отдадут кого-нибудь из старейшин, например, того пузатого, хотя, конечно, Базз-Би просто обязан был дать ему в глаз, — а то разозлюсь!
Взорвав для верности еще один огненный шар, Базз-Би опустился на землю и стал ждать. Не прошло и трех минут, как ворота приоткрылись — ровно настолько, чтобы через них мог проскользнуть худой мальчишка.
Базз-Би широко улыбнулся и помахал Юго рукой.
Император, конечно, спросит с него за Великого Воина, но ничего — как-нибудь отбрешется.
В первый раз, что ли?
@темы: Bleach
25.07.2017 в 21:00
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Мини G-PG-13. ДженURL записи
Название: Искушение
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 2475 слова
Пейринг/Персонажи:Айзен Соуске, Канаме Тоусен,Ичимару Гин, Хамасиба, Кьёка Суйгецу
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Искушение"
— Я забираю вашего слона и пешку, кажется, пешек у вас больше нет, лейтенант Айзен? Она была в шаге от последней горизонтали, еще ход — и стала бы ферзем, но увы.
Третий офицер Хамасиба снял с поля две фигуры и аккуратно положил их рядом с шахматной доской.
Айзен задумался на мгновение.
— В таком случае, я беру вашу ладью.
Хамасиба уставился на доску.
— Вот хитрец, вы специально пожертвовали мне вашего слона, не правда ли?
— Верно, — добродушно отозвался Айзен. — Это очень просто.
Хамасиба нахмурился, но вдруг встрепенулся и быстро проговорил:
— Так-так-так, вот вы о чем! Но так просто я не открою вам свои позиции, лейтенант Айзен, — смотрите, я беру вашего коня и угрожаю королю. Что вы на это скажете?
Айзен принял серьезный вид.
— Вы отлично играете в шахматы, третий офицер Хамасиба, наши с вами напряженные партии заставляют меня стараться изо всех сил.
Хамасиба замахал рукой, словно показывая, что эти слова не имеют к нему никакого отношения.
— Ваше общество мне приятно, лейтенант Айзен, думаю, вы далеко пойдете. Сейчас вы четвертый офицер, но уверен, уже через несколько лет станете третьим.
— Вы обо мне слишком высокого мнения, третий офицер Хамасиба.
— Просто Хамасиба, оставим церемонии. Вы умны и исполнительны, если вам потребуется моя рекомендация — я с удовольствием дам вам ее.
Айзен наклонил голову.
—Благодарю вас, Хамасиба-сан, и все же, думаю, мне придется добросовестно потрудиться, чтобы получить эту должность, как, впрочем, и для того, чтобы выиграть у вас эту партию. Смотрите, вы почти загнали меня в угол.
Хамасиба довольно улыбнулся.
—Ну, ну, не отчаивайтесь. Проигрыш на таком ходу это и не проигрыш вовсе, хотите сегодня я запишу вам «ничью»?
Айзен поднял на него взгляд. В рассеянном свете настолького фонаря глаза у него мерцали.
— Все-таки я надеюсь выиграть. Ничья, по моему мнению, результат для неразборчивых людей.
Хамасиба рассмеялся.
— А вы гордец. Только гордец мог бы сказать такое.
— Ну что вы, — мягко возразил Айзен, — какой же я гордец. Гордость — бесполезное качество. Оно ограничивает кругозор.
— Гордец и упрямец. Взгляните внимательно, мой слон угрожает вашему королю, выиграть эту партию — все равно, что поймать руками луну в пруду.
Они оба повернулись к маленькому садовому прудику, окаймленному плоскими, подобранными один к одному камнями. Погода стояла безветренная, и луна ясно отражалась в его гладкой ровной поверхности — белый круг на черном, туго натянутом шелке.
Хамасиба нетерпеливо заметил:
— Чайник уже почти остыл, а ведь мы договаривались играть до тех пор, пока он остывает.
Айзен украдкой взглянул на свой занпакто, он лежал на веранде рядом с отставленными ножнами, и острая кромка тянулась в лунном луче белой сверкающей нитью.
— Луна и впрямь выглядит недоступной, но тем интереснее прикоснуться к ней. Настоящий соблазн, вы не находите, Хамасиба-сан? Хотите, я достану ее?
Хамасиба недовольно откашлялся.
— Вы шутите?
— Нисколько.
Айзен шагнул к пруду, наклонился над водой, и, подвернув широкий рукав хаори, потянулся к белому лунному кругу. Нестерпимое сияние окутало его ладонь, бросило на лицо яркие всполохи, сделав его похожим на выбеленную кость. Он быстро вынул руку, держа луну, точно пойманную рыбу. Лунный круг в его пальцах казался тонким и прозрачным, вода ручейками стекала с ноздреватой льдистой поверхности на траву. От лунного сияния весь мир вокруг принял резкие очертания, сделался словно вытравленным, затопленные кипенно-белым светом, исчезли все тени.
Хамасиба вскочил. Он слегка нагнулся вперед, будто хотел прыгнуть, губы его растерянно шевелились. Айзен улыбнулся.
— Вам не хватает слов, верно? Вы не в состоянии описать даже себе самому то, что видите.
Луна засияла ярче, так, что силуэт ее круга совсем исчез, и из белой, словно засвеченной, травы поднялись тени пустых.
Сначала двухмерные и плоские, они мгновенно наполнились тьмой, показались жвала и щупальца, и каждая из них сделалась похожа на неудачный генетический эксперимент. Стремительно и беззвучно пустые двинулись к Хамасибе.
Хамасиба выдернул из ножен занпакто и принялся рубить. Тени под его клинком послушно рассыпались, сгорая в воздухе, но их все прибывало, и он, отступая, выкрикнул:
— Шикай… Иззъязви!
Айзен вернулся к шахматной доске, передвинул единственную оставшуюся у него ладью и проговорил задумчиво.
— Шах, и, разумеется, мат.
Он поднес черную фигуру побежденного короля к глазам и осмотрел ее со всех сторон.
— Какой неожиданный ход с моей стороны. Впрочем, вы не находите, что впереди у нас еще довольно много неожиданных ходов?
Хамасиба не ответил, он корчился на траве, хватаясь руками за горло, на месте его лица пузырилась белая маска пустого.
— Увы, этот шинигами ничего не сможет вам ответить, — проговорил Гин, появляясь из-за низеньких садовых деревьев.
—Я обращался не к нему.
Шахматная фигура короля на его ладони изменила свои очертания и сделалась похожа на черный непрозрачный шар. Айзен аккуратно убрал его за пазуху лейтенантского хаори. Белое сияние луны погасло. Тени пустых исчезли.
— Все в порядке? — спросил он у входящего в садовую калитку Тоусена.
Тоусен коротко кивнул и оба подошли поближе к первому офицеру. Гин поднялся на веранду и сел на верхнюю ступеньку,
— Посмотрю спектакль из последнего ряда.
Хамасиба больше не шевелился, только его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он был уже мало похож на человека. Холлоуфикация проходила быстро неровно. Обнажившиеся ребра покрылись белым мягким наростом, кое-где он вспухал и опадал, как корка пирога, грудная клетка затрещала под ним и выпустила острые костяные побеги шипов. Хамасиба мучительно и глухо стонал под своей маской.
Айзен чувствовал дрожание его реяцу. Подчиняясь неумолимой трансформации, она густела, приобретая удушливую тяжесть, присущую реяцу пустого.
Тоусен наклонил голову, словно прислушиваясь.
— Думаю, он у самой границы. Но его реяцу нестабильна, нам следует отступить.
—Подождем еще немного.
В воздухе, над изувеченным телом офицера Хамасибы кружился смерч — его шикай все еще продолжал действовать. Почувствовав приближение Айзена и Тоусена, его длинные подвижные щупальца потянулись к ним.
Достигнув зоны досягаемости, щупальца расцвели сверкающими тягучими каплями, которые тут же провисли и лопнули. Тоусен едва успел поставить защитный барьер. Трава вокруг мгновенно пожухла, покрывшись серой пеной, земля почернела и расползлась склизкой жижей.
— Какой-то вид кислоты, вероятно, — сказал Айзен, с интересом наблюдая.
Вихрь, закручиваясь спиралью, истончился до иглы, в воздухе родился высокий неприятный зуд. Тело Хамасибы затряслось, грудная клетка расползалась во все стороны и он ухватился за нее изувеченными руками. Трансформация ускорилась, теперь все его тело одел плотный панцирь пустого. Его, как марионетку, перевернуло и поставило на короткие приземистые конечности. Вихрь на мгновение завис над ним черной лозой и рассеялся.
— Великолепно, — сказал Айзен. — Мои поздравления, бывший третий офицер Хамасиба.
Пустой вытянул голову на подвижной суставчатой шее и прошипел:
— Соуссске!
Из груди, покрытой дырчатым панцирем, полезли ядовитые шипы. Тоусен достал из ножен катану и приготовился.
— Какая забавная штучка — хогиоку, — проговорил Гин со своего места на верхней ступени веранды. — На вид этот пустой получился что надо.
Пустой тем временем ринулся в атаку. Айзен неторопливо поднял руку ему навстречу и ухватил направленный на него ядовитый шип. Пустой заскользил, перебирая конечностями, крупная судорога встряхнула его, и он лопнул. Тоусен подождал, пока белые хлопья плоти шлепнутся на землю, и убрал защитный барьер.
— Вот незадача, — улыбчиво огорчился Гин. — Что теперь? Пересдача?
— Не беспокойся, я это предвидел, — сказал Айзен. — Компонент, что ты разработал и принес мне, был хорош, ему удалось уравновесить в момент шикая реяцу пустого и шинигами в момент шикая. Но теперь мы знаем, что состояние шикая не годится для холлоуфикации. По крайней мере, для существа такого уровня, каким он был у третьего офицера Хамасибы.
Гин поднялся, отряхивая белую студенческую куртку с красным значком академии, и спустился в сад.
— Значит, экзамен я все-таки сдал?
— С сегодняшней ночи ты зачислен в состав Готей-13, — ответил Айзен. — Думаю, тебя возьмет к себе капитан пятого отряда Хирако Шинджи. Как только вернемся, я займусь необходимыми формальностями. Возможности четвертого офицера больше не удовлетворяют меня, поэтому с завтрашнего дня я намерен получить должность третьего офицера. Постарайся побыстрее занять место одного из лейтенантов.
Гин поклонился. Подвижный рот изогнулся в улыбке.
— Это мое самое горячее желание.
Айзен поднялся на веранду и вернул меч в ножны, однако что-то слегка тревожило его. Он огляделся, прислушиваясь.
Луна светила, как ей и было положено, среди серебряных зрачков звезд, отражаясь в черной глади пруда, где-то тоненько свистела ночная птица, стрекотали цикады, пахло росной утренней травой и немного остывшим чаем, который успел заварить Хамасиба, но сквозь этот запах настойчиво пробивались другие – смутно знакомые.
Краем глаза Айзен уловил, как за шахматной доской, на месте его незадачливой жертвы, шевельнулась тень. Теперь там, согнувшись и сунув под себя ладони, сидел мальчик и смотрел на него плотными стеклами старомодных очков.
Ни Гина, ни Тоусена не было видно, хотя Айзен ясно ощущал их реяцу. Он чувствовал также присутствие Кьёка Суйгецу, и это значило, что его меч продолжал проявлять себя, хотя он завершил команду шикая.
— Хочешь знать, что это?
Айзен вернулся к столику с завершенной шахматной партией и сел напротив нового игрока. Мальчик заново расставил фигуры на доске и по лицо на Айзена.
— Пахнет учебниками и нагретой пылью, пахнет шинами твоего нового велосипеда и шерстью той кошки, что мать не разрешила тебе взять в дом. И немного пахнет разгоряченными телами в школьном саду, где одно время даже древесная кора источала этот запах.
Айзен протянул руку к его лицу и осторожно снял очки с перевязанной дужкой. На него смотрели печальные карие глаза, нестриженые слегка вьющиеся коричневые волосы упали на лоб.
— Верни, пожалуйста, — попросил мальчик, — у меня плохое зрение.
— Ты ведь Кьёка Суйгецу? — уточнил Айзен задумчиво. — Какая странная форма на этот раз. Возможно, это связано с хогиоку, который я использовал для моего эксперимента вместе с твоей силой.
— Существо с тысячей лиц, для других ты можешь казаться любым, — проговорил мальчик, подслеповато щурясь, — но я и есть истинная форма твоего меча. Хогиоку оказался способен показать тебе ее. Ты был мной когда-то, ты помнишь?
Айзен слегка нахмурился.
— Зачем бабочке помнить, какой была гусеница? Ее путь лежит в небеса. Такая форма говорит лишь о том, что хогиоку переживает начало трансформации. Тебе известно, что уже на этой стадии он способен наделить меня бессмертием?
— Твой Хогиоку — всего лишь джин из бутылки, исполняющий желания. И в этом его отличие от того, что создал Урахара Киске, но Урахара Киске не просил бессмертия.
—Бессмертие — удобный инструмент, но оно не имеет смысла без силы, способной изменять и изменяться, — возразил Айзен, — а это качество, которым обладает только существо, достигшее абсолюта. Возможность выйти за пределы, туда, где нет никаких границ, где само понятие границы невозможно. На таком уровне никто из шинигами, включая главнокомандующего Ямамото, уже не в состоянии будет увидеть, прикоснуться или почувствовать меня. Я стану всеми мирами одновременно, я буду всем.
Он снял свои собственные очки и, сложив дужки, положил их в центр шахматной доски.
— Что это? — Недовольно спросил женский голос, — ты снял их? Надень сейчас же, так ты окончательно испортишь себе зрение.
Глядя на расставленные в порядке приготовившиеся к битве фигуры, Айзен медленно улыбнулся.
— У меня хорошее зрение, — мягко сказал он и, помолчав, добавил, — мама.
Госпожа Айзен поджала губы:
— Ты снял очки, и твои волосы... я совсем не узнаю тебя! Не хватает еще, чтобы ты завел себе домашнее животное.
— Мама, — мягко повторил Айзен.
— Тебе этого нельзя, — повелительно продолжала госпожа Айзен, — у тебя аллергия на животных, ты не забыл? На зверей, птиц, аквариумных рыбок…
— И людей из низов, мама.
— Да, и на них! Они вечно душатся дешевой дрянью. Дрянные девки. Твой отец бросил нас и уехал с одной такой, уехал и оставил меня заботиться о тебе в одиночестве, Соуске-тян.
— Мама.
— Ты должен быть мне благодарен, — проворчала госпожа Айзен, — я старалась хорошо тебя воспитать, но все не впрок.
По воде в пруду пошла рябь и усеченная луна засверкала так ярко, что Айзен вынужден был прикрыть глаза.
— Будь хорошим мальчиком, Соуске-тян, и подай мне мой коктейль.
Айзен не тронулся с места.
— Видишь ли, мама, — сказал он медленно, — я никогда не хотел быть хорошим мальчиком. Послушным, вежливым, предупредительным… я хотел быть плохим мальчиком. Как те, что с утра до вечера играли за оградой нашего сада. Как те, что отбирали мои завтраки и карманные деньги и засовывали лягушек и дохлых ежей в мою школьную сумку. Потому что они были такими… сильными и свободными, они могли смотреть на солнце, не моргая, а у меня всегда было плохое зрение. Я хотел быть другим — драться с утра до вечера, расхаживать по улицам с независимым видом, дерзить учителям, и, конечно, сильные тела этих мальчишек всегда жаждали удовольствий определенного рода. В старших классах они всегда хвастались этим друг перед другом.
— Ты всегда был таким грязнулей, таким ужасным, жутким грязнулей, — словно не
слыша, проговорила госпожа Айзен, — Всегда грязные руки или одежда порвана. Я хлебнула с тобой много хлопот.
Глаза у Айзена загорелись янтарным огнем.
— Бог мой, — продолжала госпожа Айзен раздраженно, — я уверена, что, несмотря на мои запреты, ты завел себе щенка. А ведь это табу, Соуске. Никаких собак или кошек. Никогда. На собачью шерсть у тебя аллергия, к тому же — помнишь, как бродячая кошка сильно оцарапала тебя? Ты так плакал. Пришлось вызывать доктора, чтобы он сделал тебе успокаивающий укол.
— Мне было тогда семь лет, мама.
— У тебя так сильно шла кровь. Мерзкая кошка, как та девка, что забрала твоего отца.
— Я плакал не потому, что у меня шла кровь. Я принес ей еду и молоко, я дал ей лучший в мире дом, я был готов любить ее, но она оцарапала меня. Я был добр с этой кошкой, а она так отплатила мне. Это научило меня, что доверять нельзя никому… даже кошкам.
Айзен наклонил голову на бок, длинная шелковистая прядь упала ему на щеку, он не стал убирать ее. Янтарь ушел из его глаз и он буднично добавил.
— Разумеется, детские фантазии теперь ничего не значат. Я понял, что сила не в мускулах и теперь я тоже могу смотреть на солнце не отводя взгляда. Еще немного и я сам стану солнцем. Ты понимаешь меня, мама? Я так силен, что могу затмить солнце.
— Ты так и остался маленьким мальчиком, Соуске.
—Ты любишь меня, мама? – спросил Айзен глядя на треугольную, покрытую рябью луну в пруду.
Мадам Айзен вздохнула.
— Ты всегда был никчемным, слабым ребенком. Вечно болел, вечно донимал меня то одним, то другим. Не думаю, что теперь ты смог измениться.
Айзен неторопливо надел очки и поднялся. Эта партия его больше не интересовала.
Он не чувствовал себя уставшим от демонстрации силы своего меча. Он давно закончил искать пределы его возможностей — их просто не было.
— Нужно все здесь убрать, — сказал Айзен. — Никаких улик — это очень важно.
Тоусен шагнул вперед из-за его плеча и вытянул руку по направлению к останкам пустого.
— Хадо номер 38.
Пламя кидо мощной струей вырвалось из его ладони и заплясало по земле.
— Никто никогда вас не заподозрит, — заметил Гин неожиданно серьезно. Он спустился с веранды в сад и встал у Айзена за спиной. — Вы настолько свой для них, что никому это даже в голову не придет.
Айзен повернулся и взглянул на него. В свете пляшущего пламени губы и лицо у Гина казались бледными, его обычно яркие глаза словно поддернулись слепой пленкой, серебряные волосы совсем слились с кожей, он казался силуэтом, вырезанным из огромного листа бумаги. Рядом с ним смуглый Тоусен с иссиня-черными волосами походил на собственную тень.
Гин собрал шахматные фигурки и вместе с доской бросил их в пламя. Лак затрещал и пошел пузырями, дерево под ним мгновенно обуглилось.
— Конец игры, — проговорил Гин, растягивая слова жевательной резинкой, — какая жалость. И никто не в состоянии вас переиграть.
Вскоре пламя доело все до чего смогло дотянуться и само собой утихло.
— Самое интересное в игре — это ее окончание, потому что оно предполагает новое начало. И если не найдется достойного противника, что ж… — Айзен улыбнулся, чувствуя как отозвался на его слова хогиоку в груди, — мы создадим его сами.
Название: Кофейный кордебалет
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 2994 слова
Пейринг/Персонажи:Аскин Накк ле Вар, Жерар Валькирья, другие квинси
Категория: джен
Жанр: юмор, романс (с кофе)
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Кофе – это Галатея, он – Пигмалион. Только боги злы и не дают даже приблизиться.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Кофейный кордебалет"
Зерна кофе были крупные, лоснящиеся и черно-коричневые, с идеально-ровно изогнутой трещинкой посредине. Даже в неразмолотом состоянии они пахли шоколадом с коньяком. Аскин набрал горсть и поднес к лицу, вдыхая чуть горчащий аромат — совершенство, восторг. Пересыпал в мельничку, мягко поблескивающую медными уголками, и, прижав к себе, как величайшую драгоценность, быстро закрутил ручкой, создавая основу напитка истинных богов мира.
Кофе. Зерна похрустывали, превращаясь в порошок. Пожалуй, подобную красоту было даже жаль преобразовывать водно-температурной обработкой в непримечательный мусор. Но — ничего не поделаешь. Чтобы достигнуть совершенства, иногда приходится жертвовать даже красотой.
В конце концов, пока кто-то не налил воду в кислоту, другие не узнали, что она кипит, брызжа на все вокруг, включая руки, которые могут быть весьма и весьма красивыми.
«Наука - безжалостная любовница», — - подумал Аскин, пересыпая порошок в турку, стоящую в кюветке с раскаленным песком. Запах свежемолотого прогретого кофе бодрил и настраивал на романтический лад. Впрочем, романтика,получалась с гастрономическим уклоном.
Немного специй, обязанных подчеркнуть благородный вкус сорта. Вода. Помешивая в турке, Аскин, подобно Пигмалиону, творил незамутненную красоту.
Стук в дверь ворвался в его мечтания, как орды варваров в Древний Рим, как раз тогда, когда на поверхности воды начала образовываться бежевая пенка с черными крапинками молотых зерен. Рука с ложечкой дернулась. На песок слегка плеснуло.
— Заэль Аполло тебе под одеяло, — пробормотал Аскин, спешно выправляя положение опасно накренившегося сосуда. — Да-да, войдите!
Дверь, между тем, не спешила отворяться. Стук повторился. Судя по типу колебаний, стучали ногой. Сердце просто разрывалось: пойти открывать в такой момент, значило свести на нет все труды, а остаться рядом с рождающимся фениксом – что визитер вынесет дверь, если уж ему не лениво оказалось явиться в личные покои члена Императорской Гвардии в пятом часу утра, когда рассвет уже не за горами, но до его встречи еще не так близко, как до собственной уборной.
Ответ нашелся сам собой: из гостиной раздался треск и грохот, отдавшийся дрожью в окружающем пространстве, затем — сдавленные ругательства и новый удар, сотрясший все вокруг. Кювета подскочила, рассыпав песок на стол и плитку, турка выпрыгнула из своего теплого гнезда, и, обжигающим шлейфом выплеснув почти готовый кофе, опрокинулась на пол.
Аскин смотрел на лужу, увенчанную стоящей на горлышке туркой, и молчал. Из гостиной раздавались сдавленные ругательства и звук шагов.
«Вот так выглядит крах неродившегося мира», - подумалось Аскину, рассматривающему бесславную кончину вожделенного напитка.
Пискнул таймер, поставленный по привычке. Аскин не отреагировал.
Скрипнула ручка открываемой двери.
— Друг! Помоги мне! — могучий голос Жерара Валькирьи гулко ударил в барабанные перепонки. — Что с тобою?
Немигающие глаза Аскина смотрели на Валькирию, зрачки казались дулами заряженного обреза.
— Мне безразличны твои оправдания, — проговорил он, формируя ядовитый мяч между сведенных у груди ладоней — столь же нежно и бережно, как молол кофе за полчаса до этого. — Ты угробил мой утренний кофе и любые слова теперь бессмысленны, разве что ты хочешь, чтобы их выгравировали на твоей поминальной табличке в Зале Славы.
Валькирья примирительно поднял руки и попятился . Возможно, если бы он знал, чем обернется его визит, то обошел бы эту дверь десятой дорогой.
— Аскин, не бушуй, ты знаешь — меня спасет Чудо, — быстро проговорил он, делая еще один шаг назад. В его голубых глазах мелькнула тревого.
Карие глаза Аскина были пусты от холодной ярости.
— Беги, — откликнулся он, закончив создавать мячик и перекладывая его в правую руку, для броска. — Чудеса, друг мой, привилегия живых.
— Аскин! Спаси меня! Я починю твою дверь, напою тебя каким угодно кофе, только спрячь меня от этой стервы! — в глубоком баритоне прорезались истерические нотки. — Она меня замучает!!!
— Что?! — от возмущения у Аскина перехватило дыхание. — С каких пор ты прячешься от девушки?!
— Это Кэндис, — пояснил Валькирья, нервно оглянувшись на дверь.
— Да хоть бы и от нее!
— Она говорит, что беременна, — еще более нервно покосился за спину Валькирья, приблизившись на полшага. Видимо, так, подальше от входа и, похоже, намертво вколоченной в проём двери, ему было спокойнее.
— Врет, — фыркнул безутешный Аскин.
Тем временем, ядовитый шарик, о котором он совершенно забыл, стал менять цвет и как-то странно оплывать.
— А Чудо?
Лицо Аскина побледнело. В голове пронеслись все истории о маленьких ножках, стучащих по полу, о маленьких ручках, тянущих все, что ни попадя, в маленький ненасытный ротик, о маленьких сопливых носиках, сующихся в каждую щель. Все это наложилось на образ не слишком маленького Валькирьи, с безумной надеждой смотрящего на него.
— Убьем? — в душе зародился ужас — настолько маленьких детей в Силберне еще не бывало. Несмотря на то, что Штернриттеры — это большая дружная и совершенно сумасшедшая семейка с суровым папой-Императором и мамой-Хашвальтом, не знал только слепо-глухо-немой обитатель теней.
— Не подобает воину убивать подругу, понесшую от него! — набычился Валькирья, тут же забыв про свой недавний страх.
— А прятаться от подруги подобает? — высокомерно уточнил аскин, приподняв бровь. На нордическом лице Валькирьи проявился откровенный ужас. — Или ты боишься, что твой отпрыск унаследует Шрифт, и «Чуда», сдобренную «Молнией», ты не переживешь?
— Не без того.
— В таком случае ты кретин, дорогой мой друг, потому что… — однако закончить мысль у Аскина не получилось: забывшись, он взмахнул для большей выразительности рукой с зажатым в ней шаром, уже изрядно потерявшим округлость формы. Последовал хлопок, и спорщики перевели взгляд на ополовиненную кювету, только что засыпавшую своим содержимым стол.
— Бежим, — несвершившийся кофе был позабыт: состав шара, рассчитанный на тушу Валькирьи, без проблем уложил бы и самого Аскина. Ничего смертельного, но и приятного в отравлении собственной реяцу мало.
Аскин ухватил Валькирью за руку и, шустро выдернув из кухни, втащил в личную лабораторию, оборудованную герметично закрывающейся дверью.
— Вроде, успели, — пробормотал он, привалившись к мягко задвинувшейся стеклянной перегородке, посмотрел назад, увидел, как в аквариуме разом всплыли кверху пузом золотые рыбки, хмыкнул и посмотрел на виновника испорченного утра.
Валькирья со вздохом опустился на табурет и, упершись ладонями о колени, сгорбился, изобразив памятник великому отчаянию. Некоторое время посозерцав сию скульптуру, Аскин сложил руки на груди и поинтересовался со всем возможным сочувствием:
— И долго ты намерен прятаться?
— Пока ей не надоест меня искать.
Звонкий голосок Кэндис, просочившийся через две двери, уведомил, что она нашла.
— В общем так, «Чудо», или ты будешь мужчиной и выйдешь на бой, как подобает штернриттеру, или я тебя отравлю, — вынес вердикт Аскин, посмотрев на лабораторные часы. Его совершенно не вдохновляла встреча с разгневанной Кэндис.
Валькирья тоскливо посмотрел на входную дверь, которую он столь опрометчиво вколотил в косяк, и поднялся. Перспектива прослыть трусом— а со злоехидного Аскина станется так отомстить за загубленный кофе — его пугала больше, чем разъяренная Кэндис.
— Ну, не поминай лихом, друг! — проговорил он, хлопнув Аскина по плечу. Аскин нажал на кнопку, выпуская его из лаборатории. Проследив, как мускулистый Валькирья вынимает дверь, выходит и вставляет ее обратно, он посмотрел в окно: серебрящийся край горизонта возвещал рассвет.
Впрочем, время на приготовление кофе еще было, и он потащился на кухню, надеясь успеть сварить новую порцию напитка богов в том хаосе, который остался после их с Валькирьей позорного бегства.
Однако, когда новый ящичек с песком был достаточно разогрет, а турка исходила успокоительным ароматом, из раскрытой двери в коридор послышался угрожающий сухой треск, стенку слегка тряхнуло, с потолка в турку шлепнулся кусок известки, а затем погас свет. Аскин устало вздохнул, разглядывая в неверном свете восходящего солнца медленно тонущее в начавшем завариваться кофе белое крошево: возмездие может принести не только Юграм Хашвальт. Иногда «Молния» куда более впечатляет, чем «Баланс».
Однако, настолько шумное утро не предвещало хорошего дня. Да и песок, оставшийся без подогрева, остыл моментально.
В коридоре зашумели, хлопнуло несколько дверей. Быстро прикинув, кто населяет соседние покои, Аскин подумал было повторить попытку Валькирьи спрятаться.
— Что здесь происходит?! Какого черта?! Неужели нельзя не шуметь с утра пораньше?! Я с кем разговариваю?!! Неужели нельзя выяснять отношения там, где вы не помешаете нормальным людям?!
«Бамбьетта Бастербэйн. Разумеется, - подумал Аскин, выливая испорченный кофе в раковину. - Без нее никуда».
— Что тут произошло?! — Бамбьетта стояла в дверном проёме, возмущенно сдвинув брови. Белая юбочка трепетала от легкого сквознячка из окна в коридор. Волосы были растрепаны, и, судя по ее виду, еще секунду назад она сжимала в руке свой ятаган.
— О, ничего выдающегося, — хмыкнул Аскин, задумчиво разглядывая кофеварку. — Просто одна леди навешала идиоту.
Если он хотел воспользоваться хотя бы кофеваркой, следовало включить запасной генератор в лаборатории. На щитке в кухонной панели снова зажглась лампочка, и пришлось призвать на помощь всю логику и здравый смысл, чтобы не попытаться нагреть песок в кювете в третий раз — генератора на это просто бы не хватило.
— Это кому? Тебе, что ли? — Бамбьетта нахально прищурилась. — Не похоже! И вообще, не уходи от темы! Что произошло, я тебя спрашиваю?!!
Аскин вспомнил, почему переезд Бамбьетты на их этаж вызвал у него желание сделать себе стальную дверь. Бомбы были не самым страшным злом. В отличие от характера и чувства субординации… Очевидно, посвящая ее в штренриттеры, Император преследовал какие-то свои цели. По традции, забыв сообщить о них хоть кому-нибудь. Впрочем, кто ж попросит отчета у Императора? Разве что Хашвальт, но от него тоже не дождешься разглашения подобной информации. Вот у кого с субординацией все в норме.
— Штернриттер «Е», вы, когда закончите орать, скажите, хотите ли вы кофе. Ну, например, чтобы сгладить впечатление от того, как утро началось, — он в третий раз взялся за мельничку.
Бамбьетта осеклась. Задумчиво принюхалась.
— Хочу, — протянула она удивленно. — А не отравишь?
— Вы не «Чудо», а я не Борджиа, — усмехнулся Аскин, заканчивая молоть. — А вам бы немного поспокойнее быть, а то нервы не красят девушку, я слышал.
Воды на две кружки — не больше, иначе ждать приобщения к прекрасному придется еще дольше. Терять, впрочем, уже нечего. Встретить рассвет с кружкой самого вкусного напитка уже не получится.
— А при чем тут «Чудо»? — Бамбиетта схватывала на лету, и держала, как маленький, но цепкий английский бульдог.
— Какое чудо? — извернулся Аскин, удивленно приподняв брови — сдавать товарища не хотелось.
Бамбьетта недоверчиво смерила его взглядом и с вожделением покосилась на кофеварку. «Буль-буль-буль», — ответила та.
— Вы какой кофе предпочитаете? — поинтересовался Аскин, чтобы поддержать беседу.
— Разумеется, горячий! — фыркнула Бамбьетта. Ответ был изумителен в своей лаконичности и очевидности. В Сильберне не было тех, кто любил действительно холодные напитки. Разве что Базз-Би. Но и это было вполне объяснимое явление. Как то, что после вспышки молнии звучит раскат грома. Аскин поморщился — вспоминать о молниях не хотелось. Как-то там Валькирья и его личная жизнь…
Воспоминание о Базз-Би тоже что-то вколыхнуло, но уловить, что, Аскин не сумел и решил точно это выяснить. Но потом.
— Какое внезапное пристрастие! — удержаться было сложно.
— Аскин, не беси, — внимание Бамбьетты было приковано к колбе кофеварки, в которую падали последние капельки.
Разлить кофе по чашкам, повинуясь указаниям гостьи всыпать в одну половину сахарницы, остальное залить обезжиренными сливками — «Ну я же блюду фигуру!!!» — себе смешать привычный капучино. Молоко и молочная пенка хоть немного должны скрыть гадостный привкус пластика. Поднести к носу, уловить за пластиком винные, шоколадные и цветочные нотки, улыбнуться и…
— Уважаемый господин Накк ле Вар, — этот голос, чуть приглушенный маской, узнать было несложно.
Чуть не выронив кружку, Аскин воззрился на мнущегося на пороге гостиной Эс Нодта. Два метра сухостоя умоляюще смотрели черными, как маслины, глазами. Запах пластика вдруг стал самым приятным и желанным на свете. Намного более приятным, чем неожиданный гость.
Неизменно вежливый, очень воспитанный Эс Нодт, вероятно, был последствием кривой кармы.
По пятницам у него голова болела, а у всех, кто прошел мимо — белела. По субботам он не покидал своих комнат, смежных с домашней лабораторией Аскина, и молился на портрет Императора. По воскресеньям — неизменно отсутствовал и Аскину считал, что это акт милосердия, потому что хотя бы в этот день можно выспаться. С воскресенья на понедельник Эс Нодт изволил смотреть кошмары и щедро раздавать их всему этажу.
Несложно догадаться, что и в остальные дни вежливый и обходительный в личном общении, он умел доставить пару-тройку часов «неземного счастья». Например, зайти поговорить о Боге нашем, Императоре Яхве и идее греха. Аскин слышал, что в Мире Живых есть такие люди и которым принято не открывать двери — инспекторы санэпидемстанции и налоговой службы, а еще какие-то сектанты, которые почему-то тоже хотят поговорить о Яхве. Последних Аскин понять не мог: ну откуда им знать о воле Его Величества? Грандмастер их посещает и указания раздает? В это откровенно не верилось. Впрочем, Эс Нодт из своих редких командировок привозил их литературу и раздавал ее направо и налево. Аскин читал.
Местами было похоже… И даже очень.
Сегодня был вторник. Обычно по вторникам Эс Нодту было тревожно от мыслей о грядущем новом мире.
— Мне страшно, — произнес он, немигающими глазами глядя на Аскина.
Аскин отставил кружку, понимая, что и эта порция кофе накрылась.
— Я думал о принципах верности и тут пала тьма. Я искал в ней знак свыше…
— Эс, не думай о плохом, — -начал Аскин, чувствуя, что начинает истерически подхихикивать. — Это маленькие житейские неурядицы двух твоих безмозглых коллег, не содержащие в себе высшего смысла.
— Как ты можешь так говорить о своей семье? — сложив руки на груди, Эс Нодт прошествовал в кухню. — Это же твоя семья, наша семья. Мы все дети нашего Отца. — Он заинтересованно повел затянутым в маску носом.
— Да, да, да, — замахал руками Аскин, поняв, что сегодня Эс Нодт настроен читать морали. — Ты кофе хочешь?
Эс Нодт кивнул и собрался было продолжить, но Аскин быстро всучил ему свою кружку.
— Ты не поверишь, что-то со мною сегодня случилось: с утра кофе не хочется. Ты пей-пей. И не бойся. Утро настало, милостью нашего Отца. Уж какое есть, зато солнечное.
Тусклое мутное солнце согласно светило в стекла, отбрасывая туманные блики на кухонные принадлежности.
Мельком глянув на Бамбьетту, Аскин фыркнул: та нервно косилась на неожиданного Эс Нодта, милостиво принявшего кружку и собиравшегося ее пить. Вид у нее был какой-то странный – нервничает, что ли? Или аура «Страха» с утра пробирает по особому?
Разбираться не хотелось.
— Аскин!! Аскин, мать твою женщину! Какого хрена у тебя с дверью?
— И тебе не страдать, Базз-Би, - помахал он рукой. Мельком подумав, что вспомнишь — всплывет.
— Бамби, детка, — Базз-Би вежливостью не утруждался совсем. — Ты в курсе, что у тебя жопа в огне?
— Где? — подскочила та, ощупывая руками юбочку и упомянутую часть тела. — Базз, убью! — в хрупкой смуглой ручке стал собираться меч.
— Эй-эй-эй, потише, краля! — Базз-Би ловко отпрыгнул за спину Эс Нодта. — Я всего лишь хотел сказать, что у твоего взвода смотр на плацу через полчаса, а ты тут прохлаждаешься. Смотр грандмастера, хочу заметить.
— Чего? — Меч пропал, рассеявшись на духовные частицы. — А почему я не знаю?! Черт!
Легкий сквозняк – все, что осталось от спешно выбежавшей Бамбьетты.
— Эс, солнышко, свали на пару минуток, а? — Базз по-хозяйски проинспектировал брошенную ею кружку и плюхнулся на ее место. — Мне тут с Нак ле Варом надо за дело перетереть.
Аскин скорбно вздохнул, прощаясь с надеждой хотя бы допить кофейно-сахарный сироп из кружки Бамбьетты.
— Я могу это забрать? — Эс взглядом указал на свою чашку и тяжело посмотрел на непрошибаемого Базза, счастливо хлюпающего сиропом.
— О, конечно-конечно, можешь даже не утруждаться возвращать посуду, — расплылся в улыбке Аскин.
— Благодарю, — кивнул Эс Нодт, по праву считающийся самым жутким рыцарем Рейха.
И тут в голове Аскина щелкнуло. «Точно. Базз-Би. Спирт.»
— И где? — Проследив за удалившемся Эс Нодтом, Базз-Би тут же перестал источать волны жизнерадостной наглости.
— Ну, как тебе сказать…— признаваться было откровенно стыдно и Аскин смотрел в потолок, чтобы не видеть скептически припроднятой брови.
Неделю назад Базз-Би попросил канистру этилового спирта. Уточнять, зачем, было излишним. Настойки и ликеры, которые от скуки гнал Базз-Би, пользовались спросом. И даже грабительские ценники не смущали страждущих. Проблема была в том, что достать сырье было непросто, а перегонный куб размещать в нерегламентированном месте — чревато. Были и другие нюансы, но о них Аскин предпочитал не знать. Тем более, что амаретто в кофе ему доставался вне очереди и совершенно бесплатно.
Беда в том, что заготовленной канистры не было. Половину в приказном порядке реквизировал Барро. «На протирку оптики», - заявил он не терпящим возражений тоном. Вторая половина… Третьего дня ее превратил в воду Валькирья, демонстрирующий скептично настроенной Кэндис возможности «Чуда».
— А обратно?
— Увы, не получится.
— Что так?
— Ну, ты в это веришь, следовательно, «Чудо» не сработает, — заявил Валькирья, виновато разведя руками.
— … Вот так оно все и было, — подражая Валькирье, развел руками Аскин.
— Лошара ты, Накл ле Вар, — миролюбиво постановил Базз-Би. — Значит, ты выбьешь для меня отпуск в Мир Живых. Сам придумывай, что будешь Хашвальту врать. А я пошел, — он хлопнул по столу, точно ставя точку в разговоре и вышел вон.
На часах была половина девятого. Отметка на шкале настроения прилипла к нолю. Когда кофеварка начала задумчиво побулькивать в очередной раз, на пороге появился переминаущийся с ноги на ногу посыльный с какой-то бумагой в руке.
— Гандмастер просил передать вот это, — застенчиво проговорил он, протянув свою ношу. Аскин вытаращился на бумагу, как на ядовитую змею, но взял.
«Напоминаю вам, что отчет по исследованиям состава ядовитых испарений занпакто Ашисоги Дзидзо должен быть готов не позднее сегодняшнего вечера». Дата, подпись.
— Твою мать, — изрек Аскин. Это был второй фатальный провал в памяти за сегодняшнее утро.
Отчет был готов в срок, ценой невероятных усилий, двух истерик и одной угрозы самоубийства. Последняя особенно позабавила Аскина, засыпавшего юную девочку-лаборантку ехидными комментариями и, в конечном итоге, выставившего ее отдыхать. За окном давно село тусклое солнышко, мутное небо над обледеневшим городом украсилось россыпью колючих звезд.
Хотелось есть. И кофе. Воспользовавшись своим положением, Аскин уединился в кабинете при лабораториях, послал одного из подручных за бутербродами и, скрепя сердце и предчувствуя недоброе, в очередной раз начал готовить вожделенный напиток.
Предвкушение – половина удовольствия. Надежда становится лучшей приправой. Последняя капля упала в колбу кофеварки. Под лампой дневного света заклубился голубоватый парок. Аскин подошел к столу, сел и посмотрел на источающую аромат кружку. Сейчас, когда он один, и никого нет, он вправе посвятить несколько минут поклонению своей «Галатее».
— Я вижу, отчет готов? — Хашвальт всегда входил незаметно
Аскин сложил брови скорбным домиком и перевел взгляд с кружки, стоящей на краю стола, рядом с папкой отчета, на Юграма Хашвальта, глядящего на него из-под по-девичьи пушистых ресниц.
Не в силах вымолвить и слова, Аскин кивнул.
— Благодарю, — вернул кивок Хашвальт. Поднял отчет, пролистал, кивнул еще раз.
С невозмутимым видом он ухватил чашку с кофе и быстрыми глотками опустошил.
— Спасибо, — с легким стуком чашка вернулась на блюдце. — Доброй ночи.
Аскин проводил Хашвальта отчаянным взглядом и посмотрел в кружку — пусто. Лишь на донышке тонкий ободок.
Он поднял взгляд на стеклянную дверь — в ней отражались больные глаза и скорбно повисшая вьющаяся прядка, — и, схватив кружку, со всего размаха запустил ею в свое отражение. Больше сил не было.***
Когда он вернулся домой, на столе лежала записка. Придавленная чашкой не слишком умело сваренного кофе.
— Спасибо, друг, — прочитал он кривые каракули Валькирии.
@темы: Bleach
20.07.2017 в 23:46
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Драбблы G-PG-13. Слэш + списокURL записиСписок работСобачье сердце, человечье сердцеАтлантида
Собачье сердце, человечье сердце
Опять
Детские мечты
Одуванчики
Вечность, чтобы забыть
Персонажи Bleach, вы только что узнали, что Базз-Би и Абарай Ренджи встречаются! Ваша реакция?
Если настаиваешь
Вничью
Ассимиляция
Паразиты
Не отдам
Если бы квинси писали для «Квинси Вестника»
Я, конечно, не принц...
После битвы
Как завербовать Куросаки в квинси?
Какие персонажи Блича выживут в фильме ужасов?
Эй, персонажи Блича, как лучше всего подготовиться к экзамену?
Самые важные
Чертовы Куросаки
Старые-новые
Мир изменится
Доброе утро
Саранка
Не похожи
Угораздило
Тихий вечер
Мелочи
Название: Собачье сердце, человечье сердце
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 994 слова
Пейринг/Персонажи: Иба Тецудзаемон, Комамура Саджин, дедушка Комамуры, намек на Иба Тецудзаемон/Комамура Саджин
Категория: джен, намек на слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: после победы над Ванденрейхом Комамура не сразу вернулся в Готей
Примечание/Предупреждения: missing scene, таймлайн — между концом манги и новеллой «We Do Knot Always Love You», спойлеры к новелле «We Do Knot Always Love You»
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Собачье сердце, человечье сердце"
Из пещеры несло затхлостью и прелой землей.
Иба потоптался на месте, стряхнул пару букашек с уложенного стопкой капитанского хаори, проверил карманы, рукава — и еще раз прошелся туда-сюда от кустов до тропинки. Живым тут делать нечего, неживым и немножко мертвым — тем более, а шинигами и вовсе запрещено.
Но Иба однажды уже нарушил запрет и собирался сделать это еще раз.
В пещере заворочалось эхо, — глухие, вибрирующие раскаты, нарастающий гул, — и в лицо Ибе мощно дохнуло вонью. Хватит, мол, тут торчать. Потом еще раз, слабее. Раз пришел, мол, — заходи.
Иба вздохнул, снял очки и зашагал в темноту.
Пробираться в нутро горы второй раз оказалось не так уж и страшно. Иба помнил дорогу, свисающие с потолка белесые нити были обычной линялой шерстью, а не предвестником гигантских, твою ж великую праматерь, пауков. Да и ноша на этот раз — не в пример легче.
Ближе концу коридора потолок нисходил так, что почти ложился на плечи. Капитан Комамура, когда здесь проходил, наверняка опускался на четвереньки.
В прошлый раз он сразу проскочил узкое место: на всех четырех, радостно гавкая и без задней мысли.
Перед большим разломом между камнями Иба постоял еще — согнувшись в три погибели и обливаясь потом в душной темноте.
— Проходи, Тецудзаемон, — прогудела гора. — Ты здесь — желанный гость.
Иба-то ждал, что первым его почует капитан Комамура. Позовет. Поприветствует. Может, даже встречать выйдет.
Но ничего, так тоже сойдет.
Иба протиснулся между камней и, задев плечом камень, торчащий у разлома, вывалился в пещеру. Пока глаза привыкали к скудному свету факелов, Иба снова отряхнул хаори и проверил карманы. Сахарные косточки капитану Комамуре — обчесать зубы. Любимые шкурочески капитана Комамуры — вдруг шерсть в колтуны собьется, или блохи поедом заедят. Пара глиняных бутылочек охлажденного чая — Иба, конечно, не покойный Сасакибе-сан, чтобы заваривать лучший в Обществе Душ «Даржилинг», но постарался.
Раньше капитан Комамура морщился, — мокрый нос смешно подергивался, губы клыках заворачивались вовнутрь, — но всегда пил.
А теперь — ни звонкого гавканья, ни знакомого лая. Только влажные звуки вылизываемой шерсти.
Из глубокой темноты под сводами пещеры на Ибу смотрел Пёсий Бог.
— Я проведать пришел, — произнес он. Пёсий Бог дернул рваным, скушенным под корень ухом и приблизил морду. — Принес капитану кое-что из его вещей, чтобы, — он замялся, — чтобы капитан себя чувствовал, как дома. Пока выздоравливает.
— Саджин уже дома, — заворочались камни вокруг него. Пёсий Бог дернул носом — совсем как капитан Комамура, — и наклонился еще ниже. — И я вечно благодарен за то, что ты вернул его, Тецудзаемон. Можешь оставить свои дары мне и идти.
— Но у меня его хаори. — Иба нахмурился, шагнул вперед и протянул стопку к самому носу Песьего Бога. — И ребята в отряде волнуются, ждут вестей. Мы все ждем. Как здоровье капитана? Когда он вернется?
Огромный нос ткнулся ему в лоб прохладным и влажным кончиком — и тут же отпрянул. Пёсий Бог отстранился, ныряя обратно в темноту.
— Саджин не вернется. Хаори и звание можешь забрать себе. Они будут моим ответным подарком.
— Сдались они мне! — отмахнулся Иба и сразу мысленно себя одернул. Камни вокруг него глухо заворочались. — Прости, Пёсий Бог, это щедрый подарок. Но не по моему плечу.
Лучше бы хаори осталось у капитана. Или хотя бы Иба заслужил его сам, а не вот так, подачкой, когда от него просто хотят отделаться.
— Где капитан? — Огромный нос снова дернулся, с шумом втягивая воздух. — Мне нельзя его больше видеть? Он сам не хочет?
Пёсий Бог помедлил, а потом отодвинул переднюю лапу.
Капитан Комамура лежал на боку, изредка подергивая хвостом. Исхудавший, неподвижный. Шерсть на спине и морде будто пооблезла.
Иба бросился к нему. Опустился рядом, переложил морду себе на колени. Погладил проступившие ребра, зарыл трясущиеся пальцы в шерсть на шее и пощупал пульс. Капитан Комамура вздрогнул всем телом, негромко тявкнул и затих. Даже глаз не раскрыл.
Не узнал.
— Что с ним случилось? — спросил Иба и сам не узнал свой голос. — Мы же подлечили его в казармах, в отряде, даже Четвертый позвали! — Он вскинул глаза: — Как же так?
— Саджин больше не человек в теле волка, — зашуршала песчаная насыпь. — И не волк с человечьим сердцем. Совсем скоро он перестанет быть даже просто Саджином. — Пёсий Бог лизнул шерсть на боку капитана Комамуры поверх рук Ибы. — Таково наше проклятье.
Иба опустил голову, продолжая укачивать на коленях морду капитана Комамуры. Тот тихонько заскулил и шевельнул лапами.
— Ему больно? — Иба успокаивающе почесал капитана Комамуру за ухом. — Чем ему помочь?
— Саджину снятся луга нашей родины. — С потолка посыпалось крошево. — Совсем скоро он забудет все, кроме зова погони.
— Но за казармами отряда тоже есть луга. И перелесок, — сипло произнес Иба. — Не нужно ему уходить и забывать нас.
Пёсий Бог снова провел языком по его рукам — колючим, дерущим кожу до красноты. У капитана Комамуры язык был шершавый, но мягкий. Приятно щекотал, когда капитан Комамура, развалившись на веранде, облизывал Ибе руки. Или когда после тренировок старательно вылизывал ему мокрый от пота затылок.
Пёсий Бог наклонился еще ниже, а потом раскрыл пасть и заговорил с Ибой сам — вкрадчивым человечьим голосом:
— Ты можешь стать волком вместо Саджина.
— Как? — только и спросил Иба.
Пёсий Бог широко оскалился, вываливая серый язык:
— Отдай нашему клану свое сердце. Отдай свою храбрость и верность. Раздели их с Саджином, и он останется.
— Что мне сделать? — Иба переложил морду капитана Комамуры на землю и поднялся.
— Солнце сделает полный оборот, прежде чем Саджин вернется. И ты не сможешь с ним говорить. Но Саджин всегда поймет тебя. Он вспомнит нас.
Пёсий Бог отодвинул вторую лапу, и там, на принесенном Ибой хаори, свернулись клубочком два крохотных тельца. Волчьи кутята.
— Твоя верность, — Пёсий Бог ненадолго накрыл их собой, будто прощаясь. Его глаза огромные, темные, поблескивали в свете факелов, как драгоценные камни. — Твоя храбрость. Ури и Сома. Они сами найдут тебя, когда придет время. Вырасти их для Саджина.
Иба кивнул и, сглотнув, развел полы форменной рубашки.
— Забирай.
Но Пёсий Бог только ткнулся носом Ибе в грудь и выдохнул:
— О, но ведь твое сердце уже принадлежит Саджину!
А потом рассмеялся, — мощно и гулко, сотрясая всю гору, — и вокруг Ибы сомкнулась тьма.* * *
…Иба и сам не помнил, как снова очутился на тропе у входа в пещеру. Просто стоял: в очках, с опустевшими карманами и рукавами. А на сложенном перед ним стопкой хаори, где раньше лежали кутята, блестели огромные — с волчью голову — огненные рубины.
Название: Атлантида
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 872 слова
Пейринг/Персонажи: Урахара Киске/Куросаки Ичиго
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Лето выдалось откровенно хреновым.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Атлантида"Лето выдалось откровенно хреновым. Дожди как из ведра лили что ни день, будто во время сражения над Каракурой кто-то случайно распорол небо, и теперь, накопив за несколько месяцев слезы, оно без остановки рыдало от боли и бессильной ярости.
Ичиго ощущал нечто подобное.
По огромной луже неторопливо плыл до боли знакомый шлепанец. Ичиго не знал, куда он направляется и где решит остановиться, зато прекрасно понимал, откуда он взялся. К лавке Урахары стекались все лужи, словно мечтали собраться в океан и потопить ее к чертям. Как Атлантиду.
Возможно, они уже на полпути к успеху, во всяком случае, первый трофей был добыт. Кто знает, вдруг, реши Ичиго посидеть на крыльце соседского магазинчика подольше, он мог бы дождаться, пока ручейки, бегущие по дороге, соберутся в настоящую реку и по ней наконец-то проплывет труп врага. Но ждать как-то не хотелось.
Да и врагом ему Урахара однозначно не был. Скорее, врагами были внутренние демоны Ичиго.
Встав с насиженного места, Ичиго побрел куда глаза глядят. Пожалуй, стоило поскорее вернуться домой, избавиться от промокшей одежды и залезть под горячий душ, чтобы не заболеть.
Открыли ему на удивление быстро.
— О, Куросаки-кун, какой приятный сюрприз! — кисло улыбнулся Урахара, стоя босиком по щиколотку в воде. Второй его шлепанец плавал неподалеку и уже откровенно стремился проскочить за порог. — Если ты пришел потренироваться, то вынужден тебя огорчить: сегодня не выйдет, нас, видишь ли, немного топит.
Где-то в глубине лавки с ведрами наперевес носились Джинта и Уруру, но воды от их суеты не убавлялось ни на миллиметр, только брызги летели во все стороны. Йоруичи, похоже, это изрядно раздражало, потому что с верхней полки то и дело раздавалось яростное шипение.
Поймав вопросительный взгляд Ичиго, Урахара картинно вздохнул:
— Тессай-сан пытался починить насос, но по трагическому стечению обстоятельств вместо этого у нас прорвало трубу. Все трубы.
— Мне осталось совсем немного! — отчаянно прокряхтел Тессай из подсобки — и почти сразу слова его потонули в невнятном бульканье.
— Мог бы позвонить, — пробормотал Ичиго, и Урахара виновато развел руками.
— Тяжелая жизненная ситуация, Куросаки-кун. Не было времени объяснять. Думаю, ты сам понимаешь, что сейчас не самое время…
Ичиго молча выудил из рюкзака пузатую кастрюлю.
— Даже так! — присвистнул Урахара и посторонился, пропуская Ичиго внутрь. Вопросов он не задавал, и Ичиго был ему благодарен. Вряд ли он смог бы объяснить, почему, зайдя домой, он прошел на кухню, под изумленным взглядом Юзу отыскал в шкафу самую большую кастрюлю и удалился с ней в неизвестном направлении.
Вернее, слишком известном.
— Джинта покажет, куда выливать воду, — сказал Урахара. Ичиго кивнул, стараясь не глядеть ему в глаза, и приступил к работе.
Судя по шуму, доносящемуся снаружи, дождь все расходился. Стихия безжалостно атаковала лавку с двух сторон, и даже наспех залатанные Тессаем трубы не особо улучшили ситуацию. Ичиго казалось, что он просто переливает воду из пустого в порожнее, он черпал, черпал, черпал — и не менялось ровным счетом ничего. Так же, как и у него в душе, несмотря на то, что он думал, думал, думал, думал.
Ливень превратился в грозу, и одновременно с первым раскатом грома лавку сотряс душераздирающий рёв, сменившийся жутковатым чавканьем.
— Насос заработал! — чуть не плача от счастья, проорал Тессай, пытаясь перекричать шум насоса.
— Не прошло и года, — Йоруичи уже нетерпеливо прохаживалась по полке взад-вперед и совершенно случайно сбрасывала оттуда на голову Урахаре какие-то кульки.
Вода стремительно уходила. Гроза заканчивалась.***
— Ну и дела, — сокрушенно покачал головой Тессай, сидя на веранде и оглядывая нанесенный мини-наводнением ущерб.
— Работы на неделю, — согласился Ичиго.
Целую неделю можно спокойно приходить в лавку Урахары, ведь повод более чем правдоподобный. Хорошо это или плохо, Ичиго пока и сам не понял.
В глубине лавки раздался хруст, грохот и тихая брань, и Ичиго поднялся на ноги:
— Пойду посмотрю, что там. — Тессай, занятый подсчетом ущерба, только рассеянно кивнул.
Урахара обнаружился в дальнем углу лавки под ворохом коробок, но его, похоже, это нисколько не беспокоило.
— Мой чудодейственный порошок для чистки полости рта совсем отсырел! — пожаловался он Ичиго. — Теперь он непригоден. Уникальная формула! Я ее даже не помню!
— Это тебе за все хорошее, — фыркнул Ичиго, помогая ему подняться. — Скажи спасибо, что твоя лавка совсем не ушла под воду.
— Как Атлантида? — усмехнулся Урахара.
— Именно.
— Насколько я помню, Атлантиду затопили боги за грехи ее жителей. Все-таки я не настолько наследил в этой жизни. — Урахара, отряхнувшись, облокотился на прилавок и прикрыл глаза. — Ну, во всяком случае Джинта и Уруру точно этого не заслужили, — он мягко улыбнулся.
Ичиго молчал.
— Или ты считаешь меня демоном-искусителем?
— Нет. — Ичиго не считал. Он вообще не привык перекладывать на кого-то ответственность. Особенно если этот кто-то — Урахара, слишком хитрый, чтобы так облажаться, слишком скользкий, чтобы не попытаться вывернуться, слишком умный, чтобы не понимать, какие могут быть сложности.
И слишком опытный, чтобы не попытаться остановить Ичиго.
— Нет, — повторил Ичиго. — Я сам.
Урахара снова улыбнулся — немного устало — и, протянув руку, дотронулся до щеки Ичиго.
— Не надо смотреть на мир так пессимистично, Куросаки-кун. Давай расценивать наше небольшое происшествие как историю Ноева ковчега. Каждой твари по паре, все дела. Разве не романтично?
Ичиго бросил беглый взгляд на веранду. Джинта и Уруру, умаявшиеся за день, спали вповалку на больших подушках, брошенных прямо на пол, поодаль сидел Тессай и, попивая горячий чай, смотрел куда-то в небо и рассеянно поглаживал устроившуюся у него на коленях Йоруичи. А Ичиго с Урахарой стояли в полутьме лавки посреди мокрого хлама, и Урахара наконец-то дал Ичиго ответ.
Ичиго перехватил руку Урахары и крепко сжал его ладонь.
Все-таки в хреновом лете были и свои неоспоримые плюсы.
Название: Опять
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 596 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт
Категория: джен, с намеками на слэш
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Иногда на месте взрослого Юграма появляется маленький из параллельной реальности. Это не было бы такой проблемой, если бы он не выбирал настолько "удачные" моменты.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Опять"
— Опять ты?! — простонал Базз, уставившись на маленького Юго, который оказался на месте взрослого Юграма. Только целоваться собрались...
Юго похлопал большими голубыми глазами, беспомощно огляделся и снова посмотрел на Базза.
— Опять, — печально подтвердил он и вздохнул. — Извините.
— Да чего уж тут, — Базз помрачнел и поспешно натянул китель. Быстро застегнув пуговицы, раздраженно тряхнул головой. Пятый раз за месяц!
Юго тем временем медленно и скучающе оглядывал комнату, которую уже давно успел изучить вдоль и поперек. Как-то раз он тут задержался на двое суток и облазил все. Говорил, что комната не особо отличается от его собственной. Ну, там, в «детской параллельной реальности», куда Юграм почему-то периодически проваливался, меняясь местами со своим «теневым двойником». Или как это там Аскин обозвал? Не важно, на самом деле.
Базз, конечно, не возражал против Юго. Тот был милым, меньше раздражал, и не бухтел из-за всякой фигни. В общем, был очаровательным и очень хорошим, пусть и не менее серьезным. К тому же, его присутствие навевало этакую приятную ностальгию.
Базз был совсем не против видеться с ним. Иногда. Раз в месяц, например. По предварительной договоренности. На пару часов. Встретиться, обсудить последние новости и узнать, как там, в «детском» мире. Вспомнить молодость. Спросить про маленького себя.
Но он был категорически против того, что маленький Юго появлялся вместо взрослого себя внезапно и в самые неподходящие моменты. В первый раз они с Юграмом завтракали, это ладно. Во второй - Юграм ушел в ванную взрослым, а вернулся ребенком. В третий - Базз его раздевал и очень порадовался, что стащить успел только китель. В четвертый раз они уже укладывались спать, когда это произошло. И вот - пятый. За этот месяц.
Не жизнь, а кошмар.
Больше всего Базз боялся, что однажды вот это произойдет во время секса.
Не дай Яхве.
— Как думаешь, надолго это? — спросил Базз, вздыхая. Юго пожал плечами.
— В прошлый раз довольно быстро всё вернулось. Может, в этот раз тоже, — сказал он.
Базз поскреб подбородок, оглядывая Юго, утопающего в кителе не по размеру, и подумал о том, не рвет ли Юграм одежду этого всякий раз. Спрашивать отчего-то не хотелось.
— Ладно. Хочешь чего-нибудь?
Юго помотал головой и попытался поудобнее устроиться в слишком большой ему одежде, недовольно запыхтев.
— Как там я? — спросил Базз лениво.
— А, — Юго махнул рукой, и Базз фыркнул. — Так же, как вы.
Базз не понимал, почему Юго зовет его на «вы», но переучивать не пытался.
— Я не удивлен, — Базз засмеялся негромко. Интересно, почему только Юграма вот так кидает между реальностями? Видимо, дело в связи с Яхве. — Кстати, а Ях… Его Величество там, у вас, тоже маленький?
Юго пожал плечами.
— В нашей временной ветке он тоже спит. Я не знаю.
Базз вздохнул.
— Ладно. Чувствуй себя как дома, я до Аскина догуляю, — он поднялся с постели, тоскливо окинув ее взглядом и ушел, ворча себе под нос.
Когда он вернулся, ничего не поменялось. Всё тот же Юго сидел на кухне и тихонько потягивал чай. Базз надеялся, что Юграм вернется хоть к ночи, но нет, не повезло, и ему пришлось укладывать ребенка. Не то, чтобы это было проблемой, Юго, и будучи ребенком, вел себя очень по-взрослому. Но все же…
— Тебя оставить одного? — спросил Базз, и Юго, пожевав губу, ответил:
— Можете остаться. Если хотите.
Базз хмыкнул и лег на диване.
Утро встретило его взрослым усталым Юграмом с травой и цветами в волосах. Красиво, конечно.
— Откуда они цветы взяли? — хмыкнул Базз, скользя по нему заинтересованным взглядом.
— Там теплица есть. У нас вообще-то тоже есть, но ею никто не занимается.
— А жаль, — пробормотал Базз.
— Можешь заняться, — усмехнулся Юграм, потерев глаза. Пространство вдруг громко хлопнуло, Юграм пропал. Кружка, которую он держал в руке, звонко упала на пол, но не разбилась.
— Опять, — простонал Базз, поднимая на руки непонимающе смотрящего на него Юго.
Название: Детские мечты
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: (699 слов)
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Когда и воплощать мечты, как не в последний день перед войной
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Детские мечты"
Базз-Би спал и видел прекрасный сон. Белокурая нимфа с голубыми глазами играла на арфе и пританцовывала. Ножки ее обтягивали зеленые чулочки, и даже строгое платье, кроем подозрительно напоминающее шинель с дурацким бирюзовом мехом у ворота, совершенно не портило картины. Базз-Би перевернулся во сне, скидывая на пол одеяло. Ему было жарко — нимфа призывно виляла бедрами и медленно расстегивала платье, а затем обернулась и с нежнейшей улыбкой приблизила к нему свое лицо. Взяв за грудки и тряхнув по-мужски сильными руками.
Базз-Би икнул и открыл глаза.
— Базз, просыпайся.
Действительно — глаза голубые, волосы светлые, шинель с бирюзовым мехом. Даже мечтательная улыбка в наличии.
— Базз, давай, подъем!
— А? Чего тебе, нимфа прекрасная, наследница чудовища ужасного? — полусонно пробормотал Базз-Би, надеясь, что, если выдать пару острот, то грандмастер говна и па... Ванденрейха — блин, с прошлого раза до сих пор скулу саднит, и зуб только недавно прижился... — то Юграм Хашвальт отстанет от него и даст поспать.
Тщетно.
Хашвальт упрямо тряс его за плечи и требовал проснуться.
— Я даже не думал, что у тебя с утра такой противный голос! — снова попытался Базз-Би. Хашвальт вздохнул и рывком сдернул Базз-Би с кровати. Пол был омерзительно холодным.
— Подъем, Базз, ты мне срочно нужен. Причем вовсе не для служения империи.
Базз-Би оживился и с надеждой поднял взгляд, но в лицо ему прилетели майка и штаны. С легкостью увернувшись от неприцельно брошенного ботинка, он сокрушенно вздохнул и начал одеваться.
— Пойдем тенями, — коротко бросил Хашвальт, увлекая Базз-Би в хитросплетение узких коридоров из клубящегося мрака. Иногда на "стенах" тени мелькали надписи, сделанные специальными светящимися духовными частицами: "Яхве — Йух!", "Долой диктатуру усатого!", "Шинигами — хер моржовый!", "Б — Блондинка?".
«И не лень же кому-то было?» — покачал головой Базз-Би, походя, одним росчерком, внося свой вклад в виде вполне узнаваемого, но все равно очень смешного портрета Императора. Хашвальт успешно делал вид, что ничего не замечает. Базз-Би совсем набрал было в рот воздуха, чтобы выдать очередную язвительную фразу, но тут тени раскрылись, выпуская их в мир, и он от удивления заткнулся, созерцая берег какого-то озера.
Красота вокруг была сказочная — вода в лунном свете отливала серебром, воздух пах летним лесом, ночь пронзали искры светлячков, деревья на опушке покачивали тяжелыми ветвями, и Базз-Би прикинул, что на этом пляже нефигово было бы отгрохать домик и поселиться здесь после войны...
У берега покачивалось легкое парусное суденышко, тихонько поскрипывая расшатанной мачтой.
— Юго, какого хера? — сбросил с себя обволакивающий морок Базз-Би. Нахмурив брови, он стал похож на недовольного мятого попугая, которого достали из заднего кармана джинсов. Очень тесных джинсов. Очень тесных джинсов, надетых на очень толстого человека. В общем, выглядел Базз-Би забавно.
Хашвальт вместо ответа мечтательно улыбнулся, заставив начать беспокоиться о его душевном здравии, снял шинель и повесил ее на ветку дерева. Базз-Би потянулся было к застежке штанов — слишком красив был этот... грандмастер, когда скидывал форму, но надежды на продолжение были напрасны. Хашвальт обернулся, собирая волосы в хвост.
— Залезай в лодку. Будешь шкотовым матросом.
— Юго...
— Не спорь. — Базз-Би обреченно вздохнул, повинуясь властному голосу.
Катание на лодке с парусом превратилось в феерию. Базз-Би придумал несколько весьма красочных, определений для фантазии Хашвальта, самого Хашвальта, и его, Хашвальта, гениальных идей, десяток абсолютно новых проклятий, и практически сорвал голос, когда они едва не перевернулись. Хашвальт же смеялся, много и часто, и за это Базз-Би был готов простить ему все на свете, даже утопленную перчатку, насквозь промокшую одежду и упавший на бок ирокез, который от влаги уже начал слегка завиваться.
— Так что это было, может, объяснишь, наконец? — вымотанный Базз-Би понуро шел за
Хашвальтом по коридорам Силберна. Хотелось жрать и спать, причем спать — обязательно уткнувшись в спину Хашвальта.
— Ну, понимаешь... — Хашвальт, уже привычно-официальный, с мечом у пояса, говорил каким-то странным тоном, будто нехотя. — Ну... когда я был маленьким, мне хотелось под парусами ходить, море там, штормы… быть свободным капитаном, или пиратом, а не вот это вот все... — Он обвел рукой стены и посмотрел куда-то выше головы Базз-Би, снова улыбаясь — бесконечно мило, век бы смотрел. — А завтра мы идем на Сейрейтей. Детские мечты должны исполняться, тебе не кажется?
Базз-Би остановился, моргнул глазами, осознавая смысл сказанного, раз, потом второй, потом облизнул губы, кивнул, догнал Хашвальта, развернул к себе, радостно поцеловал в губы, выдернул его меч из-за пояса и с воплем побежал куда-то в сторону покоев Императора.
— Какого черта, Баззард Блэк!? Ты куда?!!
— Исполнять свои детские мечты!
Догнать его удалось только у дверей тронного зала.
Название: Одуванчики
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 615 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: когда кончается война — остается ли что-нибудь? И если да — то что?
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Одуванчики"
Война закончилась — тупо и бессмысленно, как все в его жизни. Жизни, которой не было. Был какой-то дебильный суррогат — сначала мечты о гребаной мести, потом — гребаное усатое величество, гребаный рейх, гребаная война с гребаными шинигами. И гребаный Юго. С его вечными выкрутасами. Грандмастер, блин.
Казалось бы, самое время начать все-таки жить. А не жилось. Видимо, привык к суррогату, подсел.
Кривая усмешка скользнула по угрюмому лицу Базз-Би.
«Знаешь ты, к чему привык».
Еще бы не знать.
Он мог обходиться без всего. Без Рейха — с особым удовольствием. Без друзей — да не очень-то и хотелось, не впились мне ваши скорбные взгляды! Без руки — ха, да и черт бы с ней.
Без воспоминаний. Без них он обошелся бы особенно. Глухая тоска с привычной дотошностью взялась за свое, подсовывая куски прошлого — а помнишь? А это ты помнишь?
Помню, мать твою. Все помню. И торжественные клятвы в вечной дружбе. И покорно идущий, как ослик на веревочке, вслед за тем, кого они мечтали убить, Юго. И — сотни лет бок о бок в Сильберне: белые стены, холодные взгляды из-под золотистой челки, пожирающее изнутри бешенство чуть не при каждой встрече. Дурацкие приказы — не менее дурацкое их выполнение. Короткие моменты почти нормальной жизни — когда можно было хотя бы просто поговорить. Последних с приближением войны становилось все меньше. Все чаще он взрывался — без видимого повода вскидываясь и хлопая дверью, уходя от столь вожделенного им же самим разговора. Как тогда, за сутки перед войной. Он тогда очень хотел что-то сказать, что-то, что казалось очень, просто запредельно важным. Но, пока он мялся, подбирая слова, Юго поднял бесцветный взгляд — вот видит бог, которого нет, вторую руку бы отдал, чтоб увидеть его еще хоть раз! — и сказал тихо: "Нечем заняться, Базз-Би? Сходил бы в Генсей, принес одуванчиков. Там лето уже?" Что ты ответил, а? Что ты штернриттер, а не мальчик на побегушках. И ушел, долбанув дверью так, что штукатурка посыпалась и косяк треснул.
Сиди теперь, перебирай воспоминания, как бабка монетки в кошельке. Штернриттер, мать твою за ногу. Стоило оно того?
Тень былого величия. Ты ни на кой никому не нужен. Впрочем, это взаимно.
Себе-то не ври.
Он — нужен.
А толку?..
Взять бы этого недоумка, который решил, что его жизнь стоит спасти, и ка-ак отблагодарить. Чем-нибудь тяжелым промеж глаз. Чтоб неповадно было.
Сам бы хавал эту «жизнь».
Базз зло сощурился, нашарил сигарету и закурил, безучастно глядя на дымные спирали у голой, без абажура, лампы.
Все. Ничего больше не будет. А значит, и вспоминать незачем.
… Ночью приснился Юго. Он стоял, глядя прямо в глаза, держась за свой проклятущий меч, как за последнюю опору, и смотрел — почему-то невыразимо грустным взглядом. Будто прощался. Навсегда.
Утром его разбудил звонок в дверь. Матеря сквозь зубы тех, кому в такую рань неймется, Базз, торопливо, через голову, не расстегивая, натянул рубашку и потащился открывать, морщась от ощущения холодного пола под босыми пятками. Какого же черта, и выспаться не дадут?..
За дверью стояла девушка-почтальон. Чистая и отутюженная до омерзения, как стюардесса из рекламы.
— Вам письмо. С уведомлением о вручении. Распишитесь, пожалуйста.
Девочка старательно отводила глаза, пока он, шипя сквозь зубы, коряво выводил подпись левой рукой.
— Вот. Сойдет?
Закрыв дверь, Базз зубами разорвал конверт. На открытке были одуванчики.
Желтое поле и синее, мать его, небо.
Абсурд.
Вчерашняя тоска подступила с новой силой. Он перевернул открытку — и привалившись спиной к двери, сполз на пол. Сердце билось, казалось, где-то в глотке.
На обратной стороне аккуратным почерком Юграма Хашвальта — он узнал бы его даже в полной темноте, по запаху, блин! — было выведено:
«Базз, какого черта и где тебя носит?»
Он перечитал открытку еще раз. И еще. И засмеялся, чувствуя, как с этим истерическим, навзрыд, ржанием из него выходит тоска последних месяцев, то дерьмо, которое он в себе культивировал каждый день вплоть до вчерашнего вечера.
Суррогат? Какой кретин это сказал? Пусть заткнется.
Жизнь определенно продолжалась.
Название: Вечность, чтобы забыть
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 825 слов
Пейринг/Персонажи: Юграм Хашвальт/Базз-Би, Яхве на заднем плане
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Раз в год Хашвальт приходит в Измерение Короля, чтобы увидеть своего императора
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Вечность, чтобы забыть"
- Ну сколько можно, Юго? У нас дел дома нет?
Базз-Би злился. Хашвальт чувствовал его гнев каждой клеткой своего тела. Злился, потому что не любил Измерение Короля, злился, потому что знал, что ответ на свой вопрос он и в этот раз не получит, злился, потому что в глубине сердца разделял самый главный страх Хашвальта. Они никогда об этом не говорили, но им и не надо было.
— Серьезно, когда-то я думал, что тебе надоест.
— А я когда-то думал, что убью тебя ради императора, а потом умру в битве с его наследником, — Хашвальт привычно включился в игру. — Так приятно иногда ошибаться, правда?
Впрочем, в тот раз он на самом деле умер — на некоторое время. И ему, вопреки ожиданиям, не понравилось.
Зато понравился мир, в который он вернулся — в нем был Базз-Би, живой, здоровый и с обеими руками, а все остальное: победа над Яхве, долгожданная свобода и мир с Обществом Душ шло приятными дополнениями.
Тело Яхве забрала Королевская Стража, а Хашвальт с тех пор каждый год приходил во дворец Короля Душ, чтобы увидеть своего императора. Охрана пропускала его в тронный зал без всяких возражений, просто напоминала, что прикасаться к кристаллу нельзя. Как будто у Хашвальта могло возникнуть такое желание.
Обычно он останавливался в двух-трех шагах и пристально смотрел на замурованную в лед фигуру. Минуту, две, пять. Пока дожидающийся за дверью Базз-Би — к кристаллу можно было подходить только по одному, жесткое требование Королевской Стражи — не начинал возмущенно кашлять и шаркать берцами по мрамору.
Яхве, всемогущий император квинси, вернулся в то состояние, в котором пришел когда-то в это мир: не пошевелиться, не заговорить, не вздохнуть. Его вечный сон поддерживал все три мира. Единственная обязанность, единственная причина, по которой шинигами не избавились от тела, единственная привилегия Короля.
И Хашвальту, несмотря ни на что, было его жаль.
— Ты так и будешь молчать и делать сложное лицо? — проворчал Базз-Би. Вот уж кто терпеть не мог тишину. Это и раздражало и, одновременно, успокаивало, поэтому вопрос, брать с собой Базз-Би или нет, даже не поднимался.
Хашвальт коротко вздохнул.
— Я давно хотел намекнуть — тебе не обязательно ходить со мной.
— Хочу и хожу, — набычился Базз-Би. — Пять гребаных лет прошло, а ты никак не успокоишься.
Хашвальт пожал плечами. И будет ходить еще — десять, двадцать, пятьдесят. До самой смерти — сколько ему там отпущено? Чтобы еще раз взглянуть на неподвижное лицо и напряженно сжатые губы, убедиться, что в приоткрытых глазах нет ни одной искры.
Целый год спокойной жизни этого стоил. А потом Хашвальта опять охватывала непонятная тревога и лекарство от нее было только одно - очередной визит во дворец.
Перед самым входом в зал Базз-Би резко затормозил.
— Жду, — он вложил в это слово все свое недовольство и прислонился к стене, — только не торчи там слишком долго, ладно?
Хашвальт кивнул и толкнул двустворчатые двери, чтобы исполнить свой ежегодный ритуал.
На самом деле, никаких причин для тревоги не было — Хашвальт был в этом уверен, хоть и потерял способность видеть будущее. Просто он так и остался паникером и перестраховщиком. И не он один.
Базз-Би как-то ночью с воплем свалился с кровати, а потом в одних трусах ушел курить на балкон и проторчал там больше часа. Зимой, в феврале, словно огненный шрифт все еще был при нем.
— Мне приснилось, что я стою перед этой хреновой ледышкой, а там внутри — ты … — с неохотой рассказал он, вернувшись наконец в спальню, — а, хер бы с ним, просто кошмар. Это ведь ты у нас пророк, да?
— Бывший, — напомнил Хашвальт, отогревая дыханием его пальцы, — понимаешь, что это значит?
Никто из квинси, даже Куросаки Ичиго, не сохранил свои способности. Блют — и тот исчез без следа. Базз-Би первое время ходил весь в порезах, потом Хашвальт не выдержал и купил ему безопасную бритву.
Зала была маленькая и темная — закрепленные на стенах светильники плохо справлялись со своей задачей. Хашвальт неторопливо пересек ее и поднялся по невысокой — семнадцать ступеней, верхняя чуть раскрошилась — лестнице.
Итак, у него пять минут, самое большое десять, если он не хочет, чтобы Базз-Би ворвался сюда и начал делать глупости. Казнить их за это не казнят, но к кристаллу больше не пустят.
Оставив за спиной лестницу, Хашвальт оказался перед плотными синими занавесками. Дальше — только кристалл. Время истекало, но Хашвальт привычно замер на секунду — как замирал когда-то перед дверью в покои императора, прежде чем почтительно постучать и войти.
Пять лет — слишком мало, чтобы навсегда забыть о Ванденрейхе, но они справятся.
Когда-нибудь Хашвальт успокоится и перестанет представлять, как поднимаются тяжелые веки и в голове раздается знакомый голос. Когда-нибудь Базз-Би перестанет видеть страшные сны.
Просто им обоим нужно время. У Хашвальта ушло полжизни, чтобы забыть дядю. Чтобы забыть императора, наверняка понадобится целая вечность.
Хашвальт аккуратно раздвинул занавески, оказался, наконец, перед кристаллом, внутри которого застыла человеческая фигура - и застыл сам.
Там, под толщей льда, Яхве улыбался.
Название: Персонажи Bleach, вы только что узнали, что Базз-Би и Абарай Ренджи встречаются! Ваша реакция?
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Оригинал: Kristie, Bleach characters, you just learned that Renji and Bazz-B are dating! How do you respond?, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: драббл, 298 слов
Пейринг/Персонажи: Абарай Ренджи/Базз-Би
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Ренджи вообще испытывает слабость к тем, кто хвалит его брови.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017- " Персонажи Bleach, вы только что узнали, что Базз-Би и Абарай Ренджи встречаются! Ваша реакция?"
Рукия: Ну, я, например, не удивлена, учитывая их беззастенчивый флирт прямо на поле боя. Ренджи вообще испытывает слабость к тем, кто хвалит его брови.
Ренджи: Да, это вообще был первый раз, когда я почувствовал теплое сияние настоящей любви!
Рукия: …
Рукия: Чувак…
Хашвальт: Может быть, я и разочарован, но не могу сказать, что удивлен. У Абарая Ренджи огненно-рыжие волосы. Базз-Би любит огонь. Можно сказать, это было неизбежно.
Цан Ду: Так вы не будете его наказывать за отношения с врагом?
Хашвальт: Я бы никогда не стал наказывать за решения, принятые на основе цвета волос.
Бьякуя: Ренджи, тебя не беспокоит, что Базз-Би из тех людей, которые могут ударить в спину?
Ренджи: Ну... Капитан, однажды я напал на вас. Я не могу его осуждать.
Бьякуя:...
Бьякуя: Ну разумеется.
Маск: Базз, он назвал тебя петухом! Пе-ту-хом! Как после этого ты можешь с ним встречаться?!..
Базз-Би: Он просто старался быть крутым парнем! Я его понимаю и прощаю за это!
Хисаги: Этих двоих объединяет любовь к стилю: «панк-придурок». Хотя… какие из них панки? Это же придурки, как они есть... И почему ты на меня так смотришь, Кира?
Ичиго: Вообще-то, Базз-Би хотел меня грохнуть. До фига как похоже, если честно. Но потом я вспоминаю, что Ренджи тоже хотел меня грохнуть и это перестает казаться проблемой.
Урю: Что действительно важно — или должно быть важно — что он, так сказать, «из вражеского лагеря»!!
Базз-Би: Да ты просто ссышь, потому что я убить тебя хочу!!
Урью: Неправда!
Масаки(призрак): Мне кажется, это прекрасно, что наша с Иссином история любви повторяется! Квинси и шинигами влюбляются, несмотря ни на что! Любовь Иссина ко мне послужила началом целой истории. Может быть, ваша любовь положит конец войне?..
Яхве: Вряд ли. Мне на самом деле плевать на их любовь.
Масаки(призрак): … или не положит.
Название: Если настаиваешь
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 964 слова, драббл
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго, Базз-Би
Категория: преслеш
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: после первого вторжения в Готей Яхве собирался забрать Ичиго в Ванденрейх на перевоспитание. И действительно забрал.
Иллюстрация: арт "Ну попробуй", но арт выкладка же позже будет, да?
Примечание/Предупреждения: нет
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Если настаиваешь"
Тюремное крыло отдавало сладковатым удушливым запахом плесени и безысходности. Спускаясь по неровной от оставленных временем выбоин каменной лестнице, Базз-Би подсвечивал себе путь мягко сияющим огоньком над пальцем — зажигать факел было лениво, да и ни к чему.
Редкие камеры могли похвастаться обитателями — руководство Рейха было слишком скоро на расправу, не прощая проступков даже своим, что уж говорить об остальных - поэтому в подземелье царила гнетущая тишина и полумрак, а стражники стояли лишь на первом этаже у одной из самых крепких одиночных камер, приглядывая за новой игрушкой своего кайзера. При виде одного из штернриттеров солдаты вытянулись по струнке. Дрожащий свет факелов отплясывал на их побледневших лицах замысловатый танец. Небрежным жестом велев им убраться подальше, Базз потушил свое пламя, приблизился к зарешеченной двери и, поколебавшись мгновение, с громким скрипом ее отворил, замерев на пороге.
— Что надо? — хрипло раздалось от стены.
Немного привыкшие к полумраку камеры глаза Базза различили яростный взгляд, блеснувший из-под длинной рыжей челки. Цепи громко звякнули, вторя раздражению своего узника, по инерции дернувшего неудобно заведенными вверх руками.
— Зашел посмотреть на юного гения, с которым даже его величество носится как с писаной торбой, — с иронией хмыкнул Базз, привалившись к дверному косяку, с нескрываемым любопытством разглядывая Куросаки. Залатали его качественно — ни царапины не оставили.
— Посмотрел? Вали, — снова звякнул кандалами тот.
— Ха. Дерзишь, — довольно констатировал факт Базз.
— Поближе подойди — я тебе еще и в рожу плюну, — «любезно» заверил Ичиго.
— А оттуда слабо? — приподнял бровь Базз.
- Если попаду — освободишь? — скептически фыркнул Куросаки, не очень разделяя энтузиазм своего визитера.
— Еще и азартный! — усмехнулся Базз.
Похоже, этот Куросаки и вправду был не так прост, как ему показалось на первый взгляд, когда он увидел вырывающегося окровавленного мальчишку, от одного крепкого удара безвольно обмякшего на плече Юго. Противостоять Яхве, выдержать длинный многочасовой разговор с ним наедине и при этом сохранить спесивый характер дано не каждому. Только вот надолго ли его хватит? В Ванденрейхе умели укрощать подобные дарования - кому, как ни Баззу, знать...
— Ну, попробуй, — с вызовом кивнул он угрюмому пленнику.
Ичиго не пришлось повторять дважды — стоило Баззу договорить, как плевок уже отправился в полет. К великому сожалению Куросаки, до блестящих черных берцев не хватило каких-то пяти сантиметров. К некоторому своему удивлению, Базз отметил, что тоже немного расстроился. Нет, не тому, что любимые ботинки остались нетронутыми, а тому, что повод снять оковы с пленника и удовлетворить свое любопытство утерян. Впрочем...
— Тц... Стрелок из тебя никудышный, — цыкнул Базз, проходя внутрь.
— Ближний бой честнее, — вздернул подбородок Ичиго, не отводя взгляда, когда Базз подошел почти вплотную, уперев руку рядом с его головой.
— Так говорят те, кто не в состоянии попасть в дерево с трех метров, — глядя сверху вниз в карие глаза, оскалился Базз.
Эта несгибаемость вызывала противоречивое чувство раздражающего уважения.
— Так кто ты такой и какого хрена тебе от меня надо? — проигнорировал подначку Ичиго. — Пришел мне мозги полоскать, как этот долбанутый на всю голову старик?
Первым делом Базз серьезно задумался, о каком старике идет речь, если к заключенному не пускали никого, кроме Его Величества и разве что Юго, но, насколько ему известно, кроме Яхве, никто... Когда до Базза дошло, что наглый пацан отозвался так об их драгоценном правителе, его пробрало веселье, которого давно не доводилось испытывать.
— А ты забавный, малец, — отсмеявшись, вынес он вердикт. — Я — штернриттер "Н", Базз-Би, — представился он, наконец.
— Я должен проникнуться трепетом? — безразлично отозвался Ичиго, нисколько не впечатленный. — Чего приперся-то? — передернул плечами он.
Тут только Базз заметил, что тот мелко, едва заметно, подрагивает от холода. Что, впрочем, не удивительно, учитывая, что из одежды на нем оставили лишь хакама. Холодное подземелье не отличалось каким-то теплоснабжением, а реацу, которая могла бы спасти положение, наглухо блокировалась кандалами, прикрученными к стене, и не позволявшими сесть и поджать босые ноги, чтобы сохранить хоть каплю тепла.
— Познакомиться, — серьезно ответил Базз, и, отстранившись, щелчком пальцев зажег пламя над рукой и небрежно отправил его в угол камеры, в скомканное тряпье, оставшееся от предыдущего обитателя. Огонь с жадностью принялся за старую иссохшую ткань, озаряя помещение и медленно, но ощутимо прогревая воздух.
Ичиго глубоко прерывисто вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь долгожданным теплом.
— Мне тебе, типа, спасибо сказать? — все с тем же несгибаемым безразличием отозвался он, снова звякнув цепями и зыркнув исподлобья.
— Было бы неплохо, — самодовольно засунул руки в карманы Базз.
— Вот свалишь ты отсюда, догорит эта дрянь, и станет еще холоднее. Вот уж спасибо, выпендрежник хренов, — едко резюмировал Ичиго.
Базз почувствовал, как дернулся глаз.
Он вовсе не намеревался издеваться и насмехаться над пленником, когда спускался в тюрьму, но... Наглый малец даже в своем плачевном положении умудрялся смотреть на него снисходительно и без малейшего страха. Это раздражало. Нет, не просто раздражало - бесило. Провоцировало жгучее желание поставить его на место.
Базз зажег небольшой огонек на кончике пальца и медленно поднес его к лицу Ичиго, почти опаляя кожу. И без того ярко-рыжие, волосы в мерцающих всполохах казались жидким пламенем, отражение в глазах плескалось раскаленной лавой воплощенной самоуверенности.
— Могу прогреть посильнее. — прищурился Базз, огладив покрасневшую от жара щеку невесомым, обжигающим не-прикосновениемэ
— Можешь хоть брови мне спалить, хоть глаза выжечь, — с явным усилием не моргая, нарушил тишину Ичиго, так и не отстранившись ни на сантиметр. - Только вот не думаю, что ваш хваленый Яхве тебя за это по головке погладит.
По его виску медленно скатилась крупная капля пота, кадык с громким звуком коротко дернулся в попытке избавиться от образовавшегося в горле кома, тонкие светлые брови подрагивали от напряжения, тихо поскрипывали натянутые цепи...
Этой реакции Баззу вполне бы хватило, тем более что слова мальца были не лишены смысла — пока их кайзер действительно был в нем заинтересован. В общем, Базз готов был оставить его в покое и уйти, если бы не одно «но»...
— Так что можешь засунуть свой палец в задницу, — припечатал Ичиго.
Базз застыл на мгновение. Потушив огонь, медленно отстранился, прошел к выходу. Остановившись на пороге, коротко сказал что-то вернувшимся стражникам, не выходя наружу, с громким скрежетом закрыл дверь, обернулся и расплылся в широкой многообещающей ухмылке:
— Ну, если ты настаиваешь...
Название: Вничью
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл 612 слов
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго/Гриммджо Джаггерджак
Категория: слеш
Жанр: суровый мужицкий романс )
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Война закончилась, напряжение осталось.
Примечание/Предупреждения: нет
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Вничью"
Однажды, давным-давно, еще в детстве, Ичиго услышал по телевизору, что, глядя в глаза дикого зверя, главное - не робеть. А еще к нему нельзя поворачиваться спиной. Саму передачу он помнил смутно, что-то про хищников в природной естественной среде, но фразу запомнил накрепко, и она не раз выручала его по жизни, хотя, стоило признать, не менее часто втягивала в неприятности, которых можно было бы избежать, придержав непокорный норов.
Вот и сейчас Ичиго медленно сглотнул подкативший к горлу ком под взглядом звериных глаз, сверкающих любопытством и небесной, мать ее за ногу, бирюзой, с дурацкими зубчатыми стрелками на веках.
— Не понял, — решив, что ослышался, чуть наклонил голову он.
— Не тупи, Куросаки, — фыркнул Гриммджо, тряхнув голубой челкой. — Скучно, говорю. Катану мою запечатали, ни релиз, ни банкай мы с тобой сейчас не потянем. Пошли потрахаемся.
Не послышалось.
Издалека приглушенно доносились голоса шинигами четвертого отряда, занимающегося выжившими в недавней резне. Тихое укромное место, куда Ичиго забрел, чтобы прийти в себя после нервотрепки последних дней и последствий наспех залеченных ранений, вполне способно было укрыть еще одно тело, пополнившее длинный список потерь. Оба клинка Зангецу стояли чуть поодаль, прислоненные к скале - только руку протяни.
Подавив первый порыв полоснуть по наглой морде закаленной сталью, Ичиго заставил себя остаться сидеть на нагретом камне, сцепив руки в замок.
Впрочем, два тела тоже могут остаться здесь незамеченными. Два живых, горячих тела...
— Не заинтересован, — сухо отрезал он, оборвав затянувшуюся паузу, и принялся разглядывать верхушки видневшихся слева руин, внезапно увлекшись деталями пейзажа, и чувствуя, как щеки против воли заливает краска от промелькнувших и задавленных в зародыше мыслей.
— Да-а? — с ухмылкой протянул Гриммджо и оперся ладонями на колени Ичиго, наклонившись, почти прикоснувшись нос к носу. Тот инстинктивно отшатнулся назад и нахмурился от боли в перебинтованных ребрах. Но руки не оттолкнул. — Интересно, насколько... — посерьезнел Гриммджо и вместо продолжения тягуче медленно заскользил ладонями вверх по напрягшимся бедрам, сминая грубую ткань хакама, вглядываясь в столь же медленно наливающееся кровью лицо Ичиго, с ослиным упрямством не двигающегося с места.
Будто стоит шевельнуться, и вызов будет проигран. Будто отведешь взгляд, и засчитают техническое поражение. Будто Гриммджо проиграет, если Ичиго останется. Будто...
Нервы сдали, и в последний момент Ичиго мертвой хваткой вцепился в широкие запястья, остановив поток чужого плавящего жара у самого паха.
— Я же сказал — не заинтересован, — повторил он, тщетно стараясь дышать не слишком глубоко. Голос звучал непривычно низко, отдавая хрипотцой.
Гриммджо медленно, не разрывая зрительного контакта, наклонился вперед, сокращая расстояние между их лицами до неприличной близости. Опасной, завораживающей и неправильной. Последнее слово Ичиго повторил про себя несколько раз. Не помогло.
— Тогда почему ты до сих пор мне не врезал? — с вибрирующими полурычащими нотками задал Гриммджо очевидный вопрос.
— Лень тратить силы на полудохлого котяру, — сглотнул Ичиго, борясь с желанием перевести взгляд на тонкие приоткрытые губы. И заметил, как при его словах и без того широкие от возбуждения зрачки оставили от потемневшей радужки лишь тонкие кольца.
— Ха, — усмехнулся Гриммджо, ни на миг не купившись на это напускное бахвальство, но оценив нежелание сдаваться. Вызов принят. — А так?.. — выдохнул он, и иллюзорная воздушная преграда между ними испарилась в испепеляющем грубом поцелуе.
— Мнн... мм!.. Стоп! Стоп, я сказал! — оттолкнул его Ичиго, придя в себя от боли в потревоженных ребрах.
Собственная бурная реакция ошеломила, отдаваясь в ушах набатом сердцебиения, губы онемели — да сколько же времени прошло?! — ладони покалывало от крышесносного ощущения перекатывавшихся под горячей кожей мышц сильного, красивого — как только раньше не замечал — тела.
Гриммджо отозвался раздраженным рычанием, но прежде, чем он успел сказать хоть что-то...
— Твою мммать... Иди сюда! — выругался Ичиго, обратно притянув его за ворот.
Даже если победа в этом бою ему не светит, он постарается свести вничью.
Название: Ассимиляция
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 500 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Цан Ду, Юграм Хашвальт, намек на Базз-Би/Юграм Хашвальт
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Базз-Би и Цан Ду возвращаются из командировки
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017- "Ассимиляция"
— На спящий Силберн опускается тумаааааан!
В укутанном туманами Силберне сейчас спал разве что император. Зато в комнате Базз-Би третий час пели и играли на каком-то с трудом поддающемся идентификации музыкальном инструменте. Штернриттер "Н" отдыхал после отдыха.
— Шалят ветра по подворотням и дворааааам!
На жилом этаже густо пахло незнакомым алкоголем.
— А нам все это не впервой, а нам доверено судьбой оберееееегать на спящих улицах покой!
— Это он про себя? — на всякий случай уточнил Хашвальт. Известный ему Базз-Би нес на спящие и любые другие улицы лишь хаос, разрушение и иногда свое жалование – если на улице был винный магазин. — Я смотрю, командировка прошла успешно.
— Вполне, хотя местные своеобразные люди. На Пустого ходят с топором, а то и с голыми руками — и, что самое интересное, успешно ходят. Называют шнапс bormotuxa и пьют, — Цан Ду коснулся висков. — Они очень много пьют. Хорошо, что вы нас отозвали, грандмастер, еще дня два — и моя душа вернулась бы к императору раньше положенного.
— Тоже пробовали ходить на Пустого с топором? — усмехнулся Хашвальт.
— Нет, просто, согласно их традициям, отказ от совместного употребления алкоголя автоматически означает пренебрежение собеседником и даже может привести к конфликту. Как и положено офицеру Ванденрейха, я не посмел проявлять неуважение к собратьям по оружию. Но печень-то не железная.
Хашвальт сочувственно похлопал его по плечу. Однажды он тоже пил с командиром русского отделения Ванденрейха. Большую часть вечера стерлась из памяти, а утром хотелось соленых огурцов и под Аусвелен.
— Кстати, — вспомнил он, — почему вы прибыли только сегодня? Я посылал сигнал еще на прошлой неделе.
— Ворота Солнца сработали только на третий день, и то после того, как мы их разобрали и по новой задали координаты, — вздохнул Цан Ду. — Это Россия, грандмастер, у них всегда так. Но, смею заверить, я готов приступить к службе. Что касается офицера Базз-Би...
— Да! — емко подтвердили за дверью.
— Русские ему очень понравились.
— Да пожелай ты им ни пуха, ни пера!
— Впрочем, он им тоже. Они даже вручили ему на прощанье этот ужасный музыкальный инструмент и очень просили приезжать еще.
— Да! Пусть не правилаааам игра!
— Ты хочешь сказать, — недоверчиво нахмурился Хашвальт, — что он все это время употреблял алкоголь?
— Да!
— Пил, — подтвердил Цан Ду.— В баню ходил. Смотрел телевизор. Его досуг был весьма разнообразен.
— И если завтра будет круче, чем вчера, — душевно вывели за дверью, — прорвеееемся, ответят опера!
— Ладно, с офицером Базз-Би я разберусь лично.
— Совсем разберетесь? — с надеждой уточнил Цан Ду, но правильно истолковал выражение лица Хашвальта, поклонился и исчез в Тени.
Одетый в полосатую майку Базз-Би валялся на развороченной кровати и играл на баяне. У его ног сидела косорылая трехглавая ящерица. Плюшевая, слава Яхве, с Базз-Би сталось бы притащить живую.
— Юго! Я купил тебе подарок! — ящерица полетела в сторону Хашвальта.
Базз-Би сел, отложил баян и почесал щетину на подбородке.
— Выпить хочешь?
— Нет.
— А петь умеешь?
— Нет.
— А чем займемся тогда?
Хашвальт одарил его нечитаемым взглядом, а потом начал раздеваться — молча.
Черт с ней, с ассимиляцией, он все равно соскучился.
@темы: Bleach
20.07.2017 в 23:41
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Драбблы G-PG-13. ДженURL записи
Название: Паразиты
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 995 слов
Пейринг/Персонажи: Хьёсубе Ичибей, Хикифуне Кирио, Шутара Сенджумару, Король Душ
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Король Душ снова мертв, да здравствует новый Король Душ
Примечание/Предупреждения: спойлеры к новелле «We Do Knot Always Love You», возможные спойлеры к новелле «Can’t Fear Your Own World»
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Паразиты"
Ичибей прислоняется плечом к дворцовым вратам, давит и, перехватив поудобней писчий столик, заходит в главный зал.
— Доброе утречко, твое несравненное величество!
Хикифуне, вертевшаяся вокруг ледяной глыбы в центре зала, воровато оглядывается через плечо и быстро утирает рот рукавом. Старая лиса. Ичибей, позвякивая плошками для чернил, тащит столик прямо к ней:
— И тебя с добрым утром, несравненная Хикифуне-сан.
— Дежурство прошло спокойно! — невнятно откликается она, склонившись над корзинами. Хрустит там чем-то. Ичибей оставляет столик перед ледяной глыбой и на цыпочках подкрадывается к Хикифуне за спину.
— Отъедать куски с Короля Душ — нехорошо, прекрасная Хикифуне-сан, — напоминает он.
Та подскакивает, быстро поворачивается и прячет руки за спину.
— Ты что, прямо ложкой своей колупаешь? — спрашивает Ичибей.
Хикифуне делает мощное глотательное движение и, облизнув губы, улыбается во весь рот.
Зубы у нее черные-черные от мертвой крови и духовных частиц.
— Если больше никому не расскажешь — отломлю и тебе кусочек, — предлагает она.
— Иди, Хикифуне-сан, — вздыхает Ичибей и, приобняв ее за мясистые, распухшие от духовной силы бока, поворачивает к вратам, — твое время кончилось. Теперь развлекать его величество буду я.
Хикифуне негромко цокает, и корзины с образцами льда, отпустив ножки-корни, снимаются с места.
Ичибей усаживается перед глыбой за свой писчий столик и разводит в плошке чернила.
— И как же себя чувствует наш великий Король Душ сегодня?
Ох и наслушался бы он, если б несравненная королевская глыба могла говорить. Ичибей вскидывает голову, привычно окидывая взглядом застывшую во льду фигуру. Потом поводит лопатками, выпрямляя спину, и оглядывается. Хикифуне до сих пор торчит в дверях.
— Чего тебе, великолепнейшая? Забыла, где твой дворец? Отвести за руку, как ребенка?
— Значит, теперь он — Король? — Хикифуне хмурится, кривит рот. — Во всех хрониках, в каждом свитке, везде?
Ичибей прикладывает палец к губам.
— Мы же защитили короля, Хикифуне-сан. Конечно, это он. Всегда был, всегда есть — и всегда будет. А теперь, — он возвращается к глыбе, — о, повелитель, изъяви свою высочайшую волю. Твои смиренные слуги хотят знать: под каким именем внести в историю эту войну?
Ичибей наклоняет голову набок и для приличия ждет несколько мгновений.
— Кажется, слышу! — Он вскидывает руки в воздух. — Слышу мысли нашего господина! До того, как он изволил раскрыть свой царственный рот!
Хикифуне смеется — раскатисто, злобно, — и снова хрустит. Ох, и любит же она королевский лед.
— «Война за Короля Душ», прекрасный выбор, — он заносит кисть над бумагой. — Пиши черным по белому, Ичимонджи. Так было и так станет.
— Стоило оставить ему рот, — бросает Хикифуне. — Я бы послушала, как вы ругаетесь. Король хоть слышит, что ты говоришь? Или мне объесть лед вокруг его ушей?
Она отпускает смешок напоследок и, прикрикнув на корзины с образцами, отворяет ворота.
Ичибей снова заносит кисть.
Да все они слышат — живые или мертвые, во льдах под защитными барьерами или в барьерах подо льдом. Победившие или проигравшие.
Они слушают и, ох, как заливаются слезами от бессилия.
— «Король Душ продолжил свое блистательное правление. Нулевой Отряд защитил его королевскую силу, королевское тело и королевскую честь», — диктует Ичибей.
Чернила впитываются в бумагу без следа и просачиваются печатями на стенах дворца.
— Я ведь говорил, — он поднимает глаза на глыбу. — Знай свое место, мальчишка. — Потом, упершись рукой в пол, заваливается набок и заглядывает за глыбу — в темноту на другом конце зала, там, где ведут вглубь дворца еще одни врата. — Тебя тоже предупреждал! И кто теперь пишет историю, а?
Из-под писчего столика выскальзывает паучок: крохотный, белый, шарнирные ножки щелкают на бегу.
Ичибей дает ему немного побегать вокруг — повозиться в чернилах, станцевать на бумаге, — и прихлопывает. А потом наматывает на большой палец звеняще тонкую нить, тянущуюся от пучка за колонны.
— Ай-яй-яй, Шутара-сан, твоя очередь только через десять лет. — Она где-то там, в темноте, не показывается. Но Ичибей-то чует. Ох, как они забывают, что тьму он чует лучше всего. — Вернись к себе, отдохни. А мы с Его Величеством займемся делом.
Нить, петлей обернутая вокруг пальца, натягивается сильнее, врезаясь в кожу. Тянет. Напитывается чернильной кровью.
Ичибей вскидывается — и она совсем рядом, за колонной, белая на белом. Только кости щелкают, будто ножки у паука.
Надо было поотрывать все до единой.
— Зачем отпустил мальчика? — спрашивает Шутара.
Нет, кости — это ее голос, сухой и трескучий; еще одна недовольная. Как же с ними тяжело первые десять тысяч лет. Первую пару Королей. Первый миллион душ.
Потом-то, конечно, все проходит.
— Мог оставить под нашим присмотром, — продолжает Шутара. — Здесь.
Тоже во льду, — недоговаривает она.
— Сам вернется. — Ичибей раскладывает перед собой чистую бумагу. — По молодости они все уходят: выбирают мирок поудобней, присасываются как следует и пускают корни, а дальше…
Шутара делает шаг, другой — в костяной руке серебрится игла. Ичибей вздыхает. Все-то они первую тысячу лет, ох, какие сентиментальные.
Ничего, это тоже пройдет.
— А дальше они выбрасывают споры, — с нажимом продолжает Ичибей, — и начинают войну.
Он поднимается на ноги, отпихивая столик в сторону. Кончик иглы тут же замирает у левого зрачка.
— Король Эмма-о сравнял с землей Общество Душ и заразил нас властью над смертью, — он сжимает руку в кулак, превращая кожу и плоть в чернила. — Король Санта Муэрта иссушил Уэко Мундо и поднял мертвые души — Пустыми. Король Яхве заморозил Шаттен Берайх и отравил своей силой квинси.
Ичибей шагает вперед, — на острие иглы — чтобы Шутара увидела его глазами. Чтобы чернила проникли в ее духовную оболочку, — Ичимонджи, ложь становится правдой, — и переписали изнутри.
Шутара медленно отводит руку с иглой, отступая.
— Они — зараза, идущая от мира к миру.
От тела к телу. От души к душе.
— И ты, что, не хочешь ее изучить? Вывести новый штамм?
Глаза Шутары — стеклянные и пустые, точно кукольные, — доверху захлестывает чернилами. Она вздрагивает, смаргивает несколько раз, и все проходит. Остаются только крохотные брызги в уголках век.
— Уходи, Шутара-сан, — говорит Ичибей, направляя ей под ноги текучую чернильную печать. — Твой дозор еще нескоро.
А сам опять садится у подножия глыбы: переворачивает столик, собирает разлетевшиеся листки, снова разводит кровью чернила в плошке и наконец поднимает глаза:
— Вы так похожи. Все, как один, возвращаетесь, чтобы разрубить грибницу. — Ичибей скалится. — Поэтому не волнуйся: через пару тысяч лет твои сын и внук тоже окажутся в соседнем зале. А потом явятся те, кому они передали силу. И те, кто придет после них. — Чернила проступают в воздухе, рождая узоры печати. — Так будет всегда: «Добро снова победило зло, и Король Душ продолжил царствовать». Ичимонджи, ох, истинно так.
Название: Не отдам
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 382 слова
Пейринг/Персонажи: Исида Рюкен, Исида Сокен
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: В июне он почти верил, что справится
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Не отдам"
Вечер сменяется ночью — которой по счету? Ватная тишина обступает со всех сторон, лишь привычно попискивает аппарат жизнеобеспечения, успокаивающе мигая зелеными огоньками.
Самообман.
В июне он почти верил, что справится. Что знает, что делает. Что их сил хватит, чтобы противостоять — Ему.
Но силы таяли, как сахар в стакане с кипятком.
К середине августа уверенность ушла, остался только горький ком в горле и резь в глазах.
И Сокен.
Старик все чаще смотрел укоризненно, шевелил губами — будто хотел сказать что-то, но не решался.
Что тут скажешь? И так все ясно. Он уже сдался.
Еще много лет назад.
Аусвелен лишь добил его. Несмотря на чистую кровь.
Сентябрь слился в монотонное бесцветное марево. Ни мыслей, ни чувств. Все осталось где-то там, далеко. Здесь — только он, один — против мира. Лишь проросшее насквозь, до зубовного скрежета, упрямое — не отдам.
Весь мир — за кадром.
Едва различимый скрип двери. Шаг. Еще шаг. Рюкен нехотя оглядывается. Сокен. Кто же еще. Равнодушно кивает — на удивление он уже не способен.
— Остановись.
Голос Сокена отдается в висках тупой болью. Рюкен угрюмо молчит.
— Ее не вернуть, и ты это прекрасно знаешь.
Непримиримый острый взгляд поверх очков, страшная кривая усмешка.
— Это все? — Рюкен демонстративно поворачивается спиной. Ему нет дела до старика и его слов.
Взгляд упирается в зеленую неровную строку на мониторе. Против воли из груди вырывается вздох, до отвращения похожий на всхлип.
— Спасать нужно живых.
Рюкен с яростью оборачивается — и, пошатнувшись, хватается за спинку кровати. Перед глазами плывут противные бледные круги.
— Ты на себя посмотри! На что ты стал похож… — как иллюстрация к словам Сокена, в стеклянной двери отражается изможденное бледное лицо с глубоко запавшими глазами.
— Зачем ты пришел? – хриплый, срывающийся голос. Он сам его не узнает.
— Остановить это безумие.
Рюкен молчит — к чему тратить силы на бессмысленный спор? Их и так ничтожно мало. Несколько неверных шагов, опереться на подоконник, закурить...
Во взгляде Сокена безмерная горечь.
— Рюкен, у тебя есть еще Урю. И ты нужен ему.
Тонкий писк аппаратуры — он все еще справляется. Пока. Пока хватит сил.
Это не может длиться вечно. Ты не бог. А я — больше не стану помогать тебе. Катагири мертва. Признай это и отпусти.
— Убирайся. — Злой упрямый прищур, тихий ровный голос.
Сокен, с сожалением покачав головой, направляется к двери, но, взявшись за дверную ручку, оборачивается:
— Прости.
Рюкен молча смотрит вслед. Он понимает.
Он сдастся только через четыре дня. Но не простит. Никогда.
Название: Если бы квинси писали для «Квинси Вестника»
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Оригинал: Kristie, If the Quincy were forced to write for a “Quincy Bulletin” , запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: драббл, 382 слова
Пейринг/Персонажи: разные персонажи
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: колонка Исиды обеспечивает пошаговыми инструкциями для изготовления целого ряда моделей формы. Например, как подшить плащ, или как сшить форму без кнопок.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Если бы квинси писали для «Квинси Вестника»"
1. Базз-Би: «Один... Два... Три... Четыре... Пять...»
Он пишет обо всем, что можно разбить на пять пунктов. Например, как спланировать пять разных блюд. Или насколько хорошо действует напиток «5hours Energy». Или как убить кого-то при помощи огня — пятью разными способами.
2. Бамбьетта: «Борьба со стрессом»
Бамбьета пишет о способах эффективной борьбы со стрессом. Некоторые из них даже не связаны с убийством. Очень немногие.
3. BG-9: «Данные»
Он публикует данные, которые он собрал. На самом деле, это довольно скучно.
4. Эс Нодт: «Больше не бойтесь»
Эс Нодт ведет колонку о разных страхах, а затем дает советы о том, как их преодолеть. К сожалению, его советы обычно сводятся к «Смерть хуже. Это страшно».
5. Кэндис: «Мода в бою»
В своей колонках она дает советы о том, как сохранить прическу, выбивая дерьмо из своего противника. Или о том, какая обувь больше всего подходит для прогулки по лужам крови.
6. Пепе: «Любовные советы!»
Ему можно написать и обратиться за советом в случае проблем в романтических отношениях. А если читатели ему не пишут, он заставляет их это делать.
7. Исида: «Крафт для квинси»
Колонка Исиды обеспечивает пошаговыми инструкциями для изготовления целого ряда моделей формы. Например, как подшить плащ, или как сшить форму без кнопок.
8. Цан Ду: «Этикет в битве»
Он стремится научить собратьев-квинси вежливому поведению в битве. Например, как не влезать в чужой бой, или как не убивать собственных союзников.
9. Маск де Маскулин: «Маск де Маскулин: Разоблачение»
В основном, много фактов о себе, любимом.
10. Джеймс: «Отзывы о «Маске де Маскулине: Разоблачение»»
Не самые беспристрастные обзоры.
11. Джером: «Лучшие металл-концерты»
Любит на них ходить и много кричать. А потом рассказывать об этом.
12. Хашвальт: «Суди меня, Юграм!»
Читатели просят его выразить свое мнение: о том, как выглядят их волосы, как хорошо получилось суфле, правдоподобно ли они изображают голос Бетмена — обо всем.
13. Гремми: «Представь себе ЭТО»
Он просто хочет, чтобы читатели признали, что у него воображение богаче, чем у них.
14. Жизель:
Каждый выпуск Жизель публикует простой черный прямоугольник. Смотрится довольно странно.
Название: Я, конечно, не принц...
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 363 слова, драббл
Пейринг/Персонажи: Хисаги Шухей
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ренджи во время битвы с Джеки упоминал о том, что Шухей как-то притащил в ОД мотоцикл. Так вот — Шухей и мотоцикл.
Примечание/Предупреждения: нет
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Я, конечно, не принц..."
- Я, конечно, не принц, но конь у меня будет, - пьяно бормотал Шухей, перекрашивая в белый чудом отбитый у начальства мотоцикл.
После полутора месяцев суровых тяжб, он, наконец, добился разрешения на то, чтобы оставить его себе и теперь, отметив это знаменательное событие со старыми боевыми товарищами, намеревался использовать все преимущества современного чуда техники.
Затащить громоздкий агрегат в скромную лейтенантскую комнату в казармах отряда помогли те же собутыльники. Ни одному из них не пришел в голову вопрос – зачем? Это было шумно, весело, а пару фусума по дороге можно будет отремонтировать позже... Хотя так ли они там нужны?
Оставшись в гордом одиночестве, Шухей старательно натирал металлические бока своего новообретенного друга мокрой тряпкой не первой свежести, пока хмельной разум не пришел к выводу, что результат соответствует внутренним представлениям об идеале и мотоцикл готов к следующему этапу преображения – покраске. Банка с эмалью была добыта заранее, еще в трезвом состоянии, и предназначалась для оконной рамы и еще какой-то мелочи, но внезапная «гениальная» идея требовала своего воплощения, невзирая на возможные жертвы.
— Женщины же любят этих… на коне? — Шухей задумчиво возвел затуманенные очи к потолку, не заметив, как мазнул кисточкой себе по груди. — Или просто коней?.. Не, все-таки на коне… — решительно мотнул он головой, покачнувшись. — Рангику-сан должно понравиться… — он почесал перепачканный белым нос, мечтательно покраснев при воспоминании ладной фигурки лейтенанта десятого отряда. — Она удивительная… — забыв про мотоцикл, Шухей продолжал бубнить, с блаженной улыбкой выводя на дощатом полу иероглифы любимого имени. — Не такая, как все…
Спустя еще какое-то время и полбанки краски, с переменным успехом размазанной по мотоциклу, полу и оголенной коже самого Шухея, в его бедовую голову пришла еще одна мысль.
— Но, раз она не такая, как все, ей может не понравится белый! — воскликнул пронзенный озарением Шухей.
Новое открытие требовало новых решительных действий!
К похмелью прилагалась головная боль и тошнота от отравления пахучей краской, благо хоть окна на ночь остались открытыми, а то так и задохнуться недолго.
Отклеившись от пола (буквально — за ночь перемазанные краской волосы и кожа основательно присохли к татами), лейтенант девятого отряда Хисаги Шухей обвел комнату взглядом.
Секунду спустя проходившие по улице рядовые вздрогнули и ускорили шаг при звуке душераздирающего стона отчаяния, в котором с трудом можно было разобрать что-то похожее на «мой мотоцикл» и «больше никогда».
Название: После битвы
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 12 слов
Пейринг/Персонажи: Хашвальт
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: все тайное становится явным
Примечание/Предупреждения: на заявку:"Опять попрошу квинси-девочек-волшебниц! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!"
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "После битвы"
— Так ты и есть Сейлор-мун?
Хашвальт поправил воротник матроски и застенчиво улыбнулся.
Название: Как завербовать Куросаки в квинси?
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Оригинал: Kristie, What the Quincy would say to recruit Ichigo, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: драббл, 652 слова
Пейринг/Персонажи: разные персонажи
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Яхве решил завербовать Ичиго в квинси
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Как завербовать Куросаки в квинси?"
Яхве поручил своим солдатам разработать стратегию по привлечению Куросаки Ичиго в ряды квинси - и вот что из этого получилось:
Исида:
И: Ты знаешь, Куросаки, мои планы всегда срабатывали лучше, чем твои. Если мне эта идея показалась хорошей, ты должен последовать за мной.
К: Я никогда не следовал твоим планам, зачем мне начинать сейчас?
И: ... Не поспоришь.
Хашвальт:
Х: Я слышал, ты с трудом запоминаешь имена. У нас всего двадцать шесть штернриттеров, к тому же, они быстро заканчиваются. Так что проблемы не будет.
К: Ээээ...
Аскин:
А: Ты ведь часто был на пороге смерти, не так ли, Ичиго? Так вот, если ты присоединишься к квинси, Его Величество будет тебя воскрешать. Если посчитает нужным, конечно. Впрочем, зная тебя, будет.
К: Ты так говоришь, словно у меня нет Иноуе...
Бамбьетта:
Б: Если ты присоединишься к квинси, ты сможешь стать зомби. Мне нравится быть зомби. Быть зомби круто.
К:...
Б: Очень круто.
Эс Нодт:
Эс: Ты никогда не будешь одинок, если присоединишься к квинси.
К: Я не одинок. А ты?
Эс: Да. Откуда ты знаешь?
К:...
Лильтотто:
Л: Иногда Его Величество будет пытаться убить тебя — это правда. Но, мне кажется, это все равно, что быть уволенным. Однако, если ты будешь силен и быстр, ты можешь этого избежать. А ведь ты сильный и быстрый, правда?
К: Да, я очень сильный и быстрый. Но мне по-прежнему не нравится идея быть едой моего босса.
Л: … ты что-то имеешь против еды?
Базз-Би:
Б: Привет! Присоединившись к квинси, ты станешь СИЛЬНЫМ! Ты получишь ДРАКУ! Ты станешь ОФИГИТЕЛЬНЫМ! Почему ты не хочешь стать одним из нас?
К: Это Bleach. Ты сейчас расписал все то, чем мы обычно занимаемся.
Б: Нет, я сказал ОФИГИТЕЛЬНЫМ!
Цан Ду:
ЦД: Скажу прямо: для квинси проигранный бой означает смерть. Но поскольку ты никогда не проигрываешь, то это не проблема. Тебе определенно понравится.
К: Вам, ребята, нужно придумать другой способ отправлять на пенсию.
ЦД: Это если ты доживешь до пенсии.
Опие:
О: Если ты присоединишься к квинси, тебе не придется снова ломать голову над тем, как выбраться из моей ловушки.
К: Было бы неплохо...
BG9:
BG9: Квинси принимают всех: мужчин женщин, детей, роботов...
К: ...да я, вроде, не робот.
BG9: Но могу поспорить, ты не против работать с одним из них.
Пепе:
П: Квинси полны любви. Среди шинигами нет любви. Они ходят на свидания? Уверен, что не ходят.
К: Я впечатлен... Хотя я тоже ни с кем не встречался.
П: Все можно изменить!
Менина:
М: Я могу поднять здание.
К: Ээээ...
М: Что? Я слышала, ты уважаешь силу.
Маск:
М: Потому что Ичиго — это человек, который пойдет на все ради победы! Это путь квинси! Я пробил свои барабанные перепонки, просто чтобы выиграть бой! Ну, кто из шинигами сделает так, как я?
К: Бьякуя. Он себе сухожилия перерезал.
М: Это не так не так стильно.
Кэндис:
КК: Да плевать! Этот парень не должен к нам присоединяться! Без него тысячу лет прожили и еще проживем! Единственный способ присоединить его к нам - в мешке для трупов!
К: Так вот почему ты все время пытаешься меня убить?
КК: В основном ради славы.
КК: … Я учту.
Гремми:
Г: Ты очень сильный. Может быть, тебе не надо присоединяться к армии квинси. Возможно, тебя надо хранить в колбе.
К: Мне кажется, я мог бы ее покинуть...
Г:.. Сказал парень, который не сумел вылезти из ловушки Кирге.
Нянзоль:
Н: Если вы присоединитесь к квинси, вы можете получить второй язык. Тогда вы сможете есть два мороженных одновременно. Об этом мечтает каждый!
К: Это поэтому у тебя их два?
Н: Возможно.
Жизель:
Ж: Куросаки, ты должен объединиться с квинси! Сама мысль об этом меня так возбуждает!..
К: НЕ ЗНАЮ ПОЧЕМУ, НО Я ЗАРАНЕЕ БОЮСЬ ТОГО, ЧТО ТЫ ПРЕДЛОЖИШЬ!
Яхве:
Я: Ты — квинси. Прекрати сопротивляться и следуй зову крови.
И: Состав моей крови очень разнообразен...
Я: Да. В твоем отце течет кровь шинигами. Твоя мать — квинси. И, наконец, есть Пустой, что ранил твою мать. Так которому из трех путей ты предпочтешь следовать?
И: … а маму в это не впутывай.
Название: Какие персонажи Блича выживут в фильме ужасов?
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Оригинал: Kristie, Which Bleach characters would survive a horror movie?, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: драббл, 477слов
Пейринг/Персонажи: разные персонажи
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Что, если бы персонажи Bleach были бы персонажами ужастиков?
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Какие персонажи Bleach выживут в фильме ужасов?"
Мацумото — умрет:
Красавица, блондинка, и, скорее всего, будет участвовать в постельной сцене (если жанр подходящий). Готова.
Хицугая — умрет:
Он выглядит, как ребенок, но он не ребенок. Кроме того, он имеет аналитический склад ума и поэтому полезет с чем-либо разбираться сам, либо помогать кому-нибудь. Умрет.
Укитаке — умрет:
Персонаж, который так кашляет с самого начала фильма, обязательно умрет. Иначе зачем ему болеть???
Мидзуиро — умрет:
Он, конечно, очень рассудительный юноша. Но и игрок - все время переходит от одной подруги к другой. В фильме ужасов он получит поцелуй смерти.
Гриммджо — умрет:
И не просто умрет, а одним из первых. В конце концов, должен умереть кто-то сильный, мускулистый, жестокий и сексуальный - чтобы показать, насколько все серьезно.
Иссин — умрет:
Родители бесполезны для фильма ужасов. Он плохо кончит.
Нойтора — умрет:
Нойтора — а) самоубьется, б) предварительно громко заявит, что ему не страшно, потому что он сам грохнет убийцу. Вселенная не любит подобной гордыни.
Исида Урю — умрет:
Он будет настаивать на том, чтобы все держались вместе, но все будут просто его игнорировать. Он будет вести себя разумно и эффективно. Он будет пытаться дозвониться спасателям - телефон, конечно же, работать не будет. Но, рано или поздно, он останется один. И вот тогда-то...
Исэ Нанао — может выжить:
Выжившие девочки, как правило, здоровые, разумные, и не блондинки. Это как раз про Нанао. Единственная проблема - Нанао не главная героиня, а проходным персонажам, как правило, довольно сложно выжить в фильме ужасов. Так что Нанао выживет — возможно. Если не найдется никого получше.
Рикичи — умрет:
О Боже! Несовершеннолетний парень. Это будет просто супер-провал.
Ячиру — выживет:
Она ребенок. Деток не убивают.
Юмичика — умрет:
Зря он такой. В ужастиках таких не любят...
Хашвальт — умрет:
Он слишком блондин и слишком красивый, чтобы выжить в ужастике.
Хинамори — умерет:
Ее слишком часто пытаются убить в каноне. Такие ситуации в фильме ужасов никогда не заканчиваются хорошо для персонажа.
Тоусен — умрет:
У черных парней в ужастиках мало шансов.
Ичиго — умрет:
Возможно, он героически пожертвует собой. Или героически будет бросаться на каждый крик и, как это обычно бывает в ужастиках, получит нож в горло. Который его и убьет.
Кон — выживет:
Чувствительное чучело, которое волочится за каждой юбкой? Скорее всего, он-то и есть убийца. И выживет, чтобы появиться в продолжении.
Айзен — умрет:
Слишком высокомерен. Он заявит, что у него есть план, чтобы остаться в живых. Убийца не простит.
Король Душ —умрет:
Он слишком крепко спал. В фильме ужасов нельзя спать слишком крепко.
Комамура —выживет:
Ну какой же монстр убьет ЩЕНКА?!
Название: Эй, персонажи Блича, как лучше всего подготовиться к экзамену?
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Оригинал: Kristie, Hey Bleach characters, what’s the best way to prepare for an exam?, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: драббл, 284 слова
Пейринг/Персонажи: разные персонажи
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Начните пораньше. Работайте и делайте конспекты. Изучайте свои конспекты. Делайте конспекты конспектов. Изучайте конспекты конспектов. Повторяйте. Это не трудно.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Эй, персонажи Bleach, как лучше всего подготовиться к экзамену?"
Оторибаши Роуз: Наушники и ваш любимый плейлист. Музыка зарядит вас энергией и, если вы напоете ее прямо на экзамене, сможет пробудить вашу память. Только постарайтесь напевать потише, иначе кто-нибудь выбьет вам карандашом глаз.
Хиери: Возьмите книги, усядьтесь где-нибудь и просто учитесь. А если какой-нибудь дебил начнет вас отвлекать, или болтать по мобильнику, или слишком громко дышать, или еще что-нибудь, просто ДАЙТЕ ЕМУ ПО РОЖЕ!
Шарлотта: Нужно убедиться, что во время учебы вы выглядите сногсшибательно. Быть прекрасной - это меня всегда так мотивирует!
Бьякуя: Пообещайте ваши покойным родителям, что будете учиться.
Нелл: Вкусняшки! Чтобы учиться, надо есть много вкусняшек!
Хицугая: Начните пораньше. Работайте и делайте конспекты. Изучайте свои конспекты. Делайте конспекты конспектов. Изучайте конспекты конспектов. Повторяйте. Это не трудно.
Эс Нодт: Представьте свой самый жуткий страх над своим столом. Вы не сможете даже взгляда оторвать от книг.
Тенса: Найдите партнера по подготовке. Учитесь вместе с ним.
Маширо: ООООЧЕНЬ МНОГО ЗАНЯТИЙ. И КОФЕ!
Исэ Нанао: Просто не спите во время учебы. Для некоторых это совершенно новый подход.
Айзен: Моя концепция такова: если вы уже знаете все, то вы готовы к любой проверке.
Исида Урю: Изучите материал на своем родном языке. Затем выучите его на немецком. Возможно, сначала придется перевести его на немецкий.
Хисаги: За одну ночь. Классика жанра - и она работает!
Ичиго: Вместо того, чтобы учиться, подождите, пока напряжение не достигнет наивысшей точки — это меньше, чем за пятнадцать минут до вашего экзамена — затем бросайтесь за книги. Выучите все моментально!
Тессай: Если у вас есть проблемы с концентрацией, просто при помощи кидо привяжите себя к стулу. Главное, убедитесь, что перед этим ничего не пили.
Хашвальт: Используйте галстук, чтобы ненароком не отвлечься на подавляющую красоту своих волос, когда вы наклоняетесь над книгами.
Хашвальт: …
Хашвальт: Неужели так только у меня?..
Название: Самые важные
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 500 слов
Пейринг/Персонажи: Хашвальт, дядя Хашвальта
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Дядя всегда знает, где его искать, Юго всегда знает, чем все закончится
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Самые важные"
В какой бы уголок леса он ни забрел, дядя всегда знает, где его искать. А Юго всегда знает, чем все закончится: его отправят спать без ужина, его заставят убираться в птичнике, его перегнут через колено и отшлепают. Знает, когда надо наедаться яблок впрок, а когда — надевать особенно плотные штаны. Может во всех подробностях описать завтрашних день: утром ущипнет гусь, днем порвется ботинок, вечером дядя привезет с ярмарки новую игрушку – деревянную мельницу. А потом поедет назад, потому что потерял по дороге ключи от амбара.
Если кто-то спросит Юго, кто рассказал ему про гуся и мельницу, он ответит: «Не знаю». Этот кто-то говорит с ним редко и не обо всем. Зато никогда не ошибается.
Но спрашивать некому — сколько Юго себя помнит, они с дядей живут вдали от людей. И очень часто переезжают.
— Дальше будет еще интересней, — обещает дядя, когда Юго, наконец, решается с ним поговорить, — ты сможешь видеть.
— Видеть что?
Дядя опускает ладонь ему на голову, ерошит волосы и буднично произносит:
— Будущее, что же еще?
Юго обиженно сопит и сердито стряхивает его руку. Ему шесть, а с ним опять разговаривают, как с маленьким! Как будто квинси умеют видеть будущее! Как будто кто-то вообще умеет!
— Нас таких немного, — спокойно отвечает дядя, словно прочитав его мысли — впрочем, у Юго все на лице написано,— я, ты и еще один, от которого лучше держаться подальше. Но о нем потом, когда ты станешь чуть-чуть постарше. А пока запомни: никогда и никому не рассказывай о том, что умеешь. Не пытайся заработать денег на своем даре. Во-первых, твои видения все равно будут касаться только тебя и самых важных тебе людей. Во-вторых, нельзя, чтобы тот, третий, о тебе узнал.
Юго пожимает плечами. Предсказание — дело опасное, кто же спорит.
Вот, например, на прошлой ярмарке он видел человека, который называл себя волшебником. Он сидел в расшитой звездами палатке, которую называл шатром, и брал по серебряной монете за одно предсказание. Очередь за предсказаниями стояла большая. Юго хотел предупредить волшебника, что на следующий день эти же люди побьют его и выкинут в реку — вместе с шатром, а потом решил, что волшебник и так в курсе.
Волшебник был не в курсе. И плавать не умел. Бывает.
— Третий человек ищет нас? — Уточняет Юго и между лопаток почему-то расползается холод, — Мы поэтому живем в лесу, да?
Прежде чем ответить, дядя долго на него смотрит — пристально и немножко устало, а потом снова треплет по голове.
— Не нас, — вздыхает он, — Тебя. Но не переживай — он никогда до тебя не доберется, обещаю.
Юго кивает, чувствуя, как уходит холод. Взрослым нельзя нарушать свои обещания.
А в лесу, если подумать, не так уж и плохо, найди бы еще хоть одного товарища для игр — и будет совсем хорошо.
Этим вечером к Юго приходит первое видение. Красноволосый мальчишка бьет его по спине дохлым кроликом.
Название: Чертовы Куросаки
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 957 слов
Пейринг/Персонажи: Исида Урю, Исида Рюкен, Куросаки Иссин
Категория: джен
Жанр: виньетка
Рейтинг: G
Краткое содержание: прошлое никогда не уходит безвозвратно.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Чертовы Куросаки".
Урю вошел в автоматически раскрывшиеся перед ним двери медицинского комплекса и осторожно заглянул в приемный покой — никого. Дежурная медсестра, обычно сидящая за конторкой, куда-то отошла.
Пряча изувеченную руку под школьным пиджаком, он быстрым шагом пересек коридор, взбежал по лестнице на второй этаж и добрался до небольшой хозяйственной комнаты, предназначенной для больничных нужд.
Аккуратно повернул дверную ручку, надеясь, что комната окажется незапертой. Замок подался, Урю скользнул внутрь, закрыл за собой дверь и, тяжело дыша, прислонился к ней спиной.
Рука так сильно онемела, что он ее почти не чувствовал. Чертовы пустые и чертов Куросаки!
Урю расстегнул пиджак, бросил его на стиральную машинку, стоявшую у стены, и осторожно, сжав зубы, принялся стягивать рубашку. Рукав снимался туго - запястье распухло и пальцы стали, как сосиски. Справившись с рубашкой, он включил кран и сунул руку под холодную воду, чтобы смыть засохшую кровь.
Теперь эта затея с соревнованием казалась ему глупой.
Реяцу Куросаки, хлещущая сквозь его тело как жидкая лава, едва не сожгла ему руку — вон треснули ногти, и кожа лопнула кое-где, и все же… все же… в начале он чувствовал огромный прилив энергии, стрелы получались как никогда мощные. Огненная, беспредельная, как океан, реяцу Куросаки наполняла его всего, и на мгновение Исида даже испугался, что не справится. Прибывало больше, чем он успевал посылать в белый свет.
Урю поморщился, забрал с полки мазь, с трудом отвернул зубами крышку и принялся смазывать ранки на запястье, пальцах и ладони. Рука выглядела плохо. Урю осторожно пошевелил пальцами — чувствительность возвращалась медленно и, скорее всего, они не смогут хорошо действовать еще довольно долго.
«Главное, снять опухоль, чтобы можно было держать ручку — не очень-то хочется покидать первое место в рейтинге успевающих».
Он вернул мазь на место и принялся искать лед для компресса.
В коридоре послышались тихие размеренные шаги, и Урю замер.
Плохо… очень плохо, если Рюкен узнает, что он заварил такую кашу — подверг опасности город из-за дурацкого соревнования с шинигами, то скажет, что это был необдуманный, неразумный поступок, а в его устах такие слова всегда звучат как тяжелое обвинение. Урю немного подождал, не шевелясь и почти не дыша - нигде ни звука. Он перевел дыхание и обернулся.
В распахнутых дверях, погрузив ладони в карманы врачебного халата, стоял Рюкен. Свет от тусклой желтоватой лампы на потолке не давал разглядеть выражение его лица. Урю видел только крепко сжатые губы и неяркий блик на стеклах очков.
Потом Рюкен шагнул к нему и осторожно, но крепко ухватил больную руку и, разглядывая, поднял ее повыше.
— Это на уроке… в школе, — хрипло проговорил Урю, нахмурился и прокашлялся. — Неудачный опыт, — добавил он твердо.
Он не ждал, что Рюкен поверит, и презирал себя самого за неумелую ложь, но ему не хотелось долгих выяснений, резких нотаций. Он так вымотался, что желал только одного — побыстрее вернуться к себе в комнату и лечь в кровать.
Однако Рюкен ничего ему не ответил. Молча вынул из шкафа медицинскую упаковку, вскрыл ее, выбросил пакет в мусорное ведро и принялся накладывать компресс.
— Завтра покажешься доктору Цуруга, — сказал он, и голос его прозвучал неожиданно устало. — А сейчас отправляйся домой.
Урю стоял неподвижно, опустив раненую руку вдоль тела. Странно, но теперь ему вдруг захотелось рассказать Рюкену о событиях сегодняшнего дня, посоветоваться насчет Куросаки.
Рюкен поднял на него взгляд, непроницаемый, словно стена.
— Иди домой, Урю, — сухо повторил он, — тебе нужно отдохнуть.
Урю мгновенно взял себя в руки.
— Спокойной ночи.
После его ухода Рюкен обошел комнату, закрутил кран покрепче, закрыл шкаф и выключил свет. Затем он поднялся к себе в кабинет и сел за письменный стол. Помедлил, неподвижный и задумчивый, потом придвинул к себе телефон и набрал знакомый номер.
Трубку в маленькой частной лечебнице сняли быстро, но голос на том конце был сонный и протяжный:
— Доктор Куросаки у телефона, кто вы и что вам надо в такой поздний час?
Рюкен помолчал немного, барабаня пальцами по столешнице, то, что он хотел сказать, требовалось еще раз хорошенько обдумать.
— Иссин, — наконец произнес он.
— Что? Кто? Ааа, — в трубке смущенно рассмеялись, — это ты, Исида? Не спится?
Рюкен негромко спросил:
— А тебе?
— Мне? С чего бы? Я отлично спал.
Рюкен холодно молчал. Он знал совершенно точно, что Иссин тоже еще не ложился.
— Брось, — вдруг сказал Иссин — жестким и отрывистым тоном, — мальчишки справились. Урахара был там, он не допустил бы беды.
— Мне не нравится, — сдержанно проговорил Рюкен, — что твой сын ошивается поблизости от моего. Держи своего хулигана подальше от Урю, ты понял? Сегодня, в этой истории с пустыми он сильно пострадал, и теперь не сможет полноценно заниматься в школе.
— Не кипятись, — сказал Иссин примирительно, — великое дело... разумеется, дома я всыпал своему. Но откуда взялись пустые в таком количестве я не знаю, а мой парень молчит. Завтра я поговорю с ним на эту тему и заодно напомню, чтобы не лез к твоему. Не беспокойся.
Рюкен глядел на свою руку, спокойно лежащую на столе. Рядом с его пальцами на полированной поверхности отражалась белесоватая луна за открытым окном. На мгновение ему захотелось сжать кулак и ударить им так, чтобы лак на столешнице треснул.
— Не нужно, — наконец проговорил он бесстрастно, — я знаю, откуда взялись пустые — Урю вызвал их.
Иссин там, у себя, удивленно хмыкнул, но комментировать это не стал.
— Я не знал, что он задумал, иначе остановил бы его, — продолжил Рюкен, не отрывая взгляда от лунного призрачного пятна. — Не могу понять, где он достал приманки с концентрированной реяцу.
— Это же старый трюк квинси, — осторожно заявил Иссин,— уверен, они достались ему от старого Исиды…
Рюкен поспешно прервал его.
— Достаточно. Завтра я поговорю со своим сыном, а ты поговори со своим. У нас разные пути, ты знаешь, шинигами.
— Не беспокойся об этом, — мягко сказал Иссин.
— После смерти Масаки мне уже не о чем беспокоится, — проговорил Рюкен мертвым голосом и опустил трубку.
Это были невозможные, больные и очень резкие слова, но бурю, бушевавшую в нем, нужно было как-то унять.
Он снял очки, аккуратно сложил дужки и положил их на стол, потом закрыл глаза и устало потер набрякшие веки.
Название: Старые-новые
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, ~320 слов
Пейринг/Персонажи: Кусаджиши Ячиру, Котецу Исане
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: Война с квинси закончилась. Унохана мертва, Зараки исчез. Новый старый капитан Кенпачи Ячиру
Примечание/Предупреждения: по заявке с Bleach-one-string-fest
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Старые-новые"
Макизо Арамаки для нее все еще Маки-Маки, и получает пинка каждый раз, когда попадается на глаза. Иккаку теперь лейтенант, Юмичика — третий офицер, оба перепрыгнули некрасивую четверку. Четвертого офицера в Одиннадцатом больше нет вообще — дальше отсчет идет сразу по пятому.
Потому что эту цифру у них теперь недолюбливают, а отряд под этой цифрой снова терпеть не могут.
— Где капитан? — Юмичика щурится на солнце. Утро, время построения и назначения дежурных по казармам.
Капитана нет, капитан носится по дальним районам Руконгая в поисках одной-единственной души. И после встречи с ней банды из восьмидесятых районов хотят полным составом нагрянуть в Академию — учиться на шинигами и подавать прошение на перевод. Конечно, в Одиннадцатый.
Главнокомандующий только и рад — после войны Готею нужны рабочие руки.
Она все еще председательствует в Женской Ассоциации Шинигами и точно помнит, куда ведет каждый потайной ход в поместье Кучики. Карпы до сих пор в страшной опасности, а Бьякуя все так же оставляет на веранде подношения для маленького голодного духа. Маленький дух, в свою очередь, не подрос ни на пол пальца и не постарел ни на день.
С новым капитаном Четвертого она по вечерам выбирается пить чай с конфетами: вторая Рецу и вторая Ячиру, какая-то-там по счету Котецу и двенадцатая Кенпачи. Они устали друг от друга, — до тошноты — и поэтому с восхищением, в нарушение всех традиций между Кенпачи и Рецу, у них огромные проблемы. Зато все в порядке с общим прошлым, страшными тайнами и связующей нитью судьбы.
Им снится одно и то же: сухая холодная земля, уходящие в темноту стены и застывший воздух. Им снится звон мечей и волны духовной силы, крошащие камень и рвущие плоть. Им снится сладость битвы, восторг и чужая боль.
Им снится — «Небытие» — поражение.
А потом они просыпаются, каждая — в своих новых-старых капитанских покоях, с испариной и колотящимся сердцем, и ничего не меняется.
Старая Ячиру. Новая Рецу. Готей остается прежним.
@темы: Bleach
20.07.2017 в 23:39
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Драбблы G-PG-13. ГетURL записи
Название: Мир изменится
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 845 слов
Пейринг/Персонажи: Юграм Хашвальт/Исэ Нанао, Яхве, Пепе Ваккабрада
Категория: гет
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: В любовных романах обычно писали про бездонные глаза, изменившийся навсегда мир и что-то про бабочек
В Ванденрейхе шутили, что можно бесконечно наблюдать за тремя вещами: как горит Готей, как тебе выдают жалование и как Хашвальт учит жизни Императора.
Поводом для последнего могло быть что угодно: от «я не намекаю, что ваше военное чутье ослабло, но новые кандидаты в штернриттеры – бесполезный мусор» до «третье вторжение за месяц, вы вообще видели наш бюджет?»
Его Величество Яхве имел привычку взрывать головы за неосторожно брошенное слово, но к своему верному советнику был удивительно лоялен.
Когда маявшийся со скуки Пепе заметил у дверей тронного зала знакомую фигуру, он, недолго думая, скользнул в Тень и притаился за одной из колонн. Не бог весть какое убежище, зато прекрасно все видно и слышно.
— Ваше Величество, я пришел к вам по личному вопросу, — сказал Хашвальт, остановившись в пяти шагах от трона.
Пепе пожевал губу. Личный вопрос, надо же. Он и представить себе не мог, что в словаре грандмастера есть эта фраза, а у Пепе было богатое воображение.
Та же мысль, видимо, пришла в голову и их великому Императору. Он приподнялся на троне, подался вперед и недоверчиво прищурился.
— Это правда ты, или кто-то из Ллойдов развлекается? — уточнил он.
— Они бы не посмели, Ваше Величество, — без намека на улыбку ответил Хашвальт. — И я тоже.
Яхве удрученно вздохнул.
— Значит, я проспорил Аскину ящик отличного шнапса. И поэтому об отпуске и не мечтай, ясно?
— Вы проспорили два ящика. — В голубых глазах Хашвальта на секунду промелькнуло что-то подозрительно похожее на насмешку. А потом он медленно опустился на одно колено и торжественно произнес: — Ваше Величество, я пришел просить вашего отцовского благословения. Я собираюсь жениться.
Пепе с волнением и досадой прикусил наконечник стрелы. Он ничего не знал о сердечных предпочтениях грандмастера, вообще сомневался, что у того было сердце, а тут такой сюрприз. В голове замелькали имена, образы, лица.
— Признаться, я давно потерял надежду, что ты когда-нибудь продолжишь славный род квинси, сын мой, — не менее торжественно ответил Яхве. Он выглядел шокированным, но довольным. — Хрен с тобой, женись.
И тут на спокойное лицо Хашвальта впервые легла тень смущения.
— Ваше Величество, раз уж вы об этом заговорили. С продолжением рода квинси могут быть некоторые проблемы.
— К Урахаре сходи, есть у него какие-то таблетки. Не советую интересоваться, что он туда пихает, но ведь работают же. Мне один знакомый рассказывал.
— Нет, Ваше Величество, Другие Проблемы.
В голосе Хашвальта отчетливо слышались сталь и заглавные буквы.
Пепе задумчиво почесал стрелой затылок. Не существовало такой проблемы, которую достойная дочь Евы не могла создать своему мужчине, а учитывая, что в данном случае речь шла еще и о дочери Яхве…
— Твоя невеста — мужик? – Яхве поскреб подбородок. — Знаешь, к чему-то такому жизнь меня готовила.
— Нет. Она во всех отношениях достойная особа.
— Так чего ты мне мозги полощешь? — почти ласково спросил Яхве.
Хашвальт ответил. Пепе поперхнулся воздухом. Вселенная затаила дыхание.
Следующие три события произошли практически одновременно.
Император тяжело поднялся на ноги, Хашвальт торопливо открыл Тень, а в основание колонны, за которой прятался Пепе, ударил большой огненный шар.
Испытывать судьбу он не стал. У него, в отличие от некоторых, был полный порядок с инстинктом самосохранения.***
С Главнокомандующим Кераку было проще. Нанао сказала, что каждый, кто приходит просить ее руки, обязан хотя бы один раз с ним выпить.
— Обычно, — добавила эта восхитительная женщина, — одного раза и хватает.
В любовных романах — Хашвальт иногда читал, чтобы немного отвлечься от реальности, — обычно писали про бездонные глаза, изменившийся навсегда мир и что-то про бабочек.
Глаза у офицера Нанао были обычные, серые. Когда Хашвальт в них заглянул, мир особо не изменился, вернее, мир тогда менялся каждую секунду: падали башни, взрывались дома и трещала по швам ткань мироздания. Для чистоты эксперимента нужно было еще одно свидание.
Адскую бабочку он получил на следующий день после заключения перемирия. Офицер Нанао сообщала, что если он хочет продолжить разговор о преимуществах холодного оружия против кидо, то она свободна в следующий четверг.
— Значит, отказывается? — подытожила Нанао, когда Хашвальт закончил короткий и насыщенный событиями рассказ. Оскорбленной или расстроенной она не выглядела. Но, как Хашвальт ни старался, он не мог убедить себя в том, что это хороший знак.
— Говорит, что по мне плачет Аусвелен. Что надо было тогда выбрать Базз-Би. Что я единственный ухитрился дважды опозорить род квинси, — честно перечислил Хашвальт. Положа руку на сердце, он и не рассчитывал на какой-то другой результат, но очень хотел сделать все как полагается: — Про тебя он и слова дурного не сказал, дорогая.
— Я сейчас мало что поняла, — задумчиво протянула Нанао. — Но если ваш Император позволяет себе говорить такие вещи про моего будущего мужа и угрожать его жизни, то лучше бы ему и в самом деле оказаться бессмертным.
С такой же задумчивостью Цан Ду обычно рассуждал, каким ножом легче потрошить, а каким отделять кость от мяса.
Хашвальт меньше всего хотел стать причиной, по которой его величество опять отправится в тысячелетний сон, но сейчас осознавал, что этот вариант возможен.
— Он успокоится, — произнес Хашвальт со всей убежденностью, на которую был способен. — Завтра я пойду и спрошу еще раз.
— Нет. — спокойно покачала головой Нанао. — Завтра мы пойдем вместе.
Хашвальт взял ее за руку и в то же мгновение забыл, что они говорят об Императоре квинси. С силой Короля Душ, шрифтом, дарующим абсолютное могущество, и кучей народа в подчинении.
Что-то подсказывало ему, что мир завтра изменится.
Название: Доброе утро
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 998 слов, драббл
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго, Иноуе Орихиме
Категория: гет
Жанр: общий, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ичиго, Орихиме и фрукты.
Иллюстрация: нет
Примечание/Предупреждения: нет
— Доброооооааааае утро, Иноуе, — отчаянно зевая, поздоровался Ичиго, коротко кивнул и вновь уткнулся в телефон, дочитывая новое сообщение.
— Доброе, Куросаки-кун, — просияла она.
Погода на улице была довольно прохладная для июля, поэтому за получасовую прогулку Иноуе успела окончательно проснуться, а в ожидании друзей еще и на скорую руку привести себя в порядок, используя ближайшую витрину закрытого пока магазина в качестве зеркала. Новая длинная юбка казалась ей уютным кусочком моря, которое ловкий волшебник украдкой отрезал где-то на пляжах Окинавы, пока великий морской дракон Рюдзин отвлекся на игру солнца на волнах. Глядя на бирюзовые переливы ткани, Иноуе испытывала трепет и легкие угрызения совести при мысли о том, что невольно стала соучастницей преступления, купив пусть прекрасную, но все же украденную вещь.
Жара, мучившая Каракуру последние две недели, наконец-то спала, и Иноуе казалось, что город, будто большая серая черепаха, медленно выползает из своего запылившегося панциря, с недоверием оглядывая переставшую припекать оболочку. Сонно выкатывающееся из-за горизонта рассветное солнце редкими лучами пробивалось через серые коробки зданий, окрашивая верхушки в нежно-розовый цвет.
— Так... — пробормотал под нос Ичиго и, отправив ответ, убрал мобильный в карман, вновь посмотрев на Иноуе. — Вдвоем будем — Тацки написала, что не сможет.
— А... Ага... — стушевалась от такой новости Иноуе. — Тогда впере-е-ед! — она отвернулась от Ичиго, воздев руку и изображая указывающего дорогу полководца. В груди теплилась надежда, что он не заметил ее покрасневшего лица.
— Скорее всего, эта зараза просто отсыпается, — проворчал Ичиго, оглядывая, наконец, предстоящий фронт работ. — Е-мое! Ты фруктовую лавку ограбила?! Куда тебе столько — лопнешь!
— Нет, нет и нет, Куросаки-кун! — явно подражая какому-то комику, она театрально помотала головой, встав в странную позу. — Тацки-чан никогда бы не оставила нас без веской причины — это раз! Фрукты мне отдал бесплатно один мой замечательный знакомый — это два! — загибая пальцы с видом праведно возмущенного хомячка, объясняла она. — И это все не мне — это три!
— Бесплатно? Они вообще... — с недоверием начал Ичиго.
— Нет, они не испорченные! — победно припечатала Иноуе, и, сообразив, что только что грубо перебила Куросаки-куна, вновь отвернулась от него. Присев на корточки, она с преувеличенным энтузиазмом принялась собирать в руки аккуратно пристроенные на асфальт пакеты. Но смущение нарастало вместе с задумчивым молчанием за спиной, а потому было принято стратегическое решение разбавить неловкость любимой песенкой. - Лала-ла-ла... Ла-ла-ла...
Наблюдавший за этой бурной деятельностью Ичиго тихо фыркнул от смеха.
— Ты сама все это тащить собралась? Давай сюда самое тяжелое! — протянул он руку.
— Нет, Куросаки-кун, ты несешь ответственность за очень важную персону — Короля Арбузов! — Иноуе указала в сторону огромного пузатого полосатика. Состроив серьезную мордашку и прикрыв рот ладошкой, она наклонилась к благородному представителю семейства тыквенных. — Ваше Величество, можете ему полностью доверять.
Арбуз хранил величественное молчание.
— Он не против, — посмотрев на Ичиго, вынесла вердикт Иноуе.
— Я счастлив, — скептически отозвался Ичиго. — Ну, арбуз, так арбуз. Куда хоть несем-то?
— Се-крет! — с хитрой улыбкой отозвалась Иноуе, обернувшись. — Тут недалеко.
Оказалось действительно недалеко: несколько кварталов, пара поворотов, и они остановились перед трехэтажным обшарпанным зданием с небольшой заасфальтированной площадкой перед фронтоном.
— У тебя здесь кто-то из друзей живет? — озираясь вокруг, спросил Ичиго.
— Можно сказать и так, — таинственно ответила Иноуе, улыбнувшись. Ичиго почудилась в ее словах нотка грусти, но он не придал этому значения. — А ты раньше не бывал в этой части города?
— Да как-то не довелось, — пожал плечами Ичиго. — Дальше куда, какой этаж?
— А мы на месте. Подожди пока, скоро все узнаешь! — сверкнула лукавыми глазами Иноуе.
Ичиго потоптался немного и уселся на одинокой лавочке с облупившейся краской, аккуратно пристроив тяжеленный арбуз рядом с собой.
— Чего уставился? — тихонько, чтобы не услышала суетившаяся неподалеку Иноуе, буркнул он выглядывавшему из упаковки полосатому боку, и попытался натянуть на него край пакета.
В воскресенье, в семь утра, тащиться непонятно куда с кучей добытых непонятно где свежих качественных фруктов — в этом вся Иноуе. Ожидаемо, но все равно каждый раз удивительно.
В следующие несколько минут она, под озадаченным взглядом карих глаз, сосредоточенно чертила на асфальте предусмотрительно захваченными с собой мелками огромный радужный смайлик.
Завершив свои художества, отошла на несколько шагов, оценивая результат издалека. Подумав немного, решительно залезла с ногами на скамейку, где сидел Ичиго, и окинула открывшуюся картину взглядом сверху. Удовлетворившись увиденным, довольно кивнула и, придержав юбку, ловко спрыгнула вниз, весело проскакав до оставленных пакетов на одной ноге.
— Помочь? — подал голос съедаемый любопытством Ичиго.
— Пока нет — чуть позже! — обернувшись на мгновение, ответила Иноуе, старательно выкладывая фрукты по контуру смайлика.
Время от времени она замирала в задумчивости и меняла их местами, следуя только ей понятной логике. Наконец, пакеты опустели и странная композиция была закончена, если не считать...
— А теперь выход Его Величества! — торжественно объявила Иноуе, выпрямившись в полный рост и уперев руки в бока.
— И куда его? — вытащив арбуз на свет божий, спросил Ичиго, вставая со скамейки. Только сейчас до него дошло, что он почти не двигался, пока наблюдал за Иноуе — по онемевшим ногам забегали табуны мурашек, заставив недовольно поморщиться.
— Его Величество будет носом! — с убийственной серьезностью сообщила Иноуе.
Глядя на нее, Ичиго не смог удержаться от улыбки.
Пристроив пузатого "монарха" в указанное место, они вместе отошли под окна дома. Иноуе слегка подпрыгивала от радости и нетерпения.
— Так все-таки — что мы делаем? — предпринял еще одну попытку Ичиго.
— У ребят подъем в восемь, кто-то из них должен скоро выглянуть в окно, надо будет их позвать, — все же ответила Иноуе.
— Ребят?.. — не понял Ичиго.
— Это детский дом.
Теперь Ичиго отчетливо разглядел легкую печаль в ее улыбке. Обернувшись, он взглянул на старое здание совершенно по-другому. Все встало на свои места.
— И часто ты сюда приходишь?
— Иногда, — смущенно пожала плечами Иноуе. — Сейчас, с учебой и подработкой, времени не так много, но я стараюсь их навещать, играть с ними, помогать им с учебой.
— Понятно.
Иноуе чувствовала тепло его взгляда и опасалась, что, стоит ей встретиться с Ичиго глазами, как с головы до ног ее окутает шоколадом с привкусом корицы.
Секунду спустя откуда-то сверху раздался удивленный возглас, потянувший за собой волну искрящегося искреннего детского счастья.
Немного погодя, перезнакомившись со всеми, помыв лакомства и получив заслуженный ломтик действительно по-королевски вкусного арбуза, Ичиго отошел в сторонку, прислонившись к стене. Глядя, как ловко Иноуе общается со всеми сразу и с каждым по отдельности, не обделив своей лучезарной улыбкой ни одного малыша, он украдкой сфотографировал ее на телефон.
В лучах утреннего солнца она была особенно красива.
Название: Саранка
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 513 слов
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго, Иноуе Орихиме
Категория: прегет
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: дарите девушкам цветы
Она была такая… неожиданная здесь, в этом царственном окружении. Ярко-оранжевая, пестрая от черных крапинок саранка на тоненьком от недостатка весеннего света стебельке с острыми задорными листиками. Единственная среди роскошных благородного темно-красного цвета роз, вычурных гиацинтов, нежных прозрачно-белых лилий, замерших в своем великолепии, и надменных хризантем. Будто случайно забредшая на дипломатический прием первоклашка.
Ичиго стоял под дождем, глядя на освещенную витрину, и растерянно улыбался необычному цветку. Ему вдруг показалось, что саранке не очень-то уютно в столь «взрослом» окружении. Он зашарил по карманам — ага, есть какие-то деньги. Значит… Ичиго решительно шагнул в ярко освещенную дверь цветочного магазина.
Прижимая к груди маленький горшок с раскачивающейся на тонком стебельке саранкой, Ичиго вышел под дождь. Теперь уже этот дождь не казался временному шинигами таким промозгло-тоскливым, как несколько минут назад. Цветок будто светился внутренним теплым светом — и стылая мгла отступала. Ичиго постоял немного, баюкая горшок в празднично шуршащей подарочной упаковке в руках, потом решительно направился к дому Иноуе. Ему показалось, что саранка на нее чем-то похожа — возможно, своей неброской скромной красотой, возможно, теплом. В любом случае, он ведь никогда не дарил ей подарков! А этот яркий цветок — в самый раз, особенно в такую недружелюбную погоду.
Локтем прикрывая саранку от порывов промозглого северо-восточного ветра, Ичиго шел по улице, безуспешно пытаясь обходить широкие лужи. Нечастые прохожие оглядывались на мальчишку с необычным цветком, улыбались чему-то. Ичиго не замечал этих улыбок — он представлял себе, как удивится и обрадуется неожиданному подарку Иноуе, и на душе было тепло и солнечно. Будто пришла настоящая весна, и вместо слякоти вдоль тротуаров пробиваются первые травинки.
В лицо ударил резкий порыв ветра с ледяными каплями, Ичиго зажмурился — всего на миг, честное слово! Этого мига хватило, чтобы поскользнуться на краю тротуара. Горшок разлетелся вдребезги, стебель надломился, хрупкие лепестки лодочками поплыли по темной стылой воде… И, главное, почти в двух шагах от дома Иноуе! Ичиго сидел на краю тротуара, потирая ушибленную коленку, с грустью и досадой глядя на осколки горшка и обломки стебля, перемешанные с землей. Иноуе расстроится, если увидит такое... Нужно встать и собрать это все поскорее.
Ичиго стоял, держа в руках сломанный стебелек — все, что осталось от такого весеннего цветка – и не знал, что теперь делать и куда идти. Дождь и ветер холодом хлестали в спину. Обида и злость на собственную неловкость комом застыли в горле.
— Сантэн Кэссюн! — раздался совсем рядом знакомый звонкий голос. Желтоватый свет заслонил на мгновение и серую улицу, и осколки горшка, и сломанный стебель в озябших руках. А когда свет растаял, в руках Ичиго снова был горшок с цветком, яркой птичкой покачивающимся на тоненьком стебельке. Даже яркий бант на упаковке по-прежнему задорно топорщился. Из разрыва облаков вдруг вынырнул озорной солнечный луч. Блики заиграли на мокром асфальте, на крышах машин, на заколках Иноуе.
И — ее улыбка. Едва ли не более теплая, чем весеннее солнце.
— Вот, Куросаки-кун, теперь все в порядке, правда ведь? Ты можешь отнести ее той, кому хотел подарить! — в широко распахнутых глазах — радость, оттого, что она смогла ему помочь. Ичиго покраснел до корней волос, и, сбиваясь на каждом слове, произнес:
— Спасибо, Иноуе. — он протянул ей саранку. — Я уже принес.
Ветер разгонял последние клочья облаков в синем весеннем небе.
Название: Не похожи
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 932, драббл
Пейринг/Персонажи: Исида Рюкен,односторонний Исида Урю/Иноуе Орихиме
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: по окончании войны с квинси отношения Урю с Рюкеном претерпели некоторые изменения.
Когда закончилась война с квинси, Рюкен отметил, что Урю стал вести себя менее отчужденно. Он по-прежнему держал дистанцию, общаясь сугубо по необходимости, грубил и обращался к отцу по имени, но что-то неуловимо изменилось. До Рюкена не сразу дошло, что именно. Ушла ненависть. Рюкен, уже больше по привычке, пытался убедить себя в том, что ему все равно, но вскоре бросил эти попытки. С удивлением пришлось признать, что безразличия не было. Только облегчение.
Как бы ужасно это ни звучало, Рюкен был паршивым отцом. И он об этом знал. Даже впервые взяв на руки крохотного младенца, он так и не испытал особого трепета, о котором столь часто говорят новоиспеченные папаши. Нельзя сказать, что его собственный ребенок никогда не вызывал у него улыбки или умиления, но отношение Рюкена к сыну больше напоминало чувство долга, чем любовь. То же касалось и Катагири. Иногда Рюкену казалось, что способность к сильным чувствам покинула его вместе с Масаки.
Урю совсем был на него не похож. Наглый, неоправданно высокомерный, наивно-идеалистичный. С трудом осваивавший то, что в свое время ему самому давалось с легкостью. И откуда только в сыне скромной и почтительной Катагири взялось столько гонора — уму непостижимо. А ведь до Аусвелена он был ее крошечной копией: тот же преданный взгляд огромных глаз, та же сдержанная увлеченность и покладистость, под которой внезапно проступало несгибаемое упрямство, когда этого совсем не ждешь.
Еще более непостижимо, что, вопреки прежним категоричным заявлениям, Урю добровольно и с полной самоотдачей погрузился в медицину. И даже согласился проходить практику под началом Рюкена, несмотря на их по-прежнему натянутые отношения.
Понеслась вереница будней в интернатуре. Случайные столкновения в коридорах поначалу вызывали молчаливую неловкость, но она постепенно сходила на нет. В стенах больницы Урю вынужденно соблюдал субординацию, и откровенная грубость в его речи сменилась на сдержанную холодность.
— Доброе утро, Исида-сан.
— Доброе утро.
Стоило признать, что новое обращение звучало еще более странно.
Рюкен, незаметно для себя и еще менее заметно для окружающих, смягчился. Из окна кабинета он иногда видел, как Урю обедает во дворе в перерывах между дежурствами. Нет, он вовсе не следил за сыном, просто любовался открывающейся с третьего этажа панорамой. Каждый день в час пятнадцать. По пятницам на десять минут позже.
Изредка Урю навещала бывшая одноклассница — кажется, ее фамилия Иноуе, а вот имя... что-то из фольклора. Рюкен общался с ней всего однажды, несколько лет назад, когда Урю поступил с серьезным ранением, нанесенным мечом. Это была сложная ночь. Оперируя сына, он никак не мог отделаться от воспоминаний о Катагири, будто вернулся в прошлое. И после, когда он провожал Иноуе до дома, Рюкена не покидала мысль, что рядом бредет призрак Масаки — еще одним приветом из прошлого. Иноуе была мягче, спокойней, и не звала его "Рю-чан", — и все равно складывалось ощущение, что она сейчас соберет духовный лук и помчится на выручку неизвестному шинигами.
С тех пор они больше ни разу не разговаривали.
Общение с Урю, несмотря на наметившийся прогресс, тоже не клеилось — обмен формальными приветствиями по утрам и иногда сухие, лаконичные ответы на деловые вопросы в течение дня.
Недоумевающие от такой холодности подчиненные шептались по углам. Рюкен традиционно не обращал внимания. Хотя стоило признать, увивающихся вокруг Урю расчетливых молодых медсестер игнорировать было сложно.
Так проходили дни, недели, месяцы. Все размеренно, точно, как часы - даже эпидемии гриппа, участившиеся автомобильные аварии и бытовые травмы шли точно по графику. Как и плановая череда медицинских конференций и симпозиумов, на одном из которых Рюкен неожиданно столкнулся с Куросаки Иссином. Глядя на сияющего, как свежевымытая утка, Иссина, активно пробирающегося через толпу, Рюкен поймал себя на малодушной мысли уйти от беседы, поморщился — и со вздохом остался, покорившись судьбе.
— Рюкен, старый ты ворчун! — Иссин радостно хлопнул его по плечу, проигнорировав отсутствие ответного энтузиазма. — Сто лет не виделись!
— За каким лешим тебя сюда принесло? — поправив очки, поморщился Рюкен.
— Обижаешь! — неубедительно возмутился Иссин. — Как практикующий врач, я обязан посещать минимум два подобных мероприятия в год, — пояснил он и запихнул в рот кекс, утащенный со столика с угощениями.
— Надеюсь, сегодня ты выполнил программу минимум, — сухо отозвался Рюкен.
— Дружелюбен, как всегда, — Иссин улыбнулся, стряхивая крошки с воротника очередной безвкусной рубашки. — Я чего подошел-то. Сын у меня женится, представляешь? — продемонстрировал он все тридцать два зуба. — Помнишь светленькую красавицу, что вместе с Ичиго и твоим Урю училась? Да помнишь — вы вроде виделись! Малышка Иноуе Орихиме.
— Припоминаю, — снова поправил очки Рюкен. Орихиме, вот как ее звали.
— Ну так она вокруг моего охламона не один год вилась, и вот он созрел — и века не прошло! — громко рассмеялся Иссин, не обращая внимания на оглядывающихся участников конференции.
— Мои поздравления, — спокойно, но вполне искренне кивнул Рюкен, ожидая продолжения.
— Свадьба в сентябре — ты заходи по старой дружбе, если выберешься, — подмигнул Иссин. — Адрес у сына спроси — у него в приглашении написано. Ну, бывай! — небрежно махнул он рукой и поспешил вернутся к столику, с которого стремительно исчезала закуска.
— Иноуе Орихиме... — задумчиво пробормотал под нос Рюкен. Теперь он точно запомнил имя.
Сезонные мероприятия закончились, и все вновь вернулось на круги своя. Работа — дом, работа — дом.
При встречах в коридорах Урю казался более мрачным, чем обычно. Пару раз от пациентов даже поступали жалобы на его рассеянность. Пока устные. Устным же выговором дело и ограничилось.
Потом Урю перестал выходить на перерыв. Все чаще, глядя в окно, Рюкен видел лишь пустую лавочку — в любой день, кроме среды. По средам приходила Иноуе Орихиме. Она неизменно приносила целую корзину выпечки, видимо, полагая, что персонал в этой клинике кормить не принято. Урю неизменно встречал ее появление с легким удивлением, будто ждал, что в этот раз она забыла. Или не смогла. Или не захотела. Но она приходила, и Урю, сдержанно и немного сконфуженно, принимал угощение.
Наблюдая, каким взглядом Урю провожает чужую невесту, Рюкен впервые подумал о том, что у них с сыном все же есть что-то общее.
Безнадежная влюбленность в женщин, предпочитающих семейство Куросаки.
Название: Угораздило
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 659 слов, драббл
Пейринг/Персонажи: Арисава Тацки, Асано Кейго
Категория: гет
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: стадия первая - отрицание.
С тех пор иногда Тацки просто хотелось Кейго.
Хотелось зарыться руками в его густые волнистые волосы, переплести пальцы, обнять за талию, уткнуться в рубашку и глубоко вдохнуть его запах, узнать вкус его кожи…
Потом он выкидывал очередную глупость, и минутного порыва как ни бывало — оставалось лишь смутное ощущение, что тот, другой Кейго ей просто приснился в странном жутковатом сне. И стыд. Нет, стыдно было не от того, что ей нравился парень — это ее нисколько не удивляло и даже не особо смущало. Будь это кто-то другой, она бы первой зажала его в тесном коридоре, набросившись с поцелуем. Но глядя, как Асано кривляется перед Ичиго и Мидзуиро, засунув палочки в нос и вопя дурным голосом какую-то чушь, Тацки решительно отказывалась признавать, что этот человек пробуждает в ней романтические чувства. Не в этой жизни. Лучше застрелиться.
А потом, забыв после уроков на парте тетрадь по алгебре, она случайно застала его в одиночестве, задумчиво листающего учебник. И в этом сосредоточенном серьезном взгляде снова отчетливо проступила тень того Кейго, при воспоминании о котором у нее учащалось сердцебиение и позорно подгибались колени.
Не очень-то ей и нужна была эта тетрадь.
«Как. Меня. Угораздило», — чеканила удары в додзе она.
Ученики косились на нее с опаской, тренер в шутку попросил не пугать "его мальчиков". Тацки приняла это как вызов и с широкой усмешкой устроила тренировку в ужесточенном режиме.
А перед сном опять лицо Кейго…
Новый день в школе — и все по кругу. Какое-то время она рассматривала Кейго открыто, не скрываясь, чем нервировала его все больше и больше, и больше…
— Арисава, если я тебе денег должен — так и скажи, только хватит во мне дырки прожигать! — воскликнул он, обернувшись и поймав на себе задумчивый взгляд исподлобья. — Мидзуиро, ты видишь? Видишь? По-моему, она хочет меня убить! — принялся он тормошить Кодзиму за рукав.
— Арисава-сан хороший человек, — отозвался тот, не отрываясь от телефона. — Смерть будет быстрой и безболезненной. Может быть, — добавил он, все же взглянув на развалившуюся за партой Тацки.
— Э? — нахмурилась она, выныривая из безрадужных размышлений.
— А-а-а, на, забирай! — кинул в нее кошельком Кейго. — Ичиго-о! Не дай ей подкараулить меня в темном переулке!
— Сам накосячил — сам расхлебывай, — не оборачиваясь, махнул рукой Куросаки, раскачиваясь на стуле и пытаясь вчитаться в параграф. Он не так давно вернулся с больничного и все еще наверстывал пропущенный материал, догоняя программу.
— Да больно ты мне нужен, дурень! — буркнула Тацки, метким броском отправив кошелек обратно — прямо в лоб пошатнувшегося Кейго.
К сожалению, как оказалось — нужен. А потому в последующие дни пришлось сменить тактику и перейти к разглядыванию исподтишка.
Чем больше Тацки наблюдала за Кейго, тем чаще ей удавалось увидеть его настоящего. Да, она сама не заметила, как стала себя успокаивать мыслью о том, что все это дурачество — напускное, а редкие вспышки сознания - и есть реальная личность Асано Кейго.
Кейго сосредоточенный.
Кейго грустный.
Кейго с легкой искренней улыбкой на лице, при воспоминании о которой щеки заливала краска, будто Тацки что-то неприличное подсмотрела.
Кейго недовольный.
Кейго… красивый.
Может, все не так уж плохо?
— Главное в девушке — это грудь! — прогремел на весь класс голос Асано.
«Ками-сама…» — со стоном согнулась Тацки, не вслушиваясь в дальнейшие слова объекта своих воздыханий. Для верности зажала ладонями уши.
— Тацки-чан, все хорошо? — с искренним беспокойством спросила Орихиме, погладив ее по плечу.
— Голова… — невнятно пробормотала Тацки, уткнувшись лбом в парту. С головой у нее явно беда.
— Болит? — сочувственно уточнила Орихиме.
«Хуже».
— Типа того, — мрачно отозвалась Тацки, отлипнув от столешницы и наблюдая, как Кейго снова докапывается до Ичиго, коверкая ударение в его имени. Наконец, он довыеживался и теперь верещал что-то невразумительное, трепыхаясь в удушающем захвате.
«Придави посильнее, Ичиго…» — мысленно взмолилась Тацки.
— У меня где-то были таблетки — дать одну? — зарылась в портфель Орихиме.
— Дай две, — обреченно кивнула Тацки.
Название: Тихий вечер
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: 454 слова, драббл
Пейринг/Персонажи: Абарай Ренджи, Кучики Рукия, Кучики Бьякуя , Абарай Ичика
Категория: гет
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Ренджи с Рукией кое о чем забыли.
Журчание воды вторило размеренному шелесту листвы, создавая симфонию природы. Сюита — «Вечерняя гармония», вокал — соловьи, водившиеся в окрестностях в несметном количестве.
Рукия с блаженством потянулась, вдыхая запах луговых трав на берегу реки неподалеку от полигона. Вечер выдался на редкость спокойный и теплый - во всех смыслах. Судя по довольному сопению в затылок, приобнявший ее со спины Ренджи полностью разделял эти умиротворенные мысли.
Теплый ветер приятно оглаживал кожу, длинные красные пряди Ренджи щекотали щеку, несмотря на собранные в высокий хвост волосы, и Рукия вяло размышляла, попросить ли его перекинуть их на другое плечо или так сойдет. Ласковый поцелуй в шею окончательно перевесил чашу весов — безусловно, сойдет и так. Так — более, чем сойдет. Прикрыв глаза, Рукия откинулась в его объятиях и позволила себе окончательно раствориться в редкой минуте нежности.
Дела в отряде шли в гору, новая должность давалась довольно легко — оказалось, что большую часть работы она выполняла уже в бытность свою лейтенантом, будто капитан Укитаке тайком готовил ее в преемницы, ненавязчиво расширяя полномочия.
Легко-то легко, однако им с Ренджи давненько не удавалось вот так просто побыть вдвоем, забыв обо всех хлопотах, не отвлекаясь на…
— Ренджи! — подскочила Рукия, осененная внезапным осознанием. — Ренджи, а с кем Ичика?***
Ичика угукнула, с недоумением и любопытством разглядывая единственного в поместье человека, которому уровень духовной силы позволял без дискомфорта находиться с ней в одной комнате. Поудобнее устроившись на неловких жилистых руках, она угукнула снова — на этот раз радостно. Бьякуя не разделял подобного восторга, глядя на племянницу с недоумением и растерянностью. Планы на первый за несколько лет выходной претерпели неожиданные изменения.
Ичика со звонким смехом схватилась за опрометчиво свесившийся длинный черный локон.
— Мы им это припомним, — высвободив волосы из цепких пальчиков, чинно кивнул Бьякуя, поправляя сбившееся одеялко.
Ичика притихла, глядя на дядю огромными, как у мамы, глазищами, задумчиво покусывая губы.
— Не волнуйся, когда они поймут, будет поздно, — подмигнул Бьякуя.***
На свой первый день рождения малышка Ичика получила от самых разных дарителей целую гору неожиданно громких погремушек. Венчал композицию вязаный Амбассадор, значительно обгонявший именинницу ростом. Ичике едва хватало ручонок, чтобы обхватить нового друга.
Спустя несколько дней глубокой ночью, уложив малышку спать, Рукия вернулась в главную комнату и остановилась на пороге, любуясь мужем в теплом приглушенном свете лампы. Поддавшись минутному порыву, она предложила Ренджи размять уставшие после учений плечи. Массаж перешел в объятия, объятия - в поцелуи. Ренджи, чертыхнувшись, оттолкнул в сторону впившуюся в ладонь погремушку и повалил Рукию на пол, плюхнув спиной на новую мягкую игрушку.
Его печенюшейское Величество Амбассадор отозвался голосом главы благородного дома Кучики, размеренно зачитывающим устав Готей-13.
Любовная прелюдия сменилась отборными руконгайскими ругательствами.
Название: Цель
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 937 слов
Пейринг/Персонажи: односторонний Исэ Нанао/Кёраку Шунсуй, упоминается Кёраку Шунсуй/Укитаке Джууширо
Категория: гет, слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Нанао просто любила своего капитана.
У капитана Кёраку теплые руки.
Нанао твердо знала это не потому, что капитан постоянно пытался облапать ее за задницу. Всё было гораздо проще: уже не единожды — она уже сбилась со счета, сколько раз — он утешал ее, обнимая и ласково поглаживая по голове.
На душе сразу становилось теплее, а слезы высыхали — и не только от того, что Нанао не могла себе позволить предстать перед капитаном в неподобающем виде.
Рядом с ним все проблемы казались решаемыми, все конфликты — ничтожными, а вся боль, какой бы невыносимой она ни была, — временной. Вот и весь секрет.
Капитан Кёраку столько раз утешал ее, а она его утешить не могла.
Не то чтобы он искал ее поддержки. Наоборот, привычно прикидывался шутом, сюсюкал, отлынивал от обязанностей и канючил лишнюю бутылочку сакэ, когда Нанао, безапелляционно запирала ее в сейфе и уносила ключ с собой. Регулярно наведывался в Академию и направо и налево развешивал курсанткам пошлейшие комплименты, от которых те краснели, будто вареные раки. Самозабвенно возился с руконгайской ребятней, валяясь в пыли и бегая с ней наперегонки, подглядывал за заседаниями ЖАШ, а потом на голубом глазу утверждал, что Нанао просто померещилось от усталости и расслабляющий массаж — это то, что ей нужно. Всеми силами он вел себя неподобающе капитанскому званию и уж тем более званию главнокомандующего. Громче всех смеялся на вечеринках, громче всех храпел после бурной ночи, громче всех отдавал приказы рядовым на учениях.
Так громко, что у Нанао закладывало уши.
Однажды во время построения Нанао случайно поймала взгляд капитана, и он ей подмигнул.
«Не выдавай меня».
Мог бы и не беспокоиться, Нанао никогда бы его не выдала, но, кажется, именно в тот момент у нее наконец появилась давно потерянная цель жизни.
Ночью Нанао снилось, как огромная кровоточащая рана в сердце капитана Кёраку, стремительно растягивась, становится дырой и превращает его в Пустого в дурацкой маске, похожей на амигасу. А наутро Нанао совершила набег на библиотеку, посетила грунт, где записалась на кулинарные курсы, и настоятельно пригласила Мацумото прийти к ней вечером, чтобы устроить девичник. И не забыть захватить с собой парочку женских журналов. Сколько сможет унести.
— Исэ, ты не заболела? — подозрительно спросила ее Мацумото, даже отвлекаясь по такому случаю от покраски ногтей. — Стесняюсь спросить, кто этот счастливец, для которого ты так стараешься?
— Я для себя, — отрезала Нанао.
— Понимаю. Любая уважающая себя женщина старается в первую очередь для себя. Надеюсь, твой Для Себя будет счастлив. — Мацумото хихикнула в кулак.
Нанао не стала спорить и поспешно ретировалась, пока Мацумото не передумала или, того хуже, не стала задавать неудобные вопросы. Нанао совсем не хотелось говорить о том, что творилось у нее в душе — отчасти потому, что она не была уверена в своей способности выразить это словами. Невозможно возвести на руинах новую крепость, когда ты сам разрушен под основание. Чтобы кому-то помочь жить счастливо, нужно самому полюбить эту жизнь, и Мацумото наверняка понимала это лучше, чем кто бы то ни было.
Для начала Нанао нужно было просто начать жить.
— Да, дела. Тут поможет разве что парик, — печально поцокала языком Мацумото, придирчиво разглядывая тусклые волосы Нанао. — Или прическа, как у Мадараме.
Нанао было вскинулась, но Мацумото подняла ладони в примирительном жесте:
— Ну-ну, не переживай! Что-нибудь придумаем. Сделаем из тебя красавицу. Как ты относишься к контактным линзам, плойке и восковой эпиляции?
Ко всему перечисленному Нанао относилась мягко говоря настороженно, но Мацумото было не остановить.
— А что это за цыпочка у нас появилась? Из какого ты отряда, крошка? Только скажи, и ночью я навещу тебя в казарме! — через неделю проорал Нанао в спину кто-то из Одиннадцатого отряда. Мацумото учила не пытаться сразу убить наглеца за подобное обращение, поэтому Нанао медленно обернулась, натужно изобразив на лице подобие улыбки. Узнав ее, рядовой икнул и предпочел испариться.
Действительно, красота — страшная сила.
— Моя милая Нанао-чан, ты просто расцвела, — пропел капитан Кёраку вместо ответа на вопрос, где квартальные отчеты и почему он до сих пор их не подписал. — С каждым днем все хорошеешь. Прямо сердце радуется! Наградишь своего дорогого капитана сладким поцелуем?
Вместо поцелуев капитану на стол прилетела толстенная папка с личными делами заступающих на службу выпускников Академии.
— Вот так всегда, — пожаловался капитан и, трагично вздохнув, все-таки принялся за работу.
Даже из соседнего кабинета, отведенного под импровизированную кухню, Нанао слышала, как он пыхтит и бормочет что-то себе под нос, и сердце ее наконец-то билось умиротворенно и ровно. Еще одна щепотка ароматных трав, залить горячей водой, подождать пять минут — и капитан получит чудесный успокаивающий чай с круассанами по новому рецепту, выученному на курсах. После обеда капитан Кёраку сможет отдохнуть за любимой книгой капитана Укитаке, успевшей поистрепаться, но возвращенной Нанао к жизни накануне вечером по всем правилам реставрации. Вечером капитан ляжет спать на новую ортопедическую подушку, привезенную Шухеем с грунта за поцелуй в щеку, и проснется свежим и наконец-то отдохнувшим.
А Нанао позволит Мацумото сделать себе новую прическу, чтобы капитан решил, что у нее появился ухажер, и порадовался за нее. Нет, не ревновал — думать о подобном было бы просто кощунством.
Нанао любила своего капитана. Наверное, именно про такое обычно говорят «больше жизни», но жизнь для Нанао как для верного своему долгу офицера никогда не играла столь важной роли. Она просто хотела, чтобы капитан был счастлив. Никогда она не ждала, что он обратит на нее внимание как на женщину, и, наверное, лучше всех понимала, что ей никогда не сравниться с капитаном Укитаке и не вытеснить память о нем. Напротив, Нанао собиралась беречь ее и уважать. А еще — просто быть рядом со своим капитаном и стараться сделать его жизнь как можно более счастливой и спокойной, пусть даже придется согревать его озябшие на полигоне руки своими ладонями. И тогда у Нанао наверняка получится достигнуть своей цели: пусть маленькими шажочками, пусть миллиметр за миллиметром, но стянуть края ужасной раны в груди капитана Кёраку, а потом и сгладить оставшийся на его сердце рубец.
Нанао просто любила своего капитана.
Название: Мелочи
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: драббл, 558 слов
Пейринг/Персонажи: Исида Урю/ Иноуе Орихиме
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Исида не замечает изменений в Орихиме.
Примечания: ER
— Тебе нравится? — спросила Орихиме.
Исида оторвался от ужина и, рассеянно оглядев ее с ног до головы, с готовностью кивнул.
— Не заметно, да? — поняла Орихиме и, присаживаясь рядом, мягко пояснила:
— Тацки подарила мне блеск для губ. Пахнет очень вкусно, арбузом. Но мне казалось, он слишком яркий.
— И вовсе не яркий! — горячо запротестовал Исида. — Мне кажется, очень красиво.
— Спасибо, — Орихиме просияла и, видя, как он ерзает по стулу, добавила:
— Не переживай, всё хорошо. Мужчины и не должны разбираться во всех этих женских штучках, ведь правда? — она беззаботно рассмеялась, но Исида прекрасно понимал: она расстроена.
Сегодня он не разглядел ее новый блеск для губ, позавчера, когда их пригласили на день рождения коллеги Исиды, не понял, что она сделала вечерний макияж, на прошлой неделе не оценил новую прическу, а месяц назад не сразу понял, что Орихиме купила новое платье.
Прекрасное, к слову, платье. Хотя на Орихиме все сидело прекрасно.
Исида знал ее гардероб наизусть, но ни разу не мог вспомнить, во что именно она была одета — просто потому, что она затмевала собой любые наряды. Даже те, что шил сам Исида.
Орихиме не обижалась, наоборот, видя, что Исиде неловко за собственную невнимательность, старалась его утешить и никогда не укоряла его ни словом. Исида и сам не понимал, чем смог заслужить ее любовь и почему Орихиме вновь и вновь прощает его оплошности. Что, если она думает, будто безразлична Исиде, раз он даже на нее не смотрит?..
На самом деле Исида смотрел.
Смотрел и не мог оторвать глаз. Легкая, будто облако, нежная, как цветочный бутон, светлая, словно солнечные лучи, Орихиме озаряла его жизнь и делала каждый вздох Исиды глубоким и спокойным. Люди смотрят на огонь, на снег, на работу других людей, а он смотрел на Орихиме и готов был делать это вечно.
Вечерний макияж был и правда очень красивым — это Исида понял уже позже, просматривая фото, но в тот день он не заметил его просто потому, что и без смоки-айс (или как правильно это называется) глаза Орихиме сияли ярче снега на солнце. Ресницы ее и без туши были самыми густыми, темными и длинными, кожа и без тональной основы самой совершенной и нежной, а губы и без блеска или помады с запахом арбуза — самими яркими, мягкими и сладкими. Идеальными.
Каждый раз, когда Орихиме целовала его этими губами, сердце Исиды замирало, как впервые.
Разве можно было думать о чем-то другом?
И как найти правильные слова, чтобы попытаться объяснить Орихиме, в чем дело?
— Осторожно! — испуганно воскликнула Орихиме, но поздно: молоко, которое Исида наливал в стакан, не стало дожидаться, пока он вынырнет из своих мыслей, и уже бодро перелилось через край, расплываясь некрасивым пятном не только по столу, но и по рубашке Исиды.
— Чтоб тебя!..
— Я помогу, не переживай! Всякое бывает. — Орихиме, ободряюще улыбнувшись, бросилась промокать испорченную рубашку салфеткой и тут же удивленно отпрянула:
— У тебя новая рубашка?
Исида неуверенно кивнул. Удивительно, но он и сам забыл. В присутствии Орихиме он забывал абсолютно обо всём.
— А я и не заметила, — пробормотала Орихиме и, опустившись на стул, расхохоталась:
— Теперь мы квиты!
Она смеялась так заразительно, что Исида тоже не удержадся.
— Прости меня, — виновато сказал он, отсмеявшись.
— Ничего. Я тоже очень тебя люблю. — Орихиме потянулась к нему и прижалась губами к его щеке. — Это ведь просто мелочи, правда?
— Да, — кивнул Исида и притянул ее к себе.
Кажется, он потянул слишком неожиданно, и Орихиме, ойкнув, и сама испачкалась в разлитом молоке, но это было уже неважно.
Всё — ерунда. Главное, что они вместе.
@темы: Bleach
суббота, 22 июля 2017
15.07.2017 в 23:32
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. ВизиткаURL записи«Блич» (яп. ブリーチ бури:ти, англ. Bleach) — манга Тайто Кубо и её аниме-экранизация. Мир, полный сражений, внутренних противоречий, крепкой дружбы и роялей. Мы очень любим наш канон. Сейчас мы станцуем об этом.Если игра не запускается, попробуй скачать флеш-плеер или саму игру.содержит спойлерыПолезные ссылки (если флеш все-таки победил)
По счастливому стечению обстоятельств дата выкладки визитки совпала с днем рождения главного героя нашей манги — Куросаки Ичиго.
Выберите цифру и получите занимательный факт, связанный с ним.Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
пятница, 10 марта 2017
С вами снова нерадивый автор дневника. Хотя на этот раз у меня есть оправдание - подвел провайдер и я месяц практически находилась без интернета.
Обещаю исправиться - фанфики продолжат переезд сюда, как и любимые арты. Увы мне, художников я не вспомню, но все, что выложу - принадлежат не мне, я их сохранила в порыве восторга. И для начала - один из любимых артов с Ичиго.
Обещаю исправиться - фанфики продолжат переезд сюда, как и любимые арты. Увы мне, художников я не вспомню, но все, что выложу - принадлежат не мне, я их сохранила в порыве восторга. И для начала - один из любимых артов с Ичиго.
@темы: Поток мыслей, Ичиго Куросаки, Bleach
вторник, 15 ноября 2016
Основные персонажи: Шиба Кайен
Рейтинг:G
Жанры: Повседневность
Описание: Зарисовки-ответы за Шибу Кайена в очень уютном паблике: vk.com/askbleachcharacters
Задать вопрос можно в теме: vk.com/topic-116487052_33985471 Здесь будут публиковаться по одному ответу.
ПриветствиеЭто место было странным. Серебристая тропа под ногами вела куда-то вдаль. Можно было подумать, что он проходит через Сенкаймон, как делал это сотни раз за время службы, если бы не одно «но» - Кайен точно знал, что как шинигами его больше не существует.
-«Поздравляю, Шиба, тебя снова угораздило ввязаться в какую-то сомнительную историю», - мысленно фыркнул Кайен, пытаясь понять, где он находится. Повсюду царила насыщенная темнота, не давящий мрак, а именно бархатная, уютная даже тьма – и тропа, ведущая куда-то вдаль, за пределы Готея, Сейрейтея, Руконгая.
Таков путь, ведущий в перерождение?
Кайен привычно взъерошил свою шевелюру и поискал взглядом Мияко. Умом он понимал, что тут ее не может быть, она погибла раньше, ужасной смертью, но сердце хотело, чтобы супруга была рядом.
Он не знал, сколько прошло времени, здесь оно просто не имело значения. Рядом проплывали голубые огоньки, с виду похожие на миниатюрный Сокацуй, только гораздо ярче. Кайен провожал их взглядом и снова пытался идти по сотканной под ногами тропинке. Путь казался бесконечно далеким, хорошо хотя бы, что можно было не думать о еде - ушедшая в новое рождение душа таких потребностей не испытывала.
Шиба тихонько фыркнул. По всем законам он должен был просто раствориться в этом бархате ночи и плыть себе вперед, к новому рождению в человеческом мире. Его, как личности, не должно было быть, однако он думал, чувствовал, осознавал. Пальцы коснулись груди – ничего, даже дырки на форме не наблюдалось. Кайен задумался над этим обстоятельством, но так и не смог понять, куда делась рана. С другой стороны, он все еще почему-то был в форме шинигами.
Мимо пролетел очередной миниатюрный шар, осветив тропу. Он скрылся вдали, оставив шинигами в одиночестве размышлять над тем, что делать дальше. С тропы сходить не стоило, Кайен это инстинктивно чувствовал, продолжая идти вперед.
Раз у него было время, Шиба мог позволить себе подумать. Он ни о чем не жалел, кроме, разве что, своего последнего поступка. Была бы такая возможность, Кайен предпочел бы погибнуть от руки капитана, а не взваливать такую ношу на плечи Кучики. Девочка только-только начала оттаивать и на тебе, такой поворот. Было жаль сестру с братом, Кайен надеялся, что они смогут все понять правильно, хотя с характером Куукаку.… Каких трудов ему стоило отбирать опасные игрушки, одна попытка устроить фейерверк в самом центре клумбы чего стоила. Ожоги от самодельных петард он сводил несколько дней.
Воспоминания накрыли его с головой. Шиба и не думал, что помнил столько вещей, от совсем незначительных до тех, что являются величайшей драгоценностью и которыми обычно делятся только с самыми близкими.
Задумавшись, Кайен не услышал легкий шелест. Звук выбивался из размеренной тишины, однако был для бывшего лейтенанта столь привычным, что он вздрогнул он неожиданности, когда крылатая вестница села ему на нос. Убедившись, что Шиба ее заметил, бабочка вспорхнула с облюбованного места. Кайен протянул руку, создание уверенно приземлилось ему на палец.
- Кайен Шиба, - этот голос был не знаком шинигами, однако от него веяло спокойствием и такой властностью, что не возникло даже тени мысли о неподчинении. – Размышляешь, почему ты здесь?
- Честно говоря, да. В Академии говорили, что после гибели шинигами перерождается в мире живых, полностью лишаясь своей личности, - бывший лейтенант тринадцатого отряда внимательно смотрел на вестницу, которая отличалась от знакомых ему бабочек только размером – была крупнее, чем им полагалось быть.
- Верно. Ты уйдешь в перерождение лишь после того, как ответишь на некоторое количество вопросов, - если собеседница собиралась удивить Кайена, то у нее это получилось. Мужчина озадаченно смотрел на нее, осмысливая сказанное.
- Письменно или устно? – усмехнулся он. Сколько раз в отряде Кионе и Сентаро приносили ему целые эпопеи, вместо стандартного отчета, которые не только приходилось читать, но и умудриться подшить в папку. Кайен многократно повторял, что в отчете должны быть факты, а не их к ним отношение, но эта парочка то ли не слышала, то ли пропускала мимо ушей сказанное – меньше их бумаги не становились.
- Через бабочек, - вестница не уловила иронии в голосе собеседника. – Они доставят твой ответ по назначению.
- Выбора у меня особого нет, - пожал плечами Кайен, проводив взглядом очередной голубой шар. – Я согласен.
«Отвечать на вопросы не так уж и плохо, скучно не будет», - подумал Шиба, неторопливо идя вперед. – «Да и если кому-то интересно узнать что-то новое – почему нет?»
- Тогда жди, - бабочка сорвалась с его руки и через мгновение скрылась в бархатной темноте. Кайен с легким удивлением заметил впереди своего рода поляну, состоящую из таких же серебряных звезд, что и приведшая его сюда тропа.
Он пожал плечами, и улегся на ней, подложив руки под голову. Вряд ли на него кто-нибудь наступит. Представив подобное, Кайен улыбнулся, уютная тишина в тот же миг была бы нарушена. Это место вряд ли такое потерпит, так что опасаться точно нечего.
Шиба прикрыл глаза и стал ждать возвращения вестницы.
Рейтинг:G
Жанры: Повседневность
Описание: Зарисовки-ответы за Шибу Кайена в очень уютном паблике: vk.com/askbleachcharacters
Задать вопрос можно в теме: vk.com/topic-116487052_33985471 Здесь будут публиковаться по одному ответу.
ПриветствиеЭто место было странным. Серебристая тропа под ногами вела куда-то вдаль. Можно было подумать, что он проходит через Сенкаймон, как делал это сотни раз за время службы, если бы не одно «но» - Кайен точно знал, что как шинигами его больше не существует.
-«Поздравляю, Шиба, тебя снова угораздило ввязаться в какую-то сомнительную историю», - мысленно фыркнул Кайен, пытаясь понять, где он находится. Повсюду царила насыщенная темнота, не давящий мрак, а именно бархатная, уютная даже тьма – и тропа, ведущая куда-то вдаль, за пределы Готея, Сейрейтея, Руконгая.
Таков путь, ведущий в перерождение?
Кайен привычно взъерошил свою шевелюру и поискал взглядом Мияко. Умом он понимал, что тут ее не может быть, она погибла раньше, ужасной смертью, но сердце хотело, чтобы супруга была рядом.
Он не знал, сколько прошло времени, здесь оно просто не имело значения. Рядом проплывали голубые огоньки, с виду похожие на миниатюрный Сокацуй, только гораздо ярче. Кайен провожал их взглядом и снова пытался идти по сотканной под ногами тропинке. Путь казался бесконечно далеким, хорошо хотя бы, что можно было не думать о еде - ушедшая в новое рождение душа таких потребностей не испытывала.
Шиба тихонько фыркнул. По всем законам он должен был просто раствориться в этом бархате ночи и плыть себе вперед, к новому рождению в человеческом мире. Его, как личности, не должно было быть, однако он думал, чувствовал, осознавал. Пальцы коснулись груди – ничего, даже дырки на форме не наблюдалось. Кайен задумался над этим обстоятельством, но так и не смог понять, куда делась рана. С другой стороны, он все еще почему-то был в форме шинигами.
Мимо пролетел очередной миниатюрный шар, осветив тропу. Он скрылся вдали, оставив шинигами в одиночестве размышлять над тем, что делать дальше. С тропы сходить не стоило, Кайен это инстинктивно чувствовал, продолжая идти вперед.
Раз у него было время, Шиба мог позволить себе подумать. Он ни о чем не жалел, кроме, разве что, своего последнего поступка. Была бы такая возможность, Кайен предпочел бы погибнуть от руки капитана, а не взваливать такую ношу на плечи Кучики. Девочка только-только начала оттаивать и на тебе, такой поворот. Было жаль сестру с братом, Кайен надеялся, что они смогут все понять правильно, хотя с характером Куукаку.… Каких трудов ему стоило отбирать опасные игрушки, одна попытка устроить фейерверк в самом центре клумбы чего стоила. Ожоги от самодельных петард он сводил несколько дней.
Воспоминания накрыли его с головой. Шиба и не думал, что помнил столько вещей, от совсем незначительных до тех, что являются величайшей драгоценностью и которыми обычно делятся только с самыми близкими.
Задумавшись, Кайен не услышал легкий шелест. Звук выбивался из размеренной тишины, однако был для бывшего лейтенанта столь привычным, что он вздрогнул он неожиданности, когда крылатая вестница села ему на нос. Убедившись, что Шиба ее заметил, бабочка вспорхнула с облюбованного места. Кайен протянул руку, создание уверенно приземлилось ему на палец.
- Кайен Шиба, - этот голос был не знаком шинигами, однако от него веяло спокойствием и такой властностью, что не возникло даже тени мысли о неподчинении. – Размышляешь, почему ты здесь?
- Честно говоря, да. В Академии говорили, что после гибели шинигами перерождается в мире живых, полностью лишаясь своей личности, - бывший лейтенант тринадцатого отряда внимательно смотрел на вестницу, которая отличалась от знакомых ему бабочек только размером – была крупнее, чем им полагалось быть.
- Верно. Ты уйдешь в перерождение лишь после того, как ответишь на некоторое количество вопросов, - если собеседница собиралась удивить Кайена, то у нее это получилось. Мужчина озадаченно смотрел на нее, осмысливая сказанное.
- Письменно или устно? – усмехнулся он. Сколько раз в отряде Кионе и Сентаро приносили ему целые эпопеи, вместо стандартного отчета, которые не только приходилось читать, но и умудриться подшить в папку. Кайен многократно повторял, что в отчете должны быть факты, а не их к ним отношение, но эта парочка то ли не слышала, то ли пропускала мимо ушей сказанное – меньше их бумаги не становились.
- Через бабочек, - вестница не уловила иронии в голосе собеседника. – Они доставят твой ответ по назначению.
- Выбора у меня особого нет, - пожал плечами Кайен, проводив взглядом очередной голубой шар. – Я согласен.
«Отвечать на вопросы не так уж и плохо, скучно не будет», - подумал Шиба, неторопливо идя вперед. – «Да и если кому-то интересно узнать что-то новое – почему нет?»
- Тогда жди, - бабочка сорвалась с его руки и через мгновение скрылась в бархатной темноте. Кайен с легким удивлением заметил впереди своего рода поляну, состоящую из таких же серебряных звезд, что и приведшая его сюда тропа.
Он пожал плечами, и улегся на ней, подложив руки под голову. Вряд ли на него кто-нибудь наступит. Представив подобное, Кайен улыбнулся, уютная тишина в тот же миг была бы нарушена. Это место вряд ли такое потерпит, так что опасаться точно нечего.
Шиба прикрыл глаза и стал ждать возвращения вестницы.
@темы: Кайен Шиба, фанфики, джен, Bleach
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Кучики Рукия, Готэй-13 (группа персонажей)
Пэйринг или персонажи: Ичиго; Рукия, Готей 13, пейринги будут, но далеко не сразу
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: OOC
Описание:
AU: Ичиго был рожден Мияко незадолго до того, как она попала на то роковое задание. Ичиго вырастила Куукаку, не скрывавшая своей антипатии к шинигами, но всю историю племяннику она не рассказывала до того момента, когда повзрослевший Ичиго не захотел поступить в Академию, чтобы подробно узнать о судьбе родителей. Куукаку и Гандзю не стали ему мешать, однако они и подумать не могли, к чему может привести одно исключительно личное расследование.
Глава 1 здесьnteia.diary.ru/p208348137.htm
Глава 2Первые несколько лет в Руконгае дались нелегко, но постепенно Шиба приспособились к новым условиям. Куукаку смогла заниматься пиротехникой, это приносило в семью неплохой доход, несмотря на то, что больше года семейство на одном месте не задерживалось. Для Ичиго подобное стало привычным, по натуре общительный и любопытный он легко сходился с другими детьми и искренне огорчался, когда приходилось двигаться дальше. Тетя была неумолима - девять-десять месяцев и они перебирались в другой квартал Руконгая.
С пиротехникой Куукаку имела дело постоянно, выбора другого не было. Она сохранила обе руки, откладывая особо опасные эксперименты до лучших времен - наличие в доме непоседливого ребенка вынуждало ее соблюдать осторожность.
Ичиго Куукаку занималась всерьез. Гандзю с недоумением наблюдал, как сестра гоняла племянника, обучая этикету, осанке и прочему. Малыш воспринимал это как игру, когда пришло время обучению письменности, каллиграфию тоже воспринял как нудный, но необходимый элемент. Да и простых слов "твой отец этим владел" было достаточно, чтобы Ичиго откладывал в сторону лень и брался за дело.
- Сестрица, для чего ему это? - однажды набрался мужества Гандзю и задал этот вопрос. Его миновало подобное - Куукаку элементарно не успевала заниматься еще и братом, занятая добычей пропитания и другими делами. - Мы давно не древний клан с его традициями и прочим.
- Это не оправдание, - Куукаку поджала губы, борясь с желанием отвесить брату подзатыльник. - Ичиго должен пройти хотя бы первичное обучение. Ты помнишь, что он сказал в прошлом году?
- Что мечтает стать синигами? - чуть пренебрежительно фыркнул Гандзю. - Сестрица, ему тогда было восемь лет. В этом возрасте я был свято уверен, что солнце восходит из Готея, и мечтал попробовать карпов из сада Кучики. То же самое...
- Тут другое, - Куукаку помнила взгляд Ичиго, прильнувшего к ее боку. Ночное небо окрашивали фирменные фейерверки, а мальчик, задумчиво глядя на них, впервые задал вопрос о своих родителях, вернее, об их гибели. Куукаку не рассказала ему всего, однако главную мысль мальчишка уловил.
- Тетя Ку, - Ичиго на миг отстранился от нее, зеленые глаза упрямо сверкнули. - Я тоже стану синигами, как папа. И мы узнаем, что тогда произошло.
У нее засосало под ложечкой, слишком часто она видела этот упрямый взгляд на другом лице. Так и хотелось сказать что-нибудь резкое в адрес этих вояк, убивающих своих, но усилием воли Куукаку сдержалась и только погладила племянника по голове и настояла на том, что теперь ему придется заниматься куда усерднее.
- Каллиграфия и осанка приблизят его к мечте?
- Кретин, - Гандзю оказался на земле, получив мощный удар от Куукаку. - Традиции мы не имеем права забывать. Раз у тебя все, будь добр, убери свою свинью от входа, меня порядком достало чинить дверь.
- Ладно, ладно, - ворча, Гандзю пошел ловить Бонни, а Куукаку вернулась к племяннику, который ждал ее возвращения, сидя с книгой на голове и терпеливо выводя иероглиф со своим именем в специальном альбоме.
Ей было что сказать брату, но она не стала смущать его. Ичиго учился легко, с удовольствием познавая новое, однако к своим девяти годам он уже научился говорить только то, что думал, даже если его мнение отличалось от окружающих.
"Ваш племянник слишком честный", - доводилось Куукаку слышать не раз от самых разных людей, как простых руконгайцев, так и от заказчиков ее пиротехники. Ее это не смущало, она обещала брату, что сделает все, чтобы Ичиго смог нормально вырасти. Пусть он мечтал стать синигами, хотя саму главу клана от них воротило, это не страшно. Она любила племянника и не хотела слишком сильно давить на него своими эмоциями. Все, что он знал, это то, что родители погибли на службе, и им пришлось покинуть родной дом. Для девятилетнего мальчишки этого было вполне достаточно.
- Тетя Ку, я закончил, - Ичиго не поворачивался, чтобы не сбросить книгу с головы. Девушка вспомнила, как сама ненавидела это упражнение, особенно когда дядя Иссин скакал рядом и с совершенно идиотской улыбкой комментировал, заставляя маленькую еще Куукаку вспыхивать и швыряться книгой в него же. Тень улыбки скользнула по губам - дядя пропал на задании за пару лет до рождения Ичиго. Ему не пришлось увидеть гибели Кайена и изгнания семьи из родного дома.
- Ну давай, показывай, - отогнав воспоминания, Куукаку подошла к племяннику. Тот широко улыбнулся, разумеется, забыв про книгу, которая тут же свалилась. Женщина усмехнулась и потрепала его по голове.
Она не хотела об этом думать, но Ичиго - наследник семьи. И если, вернее, когда он станет синигами, одно небо ведало, с чем он может там столкнуться. Этикет - самая безобидная вещь, все могло быть куда сложнее и страшнее. В Сейрейтее остались те, кто некогда изгнал их, и неизвестно, как они отреагируют на юного Шиба. От этого Куукаку не могла защитить племянника, что выводило ее из себя. Обучение могло помочь, но далеко не в полной мере.
***
- Я точно все взял.
- Ну, за эти годы я должна была научить тебя умению собирать нужные вещи, - ухмыльнулась Куукаку, внимательно глядя на повзрослевшего племянника. Ичиго только через несколько месяцев должно исполниться семнадцать, а он все еще сложением подростка напоминает, худой, достаточно высокий, угловатый. Два последних года щеголял в зеленой бандане, к бурной радости Гандзю. Приучить Ичиго кататься на Бонни он не сумел, но вот такой мелочью смог увлечь.
- Все будет в порядке, тетя Ку,- порывисто обнял ее Ичиго. - Я уже готов.
- Еще бы, кое-кто, даже не зная заклинания толком, отправил голубой шарик в дерево, - фыркнула женщина.
- Он называется Сокацуй, я нашел заклинание с активацией в нашей библиотеке, в сундуке со старыми книгами, - похвастался Ичиго, а Куукаку отметила, что стоило хоть иногда перебирать копящееся годами разное барахло.
- Ладно, дырку в дереве твой Сокацуй проделал немалую, так что верю, что ты готов, - Куукаку вздохнула и серьезно посмотрела на племянника. - Теперь о главном. Не лезь в пекло, Ичиго. Я понимаю, что ты хочешь узнать, как все было, но это дело может оказаться опасным. Я не хочу пить еще и за тебя, геройски павшего в какой-то передряге.
Ичиго посерьезнел. Только пару дней назад родные рассказали ему правду о гибели родителей, ту, которую знали. Юношу потрясла история отца, он целый день ходил мрачный, что-то решая для себя. Лишь через сутки он окончательно определился.
- Я стану синигами, чтобы узнать правду о родителях, как погибла мама и кто нанес смертельный удар отцу, - в зеленых глазах сверкала решимость. Куукаку смогла вздохнуть с облегчением, Ичиго не додумался до опустошающей душу мести, чего она втайне боялась и надавала Гандзю подзатыльников за излишне бурное эмоциональное описание того вечера.
Дата поступления была всегда одной и той же - первый день весны. От их нынешнего места обитания до Сейрейтея нужно было еще добраться, поэтому и уходил юный Шиба с утра.
Много времени на прощание тратить не стали. Куукаку усмехнулась и пообещала, что на время учебы племянника в Академии они никуда не переедут, а там время покажет. Успокоенный, Ичиго порывисто обнял родственников, прежде чем отправиться навстречу своей новой жизни. Назад он не оборачивался, а Куукаку с Гандзю смотрели ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду.
- Предупреждая твой вопрос, мы не могли его держать возле себя до седых волос, - глава клана встряхнулась, поправляя выбившиеся из прически пряди.
- Эти синигами, - проворчал Гандзю, бессильно сжимая кулаки.
- Ичиго справится. И вообще, хватит уже сидеть без дела, - женщина отвесила брату подзатыльник. - Кто-то, кажется, обещал починить, наконец, крышу. Сколько я буду тебе напоминать?
- Уже иду.
Куукаку тоже было страшно. Отпускать дорогого человека, не зная, вернется ли он - это испытание было намного мучительнее церемонии знакомства с юношами из знатных семей, которую ей пришлось в свое время пройти. Но и держать всю жизнь Ичиго у своей юбки тоже было невозможно. Шиба усмехнулась, глядя на ярко-синее небо - солнце светило вовсю. Когда-то, будучи еще девочкой, она провожала Кайена в Академию. Теперь пришла очередь его сына.
Ичиго крепче затянул бандану и решительно двигался в сторону Сейрейтея. В этот день многие стремились если не попытать счастья в Академии, то хотя бы просто посмотреть, как живут высокородные синигами, в эти дни часто происходил наем работников в поместья, Сейрейтей в этот день напоминал растревоженный улей, поэтому то там, то тут мелькали бойцы в черной форме синигами.
Ичиго было не до изучения видов. Путь в Академию ему подсказали сразу, он не постеснялся его спросить у попавшегося на дороге бойца. Смерив мальчишку внимательным взглядом, тот подробно объяснил, куда следует идти. Заблудиться было бы нереально, на всем пути поворот был только один, так что юный Шиба дошел без проблем и занял очередь среди пока довольно немногочисленных по какой-то причине желающих поступить. Ичиго слышал, что многие соискатели приходят после обеда, подивился странному выбору и в итоге оказался у дверей Академии незадолго до полудня, внес свое имя в список кандидатов на поступление и ждал своей очереди. Она двигалась быстрее, чем он предполагал, никто из вошедших не появился снова. Либо в Академии существовал второй выход, либо все поступили, другого варианта не было.
В свой черед юный Шиба оказался внутри, попал в большую комнату, обставленную в строгих цветах. Она явно призвана впечатлять новоприбывших, искусственный полумрак скрывал потолок. Ичиго так и подмывало запустить туда Сокацуем, но он все же сдержался.
- Ваше имя? - прошелестел кто-то из комиссии. Они сидели на возвышении и невозмутимо смотрели на него.
- Шиба Ичиго.
- Сколько лет?
- Шестнадцать полных.
- Возьмите вот этот шар и сосредоточьтесь, - член комиссии махнул широким рукавом, в сдержанном свете комнаты их форма тоже казалась серой. Юноша с любопытством обернулся - к нему шел, похоже, выпускник с шаром белого цвета на подушке. Его лицо было непроницаемым, однако Ичиго понял, что тот вовсе не рад "чести" и отчаянно скучал, таская этот шар туда-сюда. Что ж, наверное, можно и удивить. Если этот шар воспринимает духовную силу, то...
Рвануло неслабо, Ичиго только в последний момент успел закрыть глаза. Удивительно, что осколками лицо не посекло, от шара осталось одно название.
- Принят, - голос члена комиссии вроде бы не изменился, однако Ичиго показалось, что тот либо занервничал, либо удивился, что было вероятнее. - Проводи нашего нового студента в комнату к остальным и принеси новый шар, за ним спустишься к преподавателю на нижний сектор, - обратился он к застывшему выпускнику.
- Есть, - коротко ответил тот и, сделав знак Ичиго следовать за ним, направился к неприметной двери, которую из центра зала было попросту не разглядеть.
Юный Шиба позволил себе широко улыбнуться. Первый шаг он сделал, а там что будет дальше, покажет время. Он обязательно найдет сослуживцев родителей и узнает правду.
Члены комиссии проводили нового ученика внимательными взглядами. Шар взрывался редко и обычно означал, что перед ними очень талантливый студент. Незамеченными они не остаются - капитан Хицугая и капитан Ичимару были как раз такими самородками. Теперь в стенах Академии появился еще один. Глава комиссии бросил взгляд на листок с именем кандидата, который все еще лежал перед ним. Если он из этого считающегося исчезнувшим шестнадцать лет назад клана, тогда понятен уровень силы. Впрочем, обучение покажет, что он из себя представляет. Еще один гениальный ученик в Академии будет совсем не лишним.
Ичиго проследовал за сопровождающим в небольшую комнату, где сидели уже десять ребят, часть из тех, кто прошел перед ним. Судя по перешептыванию, они уже начали потихоньку знакомиться между собой, когда появился Шиба.
- Оставляю вас здесь. Наставник скоро придет, объяснит правила на следующие шесть лет, также покажет, где вы будете жить, - заученная фраза явно отскакивала от зубов студента. На Ичиго, правда, он смотрел с нескрываемым любопытством, но расспросить его о чем-либо не мог - члены приемной комиссии ждали новый шар, а его еще требовалось принести.
- Благодарю, - Ичиго чуть склонил голову, прием, который он успел заучить до автоматизма, тетя хорошо постаралась с обучением. Выпускник бросил на него удивленный взгляд и покинул комнату, оставив парня знакомиться с возможными одногруппниками на следующие несколько лет.
Глава 3Ичиго смущенно кашлянул, оказавшись в компании таких же новичков. Судя по внешнему виду, далеко не все из них были из Руконгая. Дело было не в какой-то особой реацу, а в одежде - разницу между тем, что обычно носят в Руконе, и тем, что носят урожденные, юный Шиба прекрасно видел.
- Привет, что ли, - ухмыльнулся черноволосый паренек. - Так и будешь на нас смотреть или представишься? Я Накамура Дайки, а у тебя имя есть?
- Опять, - вздохнул кто-то из компании.
- Ты что-то имеешь против? - весело сверкнул синими глазищами Дайки.
- Я - Шиба Ичиго, - поспешил вмешаться в перепалку наследник древнего клана. Он не чувствовал в словах Дайки опасной подколки, он буквально искрил яркими эмоциями и делился ими с окружающими. - Давайте знакомиться, а то если подеремся - нас неправильно поймут.
- Хоть кто-то вспомнил о драке, - Дайки широко улыбнулся. - Ичиго, мы непременно поладим, если не прибьем друг друга на тренировке.
- Успокойся, Дайки, - поднялся со своего места высокий парень, который выглядел лет на двадцать и судя по всему - был самым старшим в этой компании. - Ичиго, позволь представиться - Сайто Осаму. А это, - он повернулся, рядом с ним оказался парнишка, которому Ичиго дал от силы лет двенадцать. - Мой младший брат, Сайто Тао.
- Приятно познакомиться, - Шиба подошел вплотную.
- Мне тоже, - Тао выглядел заметно взволнованным и только гордость не позволяла вцепиться в руку старшего брата.
- Поехали дальше, - Осаму для лучшего усвоения имен махал рукой и названый поднимался. Только Дайки отличался неусидчивостью, он ерзал так, словно в его пятую точку было вставлено большое шило. - Хига Юки, - поднялся совсем мальчишка, на вид ровесник Тао, явно из Рукона, судя по порядком потрепанному виду и настороженному взгляду аметистовых глаз. - Хирари Рейден, Сакамото Кин, Като Шен, Канонаси Янлин, Синада Куан, Осада Киу и Ханто Кано.
Ичиго кивал, бегло скользя взглядом по новым однокурсникам, старательно запоминая их. Им только предстояло подружиться и сделать шаг в новую жизнь. Шибе сразу же нашлось место в пока еще небольшом кругу новичков.
Очень скоро выяснилось, что Осаму и Тао родились в Сейрейтее и в Академию пошли, чтобы выжить. Сказано это было с той пугающей искренностью, что остальные - руконгайцы в большинстве своем, вздрогнули. Подробностей Осаму рассказывать не стал, но судя по тому, как потемнели голубые глаза Тао, ситуация там и впрямь оставляла желать лучшего.
- Я уже даже рад, что жил в Руконе, в пятом квартале на западе, - задумчиво протянул Дайки, ошеломленно глядя на братьев. Он резко как-то подобрался, в синих глазах застыло серьезное, почти смущенное, выражение. - Приношу свои извинения.
Ичиго даже спрашивать не стал, за что Накамура решил извиниться. Судя по всему, когда он попал в комнату, братья уже были здесь и Дайки не удержался - прошелся по поводу разницы в возрасте. Аристократы, конечно, не кинулись в драку, но осадок наверняка остался, по крайней мере, до этого момента.
- В любом случае, нам еще предстоит свыкнуться с новыми условиями жизни, - заметил Рейден. - Склок нам только и не хватало. Поссориться легко, а вот понять друг друга - совсем иное.
- У всех есть своя история, - согласился с ним Шен, сдув попавшую на глаза прядь волос. - Если научимся доверять друг другу - все тайны будут раскрыты.
- Надеюсь, это случится скоро, - снова заерзал Дайки, синие глаза лукаво сверкнули. - Что-то нас еще ждет впереди. А вообще, кто-нибудь знает, какие наборы бывают?
- От тридцати до полусотни в разные годы, - вдруг ответил Ичиго вместо Осаму, которому и адресовался этот вопрос. - Год на год не приходится.
- Однако, какой у нас новичок осведомленный. Сам, что ли, тоже из Сейрейтея?
- Я родился в Сейрейтее, но вырос в Руконгае, под присмотром тети, - пожал плечами Ичиго, не видящий смысла что-либо скрывать. - Когда я захотел поступить в Академию, она поворчала, но в конце концов рассказала то немногое, что когда-то знала сама.
- Хотел бы я иметь такую тетю,- усмехнулся Дайки. - Информация и в Руконе имеет свое значение.
- Как-нибудь познакомлю, - пообещал Ичиго. - Только не паникуй и вообще не сбеги. Моя тетя - уникальный человек, - он улыбнулся воспоминаниям. Куукаку регулярно гоняла разных странных личностей, которые часто появлялись в доме и пытались навязать им свои правила. В таких случаях Гандзю хватал Ичиго и они спешно сбегали в безопасное место - очень часто после таких встреч они либо делали ремонт, либо все-таки переезжали раньше положенного срока - все зависело от настроения Куукаку.
- Я и сам уникум, так что еще посмотрим, - гордо задрал нос Дайки, вызвав всеобщий смех.
Время в этом странном месте терялось. Был ли обед либо вечер - никто сказать не мог. Тао и Юки осмелели настолько, что тоже стали влезать в беседу, им о многом хотелось узнать и расспросить новых друзей. Когда распахнулась дверь, компания аж вздрогнула от неожиданности и обернулась.
- Принимайте пополнение, - выпускник понимающе усмехнулся. Поступивших собирали в несколько комнат, согласно результатам оценки духовной силы - из них впоследствии составлялись потоки курса. Эти ребята были лучшими, потенциал имели высокий, судя по скупым комментариям наставников. Этот год явно обещал стать очень интересным.
- Доброго дня, - новичок выглядел невысоким и хрупким, серые глаза настороженно смотрели на компанию. Судя по ссадинам на лице, ему либо недавно досталось, либо упал неудачно. Картину дополняли встрепанные волосы ярко-коричневого цвета. - Меня зовут Ямагучи Кирахино, - он смущенно теребил свою одежду, явно не зная, куда девать руки.
Процедура знакомства повторилась. Спустя какое-то время новоприбывший чуть освоился, несколько расслабился и немного рассказал о себе. Беседа снова ушла в сторону обсуждения кварталов и частей Руконгая, где большинству присутствующих и приходилось жить. Осаму с Тао поделились опытом жизни в Сейрейтее, большинство вздрогнуло, только Ичиго от души возмутился - некоторые методы наставников казались ему чрезмерными.
- Других мы не знали, - развел руками Осаму.
Где-то под вечер, точнее определить не получилось, в их комнате появились еще двое.
- К нам прибыли два пожара, - не удержался от комментария Дайки, когда новоявленные однокурсники приблизились. Младший казался ровесником Тао и Юки, старший почти догонял Осаму по возрасту, хотя тут все дело было в излишне серьезном выражении лица.
- Простите? - старший чуть вздернул бровь.
- Дайки имел в виду, что ваше появление было неожиданным,- вмешался Ичиго, выразительно посмотрев в сторону приятеля. - Предлагаю познакомиться, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений.
- Верно, - новоприбывший чуть расслабился. - Я Акисаме Тайро, а это - мой младший брат, Акисаме Акено.
- Приятно познакомиться, - младший широко улыбнулся и смутился под выразительным взглядом брата.
- Этикет, конечно, важен, однако мы не сможем долго им пользоваться,- заметил Ичиго. - После десяти повторений "а не могли бы", "будьте добры", "прошу заметить" и прочее, язык начинает заплетаться.
- Я смотрю, тебя неплохо обучали,- удивленно отметил Осаму.
- Тетя неплохо гоняла, говоря, что традиции забывать я не имею права, - Ичиго ухмыльнулся и развел руками, не отводя, впрочем, взгляда от настороженного Тайро. Тому явно не понравилась неосторожная фраза Дайки и он не скрывал этого. - Нам в любом случае, вместе учиться, - взгляд темно-зеленых глаз скрестился с карим. - В некоторых вещах можно сделать послабления. Как считаешь?
- Может, ты и прав, - медленно ответил старший Акисаме. - Но это не отменяет факта, что мы с братом все ещё не знаем ваших имен, - он обвел взглядом притихшую компанию.
- Это мы сейчас исправим, - Ичиго улыбнулся не менее солнечно, чем Акено несколько минут назад, и взялся за представление. Дайки попытался влезть, но был ухвачен юным Шиба за ухо, который с самым невозмутимым лицом продолжал называть имена.
- Ай, понял я, пусти, - Дайки все же вывернулся и плюхнулся рядом с Кано, которого трясло от смеха, как и половину присутствующих. - Уникальная он все-таки личность, я даже не обиделся, - протянул Накамура, потирая пострадавшую часть тела и лукаво прищурившись. Подшутить над Ичиго он успеет, а пока стоило сказать спасибо, что тот погасил возможный конфликт с явными аристократами и не самого маленького клана.
- Шиба Ичиго, - закончил представление брюнет на себе, солнечно улыбнувшись.
Акено улыбнулся в ответ, а его брат изрядно повеселил всех широко распахнутыми глазами и только что не открытым ртом. На вопрос, что его так удивило, Тайро взял себя в руки и пообещал рассказать позднее. Отец предупреждал, что иногда за комнатами новичков ведется наблюдение, лучше было перестраховаться.
Спустя несколько часов вся компания, наконец, покинула комнату. Их объединили в один поток, распределили в одно крыло общежития и разбили по парам - одну комнату делили двое, иногда трое, учеников на протяжении всего времени обучения.
Осаму поселили с Тао, Тайро - с Акено, Киу с Кано, Янлина с Куаном, Шена с Кином, Рейдена - с Кирахино и Юки, а Ичиго достался Дайки в качестве соседа по комнате. Синие глаза последнего довольно сверкнули, а Шиба только фыркнул в ответ. С шутником он найдет способ справиться, что-то подсказывало юноше, что после занятий, особенно в первое время, им будет не до чего, только есть, спать и разбираться с заданиями. К тому же, что-то там бормотал приведший их сюда наставник, что, помимо общего потока, их ждет разбив на учебные тройки, который состоится только завтра.
***
На первой лекции были все. В этом наборе сложилось три потока - пятнадцать в первом и по двадцать четыре новичка - в двух других. Форму получили все еще накануне - юноши щеголяли в бело-синей, а немногочисленные девушки получили бело-красную одежду. Мало кто переговаривался, все слишком волновались, ждали появления наставников и пытались понять, с чего начнутся их занятия.
После завтрака всех руконгайцев прогнали в одну небольшую комнату - проверяли знание письменности. У кого оно полностью отсутствовало, методом кидо и довольно болезненно - все же вкладывалось автоматическое знание письма и соответственно, чтения - проводили процедуру. Только Ичиго да еще Куан, который рано выучился писать, живя в одном из первых кварталов восточного Руконгая, избежали этой неприятной процедуры, остальные сидели порядком потрепанные и заметно уставшие, ловя на себе косые взгляды урожденных - те явно гадали, что делали с сокурсниками, но расспрашивать считали ниже своего достоинства.
- Уже хочется начала, - буркнул негромко под нос Дайки, борющийся с головной болью. Он предполагал, что все будет непросто, это стало первым шагом на пути к становлению синигами.
- Думаю, уже скоро, - Ичиго хотел поправить бандану, вспомнил, что на первый день оставил ее в комнате, вздохнул и просто взъерошил волосы.
Шиба оказался прав. Буквально спустя несколько минут появился наставник, судя по внешнему виду, он учил не одно тысячелетие студентов. В его руках находились несколько листков.
Приветственную речь преподаватель произнес по памяти, что, впрочем, никого не удивило - судя по морщинам, седой бороде и волосам ему как минимум тысяча лет. Новички притихли, ловя каждое слово, напрягаться никому не пришлось, голос у старика оказался достаточно громким.
После приветствия, он перешел непосредственно к делу. Потоки учились вместе, юные шинигами распределялись в учебные тройки, чтобы научиться хоть какому-то взаимодействию. Помимо общих уроков для каждой конкретной тройки подбирается индивидуальный набор предметов - подобное расписание они получат через пару дней после того как наставники понаблюдают и составят его.
- Стандартный срок учебы - шесть лет, - продолжил между тем мужчина. - По разным причинам он может быть сокращен, если группа или конкретный студент покажут выдающиеся возможности. Но также срок учебы может быть удлинен. Если не сможете сдать экзамены, остаетесь обучаться дальше с учащимися младших лет до тех пор, пока, наконец, не справитесь. Либо не погибнете, такое тоже иногда случается.
Он подождал несколько минут, позволяя новичкам осмыслить полученную информацию. Судя по взволнованному рокоту они впечатлились, что, впрочем, не удивило мужчину - стандартная реакция, которую ему демонстрировали новобранцы каждый год. Нужно чуть подождать, они утихнут и будут готовы слушать дальше.
Так оно и вышло. Спустя некоторое время новички притихли, понимая, что сейчас-то и объявят группы, в которых они будут учиться следующие несколько лет.
Преподаватель кашлянул и принялся оглашать группы. Начал он со слабейшего потока. Названные поднимались со своих мест, чтобы зрительно запомнить одногруппников. Несложная в общем-то, процедура, которая ежегодно проходит в стенах Академии после нового набора.
Осаму и Тао синхронно вздрогнули и так же синхронно поморщились, когда во втором потоке прозвучало имя Сайто Энрая. Младший бросил встревоженный взгляд на старшего, тот незаметно сжал его руку, успокаивая. Это не укрылось от всех, но для разговоров время еще не наступило. Пока им нужно было ждать своей очереди. Зачисление в тройки проходило быстро, спустя совсем непродолжительное время черед дошел и до них.
- Шиба Ичиго, Накамура Дайки и Сайто Осаму.
- Хирари Рейден, Хига Юки и Сайто Тао.
- Сакамото Кин, Като Шен и Канонаси Янлин.
- Синада Куан, Осада Киу и Ханто Кано.
- Акисаме Тайро, Акисаме Акено и Ямагучи Кирахино.
После завершения распределения новоявленным группам раздали расписания на пока еще общепотоковые занятия. Наиболее сложный график был у первого потока, по потенциалу они заметно обходили остальных и преподаватели собирались использовать это по полной программе. Индивидуальные расписания они получат позже, а сами занятия начнутся с завтрашнего дня - эти сутки всегда давались группам на знакомство, окончательную адаптацию и устройство в комнатах общежития. Аристократов и прочих рожденных на этот день отпускали, чтобы они могли поделиться с родственниками, но к ужину урожденные непременно должны были вернуться.
Глава 4- Ну и денек, - вздохнул Дайки, взъерошивая волосы. Вечером вся компания расположилась в общей комнате, таковая, как выяснилось, в их крыле имелась. В нее можно было привести кого-то из другого потока, но именно что появиться здесь он мог только в сопровождении непосредственных обитателей этой части общежития, в одиночку его просто не пропустит некий защитный экран. И такое было распространено во всех остальных секторах общежития, во всяком случае, именно так рассказал им возникший словно из ниоткуда дежурный, прежде чем исчезнуть по другим делам.
- Первый день, что ты хочешь, - Янлин невозмутимо пожал плечами. - Форму взяли, учебники тоже получили, уже большой плюс.
- А разбираться с номерами аудиторий будем на ходу, - хмыкнул Куан.- Сегодня-то мы далеко не всю Академию обошли, я так подозреваю. Вот уж не предполагал, что внутри она еще больше, чем снаружи.
- Разберемся, - махнул рукой Дайки. - Я вот что предлагаю - раз нам учиться вместе минимум шесть лет, то почему бы не познакомиться поближе, рассказать друг о друге. Секреты, оно, конечно хорошо, но бывают моменты, когда без помощи не обойтись,- говоря все это, он выразительно посмотрел на братьев Сайто.
- Хороший откровенный разговор - лучший способ, чтобы установить доверие, - заметил Кин, с улыбкой наблюдающий за непоседливым Дайки.
- Тогда я и начну, раз предложил,- Накамура, разумеется, не смог усидеть на месте, вышел в своеобразный центр комнаты. - Мое имя вы знаете, я родом из западного Руконгая, пятого квартала. Я надеялся найти свою семью, почему-то мне казалось, что погибли мы вместе, но так и не удалось, хотя я честно обошел пятый, и еще несколько, включая десятый. Вообще попал в Руконгай где-то в пятнадцать, сейчас мне восемнадцать, - Дайки гордо вскинул нос. - А еще я вычислил свой день рожденья.
- Вычислил или назначил? - чуть усмехнулся Янлин, успевший оценить шебутную натуру Дайки.
- Вычислил, - сверкнул синими глазами тот. - Во время скитаний мне попался интересный дядька, я сговорился с ним и он мне помог. Теперь я знаю, что появился на свет двадцать девятого октября. Собственно, что еще о себе рассказать? Про Академию я услышал два года назад, но поступить решился только сейчас, когда мне сказали, что, раз мне нужна пища, значит, у меня есть духовная сила.
- Ну да, мы видели, как ты уплетал за ужином, - хмыкнул Киу.
- Почему бы и не поесть, тем более, еда была вкусной, - облизнулся Дайки. - Вот такая вот у меня подноготная, - он вернулся на место. - Кто следующий?
- Думаю, выходить в центр комнаты не обязательно, - поднялся со своего места Шен. - Мое имя - Като Шен, вырос в пятнадцатом квартале южного Руконгая. С самого детства всегда увлекали разного рода опыты, в частности, откуда берутся фейерверки, или что будет, если смешать несколько красителей. Разумеется, я не пробовал что-то опасное, ведь это могло кому-нибудь навредить, чего не хотелось совсем. В Академию я решил поступить в прошлом году, когда услышал, что подобные интересы поощряют и даже учат. Вырос в семье - есть мама и сестренка, они остались дома,- он тепло улыбнулся, вспомнив о них. - Может, когда-нибудь и познакомлю с ними, как я понял, все эти шесть лет мы будем безвылазно сидеть в Академии.
- Не совсем,- покачал головой Тайро. - В Академии практикуется система увольнительных, правда, не знаю, как - потоку целиком или тройкам.
- Вот оно как, - Шен взъерошил волосы. - Еще я люблю на досуге рисовать, ну и, - он заметно смутился. - Люблю сладкое. Очень.
- Покажешь свои рисунки? - подскочил на месте Дайки.
- Я их оставил дома, - смущенно развел руками Шен. - Если хочешь, в свободное время нарисую чего-нибудь.
- Хочу, - не задумываясь, откликнулся Дайки.- Да и не только я, - он обвел взглядом присутствующих.- Комнаты надо украшать, а у нас они пока пустые и унылые, кроме формы и книг - ничего и нету.
- Значит, потихоньку исправим, - улыбнулся Шен, краски и кисти он захватил, надеясь, что удастся на досуге отдохнуть, рисуя что-нибудь. - Что касается дня рождения, оно у меня 19 февраля.
Шен уселся на свое место. Следующим поднялся Ичиго.
- Шиба Ичиго, - заново представился он. - Шестнадцать полных лет, семнадцать исполнится пятнадцатого июля. Племянник Шиба Куукаку и Шиба Гандзю, - он позволил себе улыбнуться. - Умею готовить простенькие фейерверки, к более сложным тетя просто не подпустила, сказав, что одноруких или одноглазых точно в Академию не возьмут. Я родился в Сейрейтее, а вырос в Руконгае...
- Это как? - удивился Дайки.
- Мои родители - Шиба Кайен и Шиба Мияко погибли на службе в Готее пятнадцать лет назад, - пояснил Ичиго, как-то в момент подобравшись, во взгляде появилась печаль. - Подробностей не знаю, но наша семья покинула Сейрейтей.
- Кое-что расскажу я, - внезапно выдал Тайро, немало удивив как собственного брата, так и присутствующих. - Только чуть позже.
- Так вот, - продолжил Ичиго, встряхнувшись. - После гибели родителей, мы покинули дом в Сейрейтее и перебрались в Руконгай. Честно говоря, я со счету сбился, в каких кварталах мы жили, через определенное время мы переезжали, чаще всего из-за занятий тети пиротехникой. Заказчиков у нее до сих пор много, праздники все же хотят отмечать по-особенному, я не знаю никого, кто бы мог перещеголять тетю в этом.
- Пиротехника, это же очень красиво, - выдохнул Шен, которому доводилось видеть пару раз фейерверки, раскрашивающие ночное небо.
- И опасно тоже, - кивнул Ичиго. - Смешивание происходит в определенных пропорциях. Стоит ошибиться хоть в чем-то, может серьезно рвануть. Так вот, возвращаясь к тому, с чего начали, - юноша кашлянул, заставляя себя вернуться к первоначальной теме разговора. - Я очень хочу узнать, как погибли мои родители. Отца, умирающего, принес кто-то из синигами к порогу его родного дома, мама погибла раньше. Тетя из-за этого не сильно жалует синигами, однако меня все же отпустила, хоть и поворчала.
- Можно будет в архиве посмотреть, когда у нас появится туда допуск, - задумчиво почесал затылок Осаму. - Есть в Готее такое место, куда собираются практически все бумаги - личные дела, отчеты и прочее, но как в него попасть, не знаю, как, честно говоря, не знаю и то, кто следит за архивом.
- Ничего, со временем разберемся, спешить нам точно некуда, тетя мне об этом красноречиво намекала, - кивнул Ичиго.
- Ты о чем?
- Мой отец закончил Академию за год, - пояснил Шиба, вызывая удивленное присвистывание друзей.
- Вот, уже определенная зацепка, не так много синигами, которые смогли в такие короткие сроки окончить Академию,- Осаму встряхнулся. - А там, как знать, может, найдутся сослуживцы твоего отца.
- Я на это, честно говоря, очень надеюсь, - кивнул Ичиго. - В бумагах может быть написано много чего, но сухие строчки не всегда могут передать эмоции. Может, найдутся те, кто служил с отцом, хоть что-то знают о его гибели, для синигами пятнадцать лет - не такой уж большой срок, как мне кажется.
- Когда выпустимся, наверняка найдем, - Дайки окинул взглядом компанию.
- Согласен, - кивнул Осаму. - Помочь в таком важном деле необходимо.
Сайто поддержали остальные. У Ичиго впервые не нашлось, что сказать. Он смотрел на ребят, теребя рукава ученической формы.
- Спасибо, - наконец выдохнул он, справившись с волнением. - Это очень для меня важно. Я знаю, что мои родители были сильными синигами, и хочу стать достойным их имени.
- Станешь, куда денешься, - улыбнулся в ответ Осаму, поднимаясь следом за вернувшимся на свое место Ичиго. - Теперь, думаю, моя очередь рассказать о нас с братом, - Тао поднялся следом и смущенно пригладил волосы.
Компания встрепенулась, Дайки открыл было рот, однако сидевший рядом с ним Кано от души приложил его в бок, вынудив того умолкнуть и тереть ушибленное место.
- Мы с Тао из клана Сайто, не сказать, чтобы очень древнего, - начал рассказ Осаму. - Наш род поднялся в основном на торговле и некоторых услугах, весь перечень которых я не знаю, однако все они не противоречат закону, наш отец, глава клана, за этим пристально следит. Мы - дети от первого брака, мне двадцать один год, Тао - двенадцать. Через год после появления на свет Тао, наша мама погибла от болезни, в тот год эпидемия подкосила очень многих, нас, я помню, даже эвакуировали, кажется, в поместье Укитаке, как и большинство детей из разных родов отправили к Великим кланам - эпидемия возникла спонтанно, но к ней оказались не готовы, поэтому умерших было достаточно много. Общее число я не приведу, но среди них была наша с Тао мама, ее сестра, брат нашего отца, дедушка с бабушкой. Спустя какое-то время мы вернулись домой, где все изменилось. Двоюродная сестра нашего отца тоже потеряла мужа и ее, вместе с сыном, отправили в наш клан, там на что-либо претендовать они не могли, а у нас Энрай считался третьим наследником.
- Если что-то случалось с вами, он бы стал прямым наследником, - Тайро не спрашивал, а скорее уточнял этот момент для остальных.
- Именно так, - кивнул Осаму. - Видимо, этот факт всегда сидел в голове у тети, а Энрай по возрасту чуть старше меня - разница между нами в полгода. Примерно через год после эпидемии начались странности. То что-то упадет рядом тяжелое, то непонятная еда, поев которой, мы с Тао регулярно валились с ног. Что это было, непонятно, однако мы смогли выжить, не без помощи целителя из четвертого отряда, который, видно, предупредил нашего отца. Тогда-то в первый раз под подозрением оказалась тетя, однако она смогла доказать свою невиновность, уж не знаю, каким способом. А спустя полгода у нас с Тао появилась мачеха. Ее происхождение окутано тайной, впрочем, это-то как раз было самым незначительным. Она спелась с тетей, атаки начались с двух сторон. Отец как безумный любит ее и ничего не замечает. Тогда мы с Тао и приняли решение поступать в Академию сразу же, как только младший достигнет минимального возраста для студентов - а это как раз двенадцать-тринадцать лет.
- Мы надеялись, что нас здесь оставят в покое, мы больше никому не мозолим глаза, - в разговор вступил Тао. - Однако, как оказалось, вместе с нами, хорошо хотя бы, что на другой поток, поступил Энрай.
- Все, что мы хотим, это спокойно жить, - Осаму нахмурился. - Других происшествий тоже было достаточно - и попыток утопить, сварить заживо в купальне, много чего еще. Мы ушли в Академию, поговорив предварительно с отцом, тот вспылил и в очередной раз заявил, что мы не имеем права претендовать на наследство, если выберем стезю синигами. Мы с Тао согласились на это и ушли. Но кому-то, похоже, даже такого шага с нашей стороны недостаточно. Точно знаю, что Энрай не поступал бы сюда, не будь у него веской причины, однако доказать, что у него есть какой-то умысел, невозможно.
- Уж прости, но такого рода игры как раз и практикует периодически новая аристократия, - нахмурился Тайро. - И ведь наверняка доказательств всех этих покушений нет, чтобы не собирать суд Великих кланов.
- Суд Великих кланов? - удивился Осаму. - Это что такое?
- Великие кланы, а их пять, что бы там ни говорили, следят за порядком в сообществе аристократии Сейрейтея, - начал объяснять Тайро. - В случае, когда в том или ином клане происходят преступления, могущие подорвать спокойствие, по заявке любого заинтересованного лица созывается Совет глав кланов, который и решает, кто виноват и как наказать конкретного преступника, либо целый клан - бывает и такое. Преступники отдаются под ответственность второму отряду Готея, у тех есть специализированное учреждение для разных категорий нарушителей. Но вот на такие вот фокусы - попытки отравить, убить иным способом, чтобы сменить наследника, Великие кланы реагируют жестко - находят виновника, часто с помощью второго отряда и приговаривают его к тому или иному наказанию. Так что в случае повторения или обострения ситуации можно попробовать подать заявку им.
- Было бы неплохо, - Осаму переглянулся с Тао, они почувствовали, что появился реальный шанс выбраться из этой многолетней нервотрепки, куда они попали не по собственной воле. - Если Энрай снова что-нибудь выкинет, можно пригрозить ему этим.
- И не только пригрозить...
- Все ясно с этим,- вмешался неугомонный Дайки. - Осаму и Тао не дадим на расправу. А день рождения у вас когда?
- У меня третьего июня, у Тао - первого ноября, - улыбнулся Осаму, они с Тао снова сели на свои места, рассказ дался непросто обоим.
- Хирари Рейден, - следующим поднялся со своего места Рейден, среднего роста шатен с серыми глазами.- Выходец из тридцать пятого квартала западного Руконгая. Мне семнадцать полных лет, восемнадцать исполнится четвертого апреля. В Академию попал со второй попытки, в прошлом году я просто не решился войти, - он нервно взъерошил свои волосы. - Собственно, больше удивлять мне нечем. Даже семьи нет, в Руконгай попал несколько лет назад, скитался по кварталу без цели, учился выживать, узнавал, как тут все устроено и как, - он пожал плечами и сел на свое место.
- Сакамото Кин, - следующим поднялся невысокий черноволосый парень с карими глазами. - Родом из второго квартала северного Руконгая, есть семья - родители, сестренка, бабушка. Мне девятнадцать лет, - он смущенно опустил взгляд. - В Академию пришел только сейчас. Совсем недавно в северном Руконгае была непонятная эпидемия, моих, к счастью, это миновало, однако больше оставаться там я не мог - ведь, по сути, ничем помочь не мог, несмотря на то, что у меня, говорят, есть способности. В Академию пошел, чтобы научиться именно целительству в первую очередь, хотя и умение постоять за себя тоже важно. Родился шестого сентября.
- Канонаси Янлин, - сразу после Кина с места поднялся парень с темно-фиолетовыми волосами и светло-серыми глазами. - Семнадцать лет, вырос в девятом квартале южного Руконгая, есть две старшие сестры и мама. Синигами захотел стать после того, как отряд Готея защитил наш квартал от непонятных чудовищ, что почти уничтожили десятый квартал несколько лет назад. Родился семнадцатого августа, - он смущенно теребил рукава косоде. - Увлекаюсь игрой на флейте, - чуть тише добавил он.
- Сыграешь? - встрепенулся Ичиго, ему было любопытно послушать того, кто искренне любит это дело, а не так, как он, вынужденно учился.
- Конечно, если хочешь, флейта у меня с собой, только чуть позже, - Янлин опустился на свое место.
- Осада Киу, - его сменил высокий парень с характерным шрамом на правой щеке. Каштановые волосы средней длины и светло-серые глаза как-то терялись на фоне шрама, который напоминал то ли след от стрелы, то ли еще что-то не менее экзотическое. - Семнадцать лет, день рождения - девятого июня. Вырос в четырнадцатом квартале западного Руконгая, - он сдул прядь волос, попавшую на глаза. - Есть семья, но им моя идея уйти в синигами пришлась, мягко скажем, не по душе. По их мнению, я променял относительно благополучное существование на риск и опасность.
- Это кто-то из родных тебе оставил такой презент? - Дайки кивнул на шрам.
- Нет, - усмехнулся Киу. - Это, я так подозреваю, привет с мира живых, хотя как я его приобрел, понятное дело, не помню, - он уселся на свое место, предоставляя слово следующему из их компании.
- Синада Куан, - с места поднялся светловолосый парень. Обладатель волос цвета спелой пшеницы, он был обладателем фиолетовых глаз очень насыщенного оттенка. - Вырос в третьем квартале южного Рукона, имею семью, родителей и младших брата и сестру. С детства обучался грамоте и прочим правилам хорошего тона, но мало что запомнил, кроме разве что красивых стихов. Иногда и сам сочиняю, особенно для красивой девушки. Ах да, мне девятнадцать лет, родился четырнадцатого сентября, - он поправил прическу. Пожалуй, только он и мог похвастаться аккуратно уложенными волосами, у остальных, даже у аристократов, волосы лежали по своему усмотрению. - Пошел в синигами, потому как выбора не оставалось - мои ухаживания и общение с прекрасными девушками очень превратно воспринималось их родителями, - он непроизвольно потер шею.
- С девушками стоит вести себя подобающе, - заметил Осаму.
- А я и веду. Особенно ночью, - от мечтательной улыбки Куана больше половины присутствующих удивленно заморгали, а Осаму и Тайро переглянулись, приходя к одному и тому же выводу - за этим ловеласом стоит приглядывать, если они не хотят получить в итоге от младших братьев множество вопросов после одного из подробных рассказов пылкого парня.
- Куан, здесь все-таки дети, - Осаму выразительно посмотрел на приятеля. - Сдерживайся, пожалуйста.
- Эх, вот никто не понимает моей тонкой души, кроме девушек, - вздохнул тот, садясь.
- Попал бы ты к моей тете, она бы эту "тонкую натуру" из тебя мигом выбила, - высказался Ичиго, повергнув Куана в некоторое смятение, а Осаму с Тайро вынудил закашляться - никто из них не хотел объяснять Шибе, что он сейчас выдал.
- Тебе же почти семнадцать, неужели ты никогда не бродил под луной и не...
- Куан! - неожиданно слаженно прикрикнули на него два аристократа.
- Не сбивай процесс, - усмехнулся Дайки. - Еще не все представились. А Шибу я потом просвещу в этом вопросе.
- Еще предложи на практике показать, - хмыкнул Куан. - Ладно, ладно не стоит испепелять меня взглядами, господа аристократы, уже молчу.
- Ханто Кано, - за Куаном поднялся среднего роста парень, темные волосы были схвачены в хвост, а серые глаза лукаво смотрели на присутствующих - последняя дискуссия изрядно его повеселила.- Семнадцать лет, день рождения - двадцать второе февраля. Родом из восемьдесят первого квартала северного Руконгая, семьи нет. В Академию решил попробовать поступить потому, что надеялся на нормальную жизнь, а условия дальних кварталов, скажем прямо, не предполагают спокойной жизни.
- Там нет нормальной жизни, - тихо высказался Кирахино, опустив глаза.
- Именно так, - Кано удивленно посмотрел на него. - Свой день рождения я никогда не отмечал, как-то не с кем было,- он наигранно беззаботно пожал плечами.
- Исправим, - высказался Ичиго и Дайки поддержал его согласным возгласом. Остальные закивали, большинство из них с трудом представляли, как это - не иметь возможности отметить какое-либо событие в кругу родных и друзей. Кано сел на место, с трудом заставляя себя спокойно смотреть на новых товарищей - шестое чувство подсказывало, что о нем они попытаются позаботиться в своем стиле и это несколько пугало.
- Ямагучи Кирахино, шестнадцать лет, - он поднялся одним из последних, то и дело теребя несчастную форму и внимательно изучая взглядом пол. - Родом из семнадцатого квартала западного Руконгая, но вырос в восемьдесят четвертом, - парень смущенно опустил глаза. - Мама недавно ушла на перерождение, семьи не осталось, - тихо добавил он. - День рождения - седьмого апреля, - Кирахино уселся на место, стараясь не смотреть на сокурсников. В Академию он пошел по сути, от безнадежности, жить в одиночестве было невыносимо тяжело.
Кирахино вздрогнул, когда его плечо стиснули. Повернувшись, он увидел Ичиго. Шиба ничего не сказал, однако как-то сразу стало легче дышать. Ему еще только предстояло научиться жить дальше, однако рядом появились те, кто сможет ему в этом помочь.
- Хига Юки, тринадцать лет, - темноволосый мальчишка поднялся последним, голубые глаза взволнованно смотрели на Кирахино. - Родом из двадцатого квартала восточного Руконгая, день рождения - восьмого июня, воспитанник одной бездетной пары, есть названые сестренка и брат, но они совсем маленькие. Ушел в Академию, чтобы не быть для них обузой и лишним ртом, - он смутился, когда все внимание переключилось уже на него и поспешил вернуться на свое место, безуспешно борясь с вспыхнувшим на щеках румянцем.
- Акисаме Тайро, - после Юки со своего места поднялись оба брата Акисаме. - Мне двадцать два года, Акено - тринадцать, - он поправил выбившуюся прядь волос. Было несложно понять, почему Дайки сравнил их с пожаром - волосы обоих братьев было огненно-рыжие, отличались только длиной - младший носил более короткую прическу, чем старший. У обоих были темно-карие глаза, Тайро правда, умудрялся даже сейчас "держать лицо" - выглядел абсолютно невозмутимым, хотя не раз демонстрировал, что истории новоявленных сокурсников задевали его за живое. - Мы родились в Сейрейтее, в одном из аристократических родов. Мой день рождения - десятого мая.
- А у меня - шестого декабря, - вставил свои пару слов Акено, сдувая прядь волос. Он не знал, куда деть руки и заметно смущался, хотя меньше, чем тот же Тао.
- Ну вот, с основным закончили, - Дайки потянулся. - Имеем хоть какое-то представление друг о друге, - синие глаза лукаво сверкнули. - А дальше время покажет, что, как и почему.
- Вот уж не думал, что ты философ, - хмыкнул Ичиго, глядя на одногруппника.
- Я же говорю, перед вами уникальная личность, - Дайки приосанился и тут же улыбнулся, вскакивая - то, что он столько времени просидел на одном месте уже было несомненным достижением для этого непоседливого парня. Разговор плавно свернул в сторону предположений о будущей учебе - все успели изучить расписание, в общих числилось достаточно много предметов, включая тренировки с оружием, которое им еще предстояло получить. Где уж Тайро выяснил это, непонятно, однако он снова взял слово и сообщил взволнованным сокурсникам, что заготовки для занпакто они получат на первой же тренировке, там их будет ждать группа наставников специально для этих целей и объяснит, что нужно делать, чтобы добиться связи со своим клинком. Встряхнулись все.
- Кстати, Тайро, что ты там про Шиба рассказать собирался? - вспомнил Осаму оговорку рыжеволосого парня.
- Я хотел наедине...
- Мне скрывать нечего, - махнул рукой Ичиго. - О том, что нас изгнали из Сейрейтея после гибели моих родителей, тетя неоднократно упоминала, не называя, правда, причины.
- А ее, по сути, не было. В нарушение всех правил некоторые кланы подали в Совет 46 прошение об исключении твоего рода из числа Великих, - Тайро нашел взглядом Ичиго. - И там подписей собрано не было в достаточном количестве, потребовалось время, чтобы эту непонятную ситуацию разобрать. Однако когда кланы Кучики, Шихоин, Кёраку и Укитаке смогли собраться на общий совет и отменить это решение, никого из Шиба уже не было в Сейрейтее, а поместье отгородилось прочным щитом, через который не смогли пробиться никто из желающих получить ваши земли. Так оно до сих пор и стоит, это если упрощенно и вкратце, - Тайро вздохнул. - Мой род многим обязан твоему клану, мы состояли у вас на службе до самого последнего момента, когда Шиба Куукаку в один момент просто исчезла.
- Если тетя решила, что нам стоило уйти, значит, у нее были веские причины, - Ичиго пожал плечами, явно осмысливая информацию. - Какие - не знаю, не вдавался, честно говоря, в подробности, а она не затрагивала эту тему. Да, мы были Великим кланом, не отрицаю, но...
- Ичиго, ты не понимаешь, - перебил его Тайро. - Если пятнадцать лет назад интрига обернулась вашим уходом, то сейчас, стоит аристократам о тебе узнать, еще неизвестно, чем все обернется.
- Проблемы стоит решать по мере их поступления, - Ичиго взъерошил собственную шевелюру, такого расклада он не ожидал, тетя всегда морщилась, когда упоминала аристократов. Похоже, у нее были серьезные причины их не любить, но вот что в сложившейся ситуации ему делать?
- Вытащим, - негромко сказал Осаму, он, в отличие от юного Шиба, представлял, на что способны отдельные представители высоких домов во имя своих целей. - Главное, не дать им напустить на него убийц.
- А я о чем? - Тайро вздохнул и переглянулся с Осаму. В Академии должно быть безопасно, а там он найдет способ сообщить родителям о наследнике рода Шиба, они-то точно найдут какой-нибудь выход. Если быть до конца честным, Тайро надеялся, что на них тут просто не обратят внимания, но внутренний голос советовал ему не расслабляться.
Разговор перешел на другое, все-таки первый день занятий вот-вот должен был для них наступить. Это волновало всю компанию больше, чем возможные опасности - в конце концов, предупреждены, значит, вооружены, а вместе они точно справятся с чем угодно. Тао, Акено и Юки постепенно перестали зажиматься, они теребили Кирахино, который с их легкой руки превратился в Хино, став тем самым первым, чье имя было сокращено. Тот поначалу смущался, однако внимание и участие новых друзей делало свое дело - Ямагучи потихоньку оживал. Пока они делали свои первые шаги и обещали стать одним из сильнейших потоков за несколько сотен лет.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Кучики Рукия, Готэй-13 (группа персонажей)
Пэйринг или персонажи: Ичиго; Рукия, Готей 13, пейринги будут, но далеко не сразу
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: OOC
Описание:
AU: Ичиго был рожден Мияко незадолго до того, как она попала на то роковое задание. Ичиго вырастила Куукаку, не скрывавшая своей антипатии к шинигами, но всю историю племяннику она не рассказывала до того момента, когда повзрослевший Ичиго не захотел поступить в Академию, чтобы подробно узнать о судьбе родителей. Куукаку и Гандзю не стали ему мешать, однако они и подумать не могли, к чему может привести одно исключительно личное расследование.
Глава 1 здесьnteia.diary.ru/p208348137.htm
Глава 2Первые несколько лет в Руконгае дались нелегко, но постепенно Шиба приспособились к новым условиям. Куукаку смогла заниматься пиротехникой, это приносило в семью неплохой доход, несмотря на то, что больше года семейство на одном месте не задерживалось. Для Ичиго подобное стало привычным, по натуре общительный и любопытный он легко сходился с другими детьми и искренне огорчался, когда приходилось двигаться дальше. Тетя была неумолима - девять-десять месяцев и они перебирались в другой квартал Руконгая.
С пиротехникой Куукаку имела дело постоянно, выбора другого не было. Она сохранила обе руки, откладывая особо опасные эксперименты до лучших времен - наличие в доме непоседливого ребенка вынуждало ее соблюдать осторожность.
Ичиго Куукаку занималась всерьез. Гандзю с недоумением наблюдал, как сестра гоняла племянника, обучая этикету, осанке и прочему. Малыш воспринимал это как игру, когда пришло время обучению письменности, каллиграфию тоже воспринял как нудный, но необходимый элемент. Да и простых слов "твой отец этим владел" было достаточно, чтобы Ичиго откладывал в сторону лень и брался за дело.
- Сестрица, для чего ему это? - однажды набрался мужества Гандзю и задал этот вопрос. Его миновало подобное - Куукаку элементарно не успевала заниматься еще и братом, занятая добычей пропитания и другими делами. - Мы давно не древний клан с его традициями и прочим.
- Это не оправдание, - Куукаку поджала губы, борясь с желанием отвесить брату подзатыльник. - Ичиго должен пройти хотя бы первичное обучение. Ты помнишь, что он сказал в прошлом году?
- Что мечтает стать синигами? - чуть пренебрежительно фыркнул Гандзю. - Сестрица, ему тогда было восемь лет. В этом возрасте я был свято уверен, что солнце восходит из Готея, и мечтал попробовать карпов из сада Кучики. То же самое...
- Тут другое, - Куукаку помнила взгляд Ичиго, прильнувшего к ее боку. Ночное небо окрашивали фирменные фейерверки, а мальчик, задумчиво глядя на них, впервые задал вопрос о своих родителях, вернее, об их гибели. Куукаку не рассказала ему всего, однако главную мысль мальчишка уловил.
- Тетя Ку, - Ичиго на миг отстранился от нее, зеленые глаза упрямо сверкнули. - Я тоже стану синигами, как папа. И мы узнаем, что тогда произошло.
У нее засосало под ложечкой, слишком часто она видела этот упрямый взгляд на другом лице. Так и хотелось сказать что-нибудь резкое в адрес этих вояк, убивающих своих, но усилием воли Куукаку сдержалась и только погладила племянника по голове и настояла на том, что теперь ему придется заниматься куда усерднее.
- Каллиграфия и осанка приблизят его к мечте?
- Кретин, - Гандзю оказался на земле, получив мощный удар от Куукаку. - Традиции мы не имеем права забывать. Раз у тебя все, будь добр, убери свою свинью от входа, меня порядком достало чинить дверь.
- Ладно, ладно, - ворча, Гандзю пошел ловить Бонни, а Куукаку вернулась к племяннику, который ждал ее возвращения, сидя с книгой на голове и терпеливо выводя иероглиф со своим именем в специальном альбоме.
Ей было что сказать брату, но она не стала смущать его. Ичиго учился легко, с удовольствием познавая новое, однако к своим девяти годам он уже научился говорить только то, что думал, даже если его мнение отличалось от окружающих.
"Ваш племянник слишком честный", - доводилось Куукаку слышать не раз от самых разных людей, как простых руконгайцев, так и от заказчиков ее пиротехники. Ее это не смущало, она обещала брату, что сделает все, чтобы Ичиго смог нормально вырасти. Пусть он мечтал стать синигами, хотя саму главу клана от них воротило, это не страшно. Она любила племянника и не хотела слишком сильно давить на него своими эмоциями. Все, что он знал, это то, что родители погибли на службе, и им пришлось покинуть родной дом. Для девятилетнего мальчишки этого было вполне достаточно.
- Тетя Ку, я закончил, - Ичиго не поворачивался, чтобы не сбросить книгу с головы. Девушка вспомнила, как сама ненавидела это упражнение, особенно когда дядя Иссин скакал рядом и с совершенно идиотской улыбкой комментировал, заставляя маленькую еще Куукаку вспыхивать и швыряться книгой в него же. Тень улыбки скользнула по губам - дядя пропал на задании за пару лет до рождения Ичиго. Ему не пришлось увидеть гибели Кайена и изгнания семьи из родного дома.
- Ну давай, показывай, - отогнав воспоминания, Куукаку подошла к племяннику. Тот широко улыбнулся, разумеется, забыв про книгу, которая тут же свалилась. Женщина усмехнулась и потрепала его по голове.
Она не хотела об этом думать, но Ичиго - наследник семьи. И если, вернее, когда он станет синигами, одно небо ведало, с чем он может там столкнуться. Этикет - самая безобидная вещь, все могло быть куда сложнее и страшнее. В Сейрейтее остались те, кто некогда изгнал их, и неизвестно, как они отреагируют на юного Шиба. От этого Куукаку не могла защитить племянника, что выводило ее из себя. Обучение могло помочь, но далеко не в полной мере.
***
- Я точно все взял.
- Ну, за эти годы я должна была научить тебя умению собирать нужные вещи, - ухмыльнулась Куукаку, внимательно глядя на повзрослевшего племянника. Ичиго только через несколько месяцев должно исполниться семнадцать, а он все еще сложением подростка напоминает, худой, достаточно высокий, угловатый. Два последних года щеголял в зеленой бандане, к бурной радости Гандзю. Приучить Ичиго кататься на Бонни он не сумел, но вот такой мелочью смог увлечь.
- Все будет в порядке, тетя Ку,- порывисто обнял ее Ичиго. - Я уже готов.
- Еще бы, кое-кто, даже не зная заклинания толком, отправил голубой шарик в дерево, - фыркнула женщина.
- Он называется Сокацуй, я нашел заклинание с активацией в нашей библиотеке, в сундуке со старыми книгами, - похвастался Ичиго, а Куукаку отметила, что стоило хоть иногда перебирать копящееся годами разное барахло.
- Ладно, дырку в дереве твой Сокацуй проделал немалую, так что верю, что ты готов, - Куукаку вздохнула и серьезно посмотрела на племянника. - Теперь о главном. Не лезь в пекло, Ичиго. Я понимаю, что ты хочешь узнать, как все было, но это дело может оказаться опасным. Я не хочу пить еще и за тебя, геройски павшего в какой-то передряге.
Ичиго посерьезнел. Только пару дней назад родные рассказали ему правду о гибели родителей, ту, которую знали. Юношу потрясла история отца, он целый день ходил мрачный, что-то решая для себя. Лишь через сутки он окончательно определился.
- Я стану синигами, чтобы узнать правду о родителях, как погибла мама и кто нанес смертельный удар отцу, - в зеленых глазах сверкала решимость. Куукаку смогла вздохнуть с облегчением, Ичиго не додумался до опустошающей душу мести, чего она втайне боялась и надавала Гандзю подзатыльников за излишне бурное эмоциональное описание того вечера.
Дата поступления была всегда одной и той же - первый день весны. От их нынешнего места обитания до Сейрейтея нужно было еще добраться, поэтому и уходил юный Шиба с утра.
Много времени на прощание тратить не стали. Куукаку усмехнулась и пообещала, что на время учебы племянника в Академии они никуда не переедут, а там время покажет. Успокоенный, Ичиго порывисто обнял родственников, прежде чем отправиться навстречу своей новой жизни. Назад он не оборачивался, а Куукаку с Гандзю смотрели ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду.
- Предупреждая твой вопрос, мы не могли его держать возле себя до седых волос, - глава клана встряхнулась, поправляя выбившиеся из прически пряди.
- Эти синигами, - проворчал Гандзю, бессильно сжимая кулаки.
- Ичиго справится. И вообще, хватит уже сидеть без дела, - женщина отвесила брату подзатыльник. - Кто-то, кажется, обещал починить, наконец, крышу. Сколько я буду тебе напоминать?
- Уже иду.
Куукаку тоже было страшно. Отпускать дорогого человека, не зная, вернется ли он - это испытание было намного мучительнее церемонии знакомства с юношами из знатных семей, которую ей пришлось в свое время пройти. Но и держать всю жизнь Ичиго у своей юбки тоже было невозможно. Шиба усмехнулась, глядя на ярко-синее небо - солнце светило вовсю. Когда-то, будучи еще девочкой, она провожала Кайена в Академию. Теперь пришла очередь его сына.
Ичиго крепче затянул бандану и решительно двигался в сторону Сейрейтея. В этот день многие стремились если не попытать счастья в Академии, то хотя бы просто посмотреть, как живут высокородные синигами, в эти дни часто происходил наем работников в поместья, Сейрейтей в этот день напоминал растревоженный улей, поэтому то там, то тут мелькали бойцы в черной форме синигами.
Ичиго было не до изучения видов. Путь в Академию ему подсказали сразу, он не постеснялся его спросить у попавшегося на дороге бойца. Смерив мальчишку внимательным взглядом, тот подробно объяснил, куда следует идти. Заблудиться было бы нереально, на всем пути поворот был только один, так что юный Шиба дошел без проблем и занял очередь среди пока довольно немногочисленных по какой-то причине желающих поступить. Ичиго слышал, что многие соискатели приходят после обеда, подивился странному выбору и в итоге оказался у дверей Академии незадолго до полудня, внес свое имя в список кандидатов на поступление и ждал своей очереди. Она двигалась быстрее, чем он предполагал, никто из вошедших не появился снова. Либо в Академии существовал второй выход, либо все поступили, другого варианта не было.
В свой черед юный Шиба оказался внутри, попал в большую комнату, обставленную в строгих цветах. Она явно призвана впечатлять новоприбывших, искусственный полумрак скрывал потолок. Ичиго так и подмывало запустить туда Сокацуем, но он все же сдержался.
- Ваше имя? - прошелестел кто-то из комиссии. Они сидели на возвышении и невозмутимо смотрели на него.
- Шиба Ичиго.
- Сколько лет?
- Шестнадцать полных.
- Возьмите вот этот шар и сосредоточьтесь, - член комиссии махнул широким рукавом, в сдержанном свете комнаты их форма тоже казалась серой. Юноша с любопытством обернулся - к нему шел, похоже, выпускник с шаром белого цвета на подушке. Его лицо было непроницаемым, однако Ичиго понял, что тот вовсе не рад "чести" и отчаянно скучал, таская этот шар туда-сюда. Что ж, наверное, можно и удивить. Если этот шар воспринимает духовную силу, то...
Рвануло неслабо, Ичиго только в последний момент успел закрыть глаза. Удивительно, что осколками лицо не посекло, от шара осталось одно название.
- Принят, - голос члена комиссии вроде бы не изменился, однако Ичиго показалось, что тот либо занервничал, либо удивился, что было вероятнее. - Проводи нашего нового студента в комнату к остальным и принеси новый шар, за ним спустишься к преподавателю на нижний сектор, - обратился он к застывшему выпускнику.
- Есть, - коротко ответил тот и, сделав знак Ичиго следовать за ним, направился к неприметной двери, которую из центра зала было попросту не разглядеть.
Юный Шиба позволил себе широко улыбнуться. Первый шаг он сделал, а там что будет дальше, покажет время. Он обязательно найдет сослуживцев родителей и узнает правду.
Члены комиссии проводили нового ученика внимательными взглядами. Шар взрывался редко и обычно означал, что перед ними очень талантливый студент. Незамеченными они не остаются - капитан Хицугая и капитан Ичимару были как раз такими самородками. Теперь в стенах Академии появился еще один. Глава комиссии бросил взгляд на листок с именем кандидата, который все еще лежал перед ним. Если он из этого считающегося исчезнувшим шестнадцать лет назад клана, тогда понятен уровень силы. Впрочем, обучение покажет, что он из себя представляет. Еще один гениальный ученик в Академии будет совсем не лишним.
Ичиго проследовал за сопровождающим в небольшую комнату, где сидели уже десять ребят, часть из тех, кто прошел перед ним. Судя по перешептыванию, они уже начали потихоньку знакомиться между собой, когда появился Шиба.
- Оставляю вас здесь. Наставник скоро придет, объяснит правила на следующие шесть лет, также покажет, где вы будете жить, - заученная фраза явно отскакивала от зубов студента. На Ичиго, правда, он смотрел с нескрываемым любопытством, но расспросить его о чем-либо не мог - члены приемной комиссии ждали новый шар, а его еще требовалось принести.
- Благодарю, - Ичиго чуть склонил голову, прием, который он успел заучить до автоматизма, тетя хорошо постаралась с обучением. Выпускник бросил на него удивленный взгляд и покинул комнату, оставив парня знакомиться с возможными одногруппниками на следующие несколько лет.
Глава 3Ичиго смущенно кашлянул, оказавшись в компании таких же новичков. Судя по внешнему виду, далеко не все из них были из Руконгая. Дело было не в какой-то особой реацу, а в одежде - разницу между тем, что обычно носят в Руконе, и тем, что носят урожденные, юный Шиба прекрасно видел.
- Привет, что ли, - ухмыльнулся черноволосый паренек. - Так и будешь на нас смотреть или представишься? Я Накамура Дайки, а у тебя имя есть?
- Опять, - вздохнул кто-то из компании.
- Ты что-то имеешь против? - весело сверкнул синими глазищами Дайки.
- Я - Шиба Ичиго, - поспешил вмешаться в перепалку наследник древнего клана. Он не чувствовал в словах Дайки опасной подколки, он буквально искрил яркими эмоциями и делился ими с окружающими. - Давайте знакомиться, а то если подеремся - нас неправильно поймут.
- Хоть кто-то вспомнил о драке, - Дайки широко улыбнулся. - Ичиго, мы непременно поладим, если не прибьем друг друга на тренировке.
- Успокойся, Дайки, - поднялся со своего места высокий парень, который выглядел лет на двадцать и судя по всему - был самым старшим в этой компании. - Ичиго, позволь представиться - Сайто Осаму. А это, - он повернулся, рядом с ним оказался парнишка, которому Ичиго дал от силы лет двенадцать. - Мой младший брат, Сайто Тао.
- Приятно познакомиться, - Шиба подошел вплотную.
- Мне тоже, - Тао выглядел заметно взволнованным и только гордость не позволяла вцепиться в руку старшего брата.
- Поехали дальше, - Осаму для лучшего усвоения имен махал рукой и названый поднимался. Только Дайки отличался неусидчивостью, он ерзал так, словно в его пятую точку было вставлено большое шило. - Хига Юки, - поднялся совсем мальчишка, на вид ровесник Тао, явно из Рукона, судя по порядком потрепанному виду и настороженному взгляду аметистовых глаз. - Хирари Рейден, Сакамото Кин, Като Шен, Канонаси Янлин, Синада Куан, Осада Киу и Ханто Кано.
Ичиго кивал, бегло скользя взглядом по новым однокурсникам, старательно запоминая их. Им только предстояло подружиться и сделать шаг в новую жизнь. Шибе сразу же нашлось место в пока еще небольшом кругу новичков.
Очень скоро выяснилось, что Осаму и Тао родились в Сейрейтее и в Академию пошли, чтобы выжить. Сказано это было с той пугающей искренностью, что остальные - руконгайцы в большинстве своем, вздрогнули. Подробностей Осаму рассказывать не стал, но судя по тому, как потемнели голубые глаза Тао, ситуация там и впрямь оставляла желать лучшего.
- Я уже даже рад, что жил в Руконе, в пятом квартале на западе, - задумчиво протянул Дайки, ошеломленно глядя на братьев. Он резко как-то подобрался, в синих глазах застыло серьезное, почти смущенное, выражение. - Приношу свои извинения.
Ичиго даже спрашивать не стал, за что Накамура решил извиниться. Судя по всему, когда он попал в комнату, братья уже были здесь и Дайки не удержался - прошелся по поводу разницы в возрасте. Аристократы, конечно, не кинулись в драку, но осадок наверняка остался, по крайней мере, до этого момента.
- В любом случае, нам еще предстоит свыкнуться с новыми условиями жизни, - заметил Рейден. - Склок нам только и не хватало. Поссориться легко, а вот понять друг друга - совсем иное.
- У всех есть своя история, - согласился с ним Шен, сдув попавшую на глаза прядь волос. - Если научимся доверять друг другу - все тайны будут раскрыты.
- Надеюсь, это случится скоро, - снова заерзал Дайки, синие глаза лукаво сверкнули. - Что-то нас еще ждет впереди. А вообще, кто-нибудь знает, какие наборы бывают?
- От тридцати до полусотни в разные годы, - вдруг ответил Ичиго вместо Осаму, которому и адресовался этот вопрос. - Год на год не приходится.
- Однако, какой у нас новичок осведомленный. Сам, что ли, тоже из Сейрейтея?
- Я родился в Сейрейтее, но вырос в Руконгае, под присмотром тети, - пожал плечами Ичиго, не видящий смысла что-либо скрывать. - Когда я захотел поступить в Академию, она поворчала, но в конце концов рассказала то немногое, что когда-то знала сама.
- Хотел бы я иметь такую тетю,- усмехнулся Дайки. - Информация и в Руконе имеет свое значение.
- Как-нибудь познакомлю, - пообещал Ичиго. - Только не паникуй и вообще не сбеги. Моя тетя - уникальный человек, - он улыбнулся воспоминаниям. Куукаку регулярно гоняла разных странных личностей, которые часто появлялись в доме и пытались навязать им свои правила. В таких случаях Гандзю хватал Ичиго и они спешно сбегали в безопасное место - очень часто после таких встреч они либо делали ремонт, либо все-таки переезжали раньше положенного срока - все зависело от настроения Куукаку.
- Я и сам уникум, так что еще посмотрим, - гордо задрал нос Дайки, вызвав всеобщий смех.
Время в этом странном месте терялось. Был ли обед либо вечер - никто сказать не мог. Тао и Юки осмелели настолько, что тоже стали влезать в беседу, им о многом хотелось узнать и расспросить новых друзей. Когда распахнулась дверь, компания аж вздрогнула от неожиданности и обернулась.
- Принимайте пополнение, - выпускник понимающе усмехнулся. Поступивших собирали в несколько комнат, согласно результатам оценки духовной силы - из них впоследствии составлялись потоки курса. Эти ребята были лучшими, потенциал имели высокий, судя по скупым комментариям наставников. Этот год явно обещал стать очень интересным.
- Доброго дня, - новичок выглядел невысоким и хрупким, серые глаза настороженно смотрели на компанию. Судя по ссадинам на лице, ему либо недавно досталось, либо упал неудачно. Картину дополняли встрепанные волосы ярко-коричневого цвета. - Меня зовут Ямагучи Кирахино, - он смущенно теребил свою одежду, явно не зная, куда девать руки.
Процедура знакомства повторилась. Спустя какое-то время новоприбывший чуть освоился, несколько расслабился и немного рассказал о себе. Беседа снова ушла в сторону обсуждения кварталов и частей Руконгая, где большинству присутствующих и приходилось жить. Осаму с Тао поделились опытом жизни в Сейрейтее, большинство вздрогнуло, только Ичиго от души возмутился - некоторые методы наставников казались ему чрезмерными.
- Других мы не знали, - развел руками Осаму.
Где-то под вечер, точнее определить не получилось, в их комнате появились еще двое.
- К нам прибыли два пожара, - не удержался от комментария Дайки, когда новоявленные однокурсники приблизились. Младший казался ровесником Тао и Юки, старший почти догонял Осаму по возрасту, хотя тут все дело было в излишне серьезном выражении лица.
- Простите? - старший чуть вздернул бровь.
- Дайки имел в виду, что ваше появление было неожиданным,- вмешался Ичиго, выразительно посмотрев в сторону приятеля. - Предлагаю познакомиться, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений.
- Верно, - новоприбывший чуть расслабился. - Я Акисаме Тайро, а это - мой младший брат, Акисаме Акено.
- Приятно познакомиться, - младший широко улыбнулся и смутился под выразительным взглядом брата.
- Этикет, конечно, важен, однако мы не сможем долго им пользоваться,- заметил Ичиго. - После десяти повторений "а не могли бы", "будьте добры", "прошу заметить" и прочее, язык начинает заплетаться.
- Я смотрю, тебя неплохо обучали,- удивленно отметил Осаму.
- Тетя неплохо гоняла, говоря, что традиции забывать я не имею права, - Ичиго ухмыльнулся и развел руками, не отводя, впрочем, взгляда от настороженного Тайро. Тому явно не понравилась неосторожная фраза Дайки и он не скрывал этого. - Нам в любом случае, вместе учиться, - взгляд темно-зеленых глаз скрестился с карим. - В некоторых вещах можно сделать послабления. Как считаешь?
- Может, ты и прав, - медленно ответил старший Акисаме. - Но это не отменяет факта, что мы с братом все ещё не знаем ваших имен, - он обвел взглядом притихшую компанию.
- Это мы сейчас исправим, - Ичиго улыбнулся не менее солнечно, чем Акено несколько минут назад, и взялся за представление. Дайки попытался влезть, но был ухвачен юным Шиба за ухо, который с самым невозмутимым лицом продолжал называть имена.
- Ай, понял я, пусти, - Дайки все же вывернулся и плюхнулся рядом с Кано, которого трясло от смеха, как и половину присутствующих. - Уникальная он все-таки личность, я даже не обиделся, - протянул Накамура, потирая пострадавшую часть тела и лукаво прищурившись. Подшутить над Ичиго он успеет, а пока стоило сказать спасибо, что тот погасил возможный конфликт с явными аристократами и не самого маленького клана.
- Шиба Ичиго, - закончил представление брюнет на себе, солнечно улыбнувшись.
Акено улыбнулся в ответ, а его брат изрядно повеселил всех широко распахнутыми глазами и только что не открытым ртом. На вопрос, что его так удивило, Тайро взял себя в руки и пообещал рассказать позднее. Отец предупреждал, что иногда за комнатами новичков ведется наблюдение, лучше было перестраховаться.
Спустя несколько часов вся компания, наконец, покинула комнату. Их объединили в один поток, распределили в одно крыло общежития и разбили по парам - одну комнату делили двое, иногда трое, учеников на протяжении всего времени обучения.
Осаму поселили с Тао, Тайро - с Акено, Киу с Кано, Янлина с Куаном, Шена с Кином, Рейдена - с Кирахино и Юки, а Ичиго достался Дайки в качестве соседа по комнате. Синие глаза последнего довольно сверкнули, а Шиба только фыркнул в ответ. С шутником он найдет способ справиться, что-то подсказывало юноше, что после занятий, особенно в первое время, им будет не до чего, только есть, спать и разбираться с заданиями. К тому же, что-то там бормотал приведший их сюда наставник, что, помимо общего потока, их ждет разбив на учебные тройки, который состоится только завтра.
***
На первой лекции были все. В этом наборе сложилось три потока - пятнадцать в первом и по двадцать четыре новичка - в двух других. Форму получили все еще накануне - юноши щеголяли в бело-синей, а немногочисленные девушки получили бело-красную одежду. Мало кто переговаривался, все слишком волновались, ждали появления наставников и пытались понять, с чего начнутся их занятия.
После завтрака всех руконгайцев прогнали в одну небольшую комнату - проверяли знание письменности. У кого оно полностью отсутствовало, методом кидо и довольно болезненно - все же вкладывалось автоматическое знание письма и соответственно, чтения - проводили процедуру. Только Ичиго да еще Куан, который рано выучился писать, живя в одном из первых кварталов восточного Руконгая, избежали этой неприятной процедуры, остальные сидели порядком потрепанные и заметно уставшие, ловя на себе косые взгляды урожденных - те явно гадали, что делали с сокурсниками, но расспрашивать считали ниже своего достоинства.
- Уже хочется начала, - буркнул негромко под нос Дайки, борющийся с головной болью. Он предполагал, что все будет непросто, это стало первым шагом на пути к становлению синигами.
- Думаю, уже скоро, - Ичиго хотел поправить бандану, вспомнил, что на первый день оставил ее в комнате, вздохнул и просто взъерошил волосы.
Шиба оказался прав. Буквально спустя несколько минут появился наставник, судя по внешнему виду, он учил не одно тысячелетие студентов. В его руках находились несколько листков.
Приветственную речь преподаватель произнес по памяти, что, впрочем, никого не удивило - судя по морщинам, седой бороде и волосам ему как минимум тысяча лет. Новички притихли, ловя каждое слово, напрягаться никому не пришлось, голос у старика оказался достаточно громким.
После приветствия, он перешел непосредственно к делу. Потоки учились вместе, юные шинигами распределялись в учебные тройки, чтобы научиться хоть какому-то взаимодействию. Помимо общих уроков для каждой конкретной тройки подбирается индивидуальный набор предметов - подобное расписание они получат через пару дней после того как наставники понаблюдают и составят его.
- Стандартный срок учебы - шесть лет, - продолжил между тем мужчина. - По разным причинам он может быть сокращен, если группа или конкретный студент покажут выдающиеся возможности. Но также срок учебы может быть удлинен. Если не сможете сдать экзамены, остаетесь обучаться дальше с учащимися младших лет до тех пор, пока, наконец, не справитесь. Либо не погибнете, такое тоже иногда случается.
Он подождал несколько минут, позволяя новичкам осмыслить полученную информацию. Судя по взволнованному рокоту они впечатлились, что, впрочем, не удивило мужчину - стандартная реакция, которую ему демонстрировали новобранцы каждый год. Нужно чуть подождать, они утихнут и будут готовы слушать дальше.
Так оно и вышло. Спустя некоторое время новички притихли, понимая, что сейчас-то и объявят группы, в которых они будут учиться следующие несколько лет.
Преподаватель кашлянул и принялся оглашать группы. Начал он со слабейшего потока. Названные поднимались со своих мест, чтобы зрительно запомнить одногруппников. Несложная в общем-то, процедура, которая ежегодно проходит в стенах Академии после нового набора.
Осаму и Тао синхронно вздрогнули и так же синхронно поморщились, когда во втором потоке прозвучало имя Сайто Энрая. Младший бросил встревоженный взгляд на старшего, тот незаметно сжал его руку, успокаивая. Это не укрылось от всех, но для разговоров время еще не наступило. Пока им нужно было ждать своей очереди. Зачисление в тройки проходило быстро, спустя совсем непродолжительное время черед дошел и до них.
- Шиба Ичиго, Накамура Дайки и Сайто Осаму.
- Хирари Рейден, Хига Юки и Сайто Тао.
- Сакамото Кин, Като Шен и Канонаси Янлин.
- Синада Куан, Осада Киу и Ханто Кано.
- Акисаме Тайро, Акисаме Акено и Ямагучи Кирахино.
После завершения распределения новоявленным группам раздали расписания на пока еще общепотоковые занятия. Наиболее сложный график был у первого потока, по потенциалу они заметно обходили остальных и преподаватели собирались использовать это по полной программе. Индивидуальные расписания они получат позже, а сами занятия начнутся с завтрашнего дня - эти сутки всегда давались группам на знакомство, окончательную адаптацию и устройство в комнатах общежития. Аристократов и прочих рожденных на этот день отпускали, чтобы они могли поделиться с родственниками, но к ужину урожденные непременно должны были вернуться.
Глава 4- Ну и денек, - вздохнул Дайки, взъерошивая волосы. Вечером вся компания расположилась в общей комнате, таковая, как выяснилось, в их крыле имелась. В нее можно было привести кого-то из другого потока, но именно что появиться здесь он мог только в сопровождении непосредственных обитателей этой части общежития, в одиночку его просто не пропустит некий защитный экран. И такое было распространено во всех остальных секторах общежития, во всяком случае, именно так рассказал им возникший словно из ниоткуда дежурный, прежде чем исчезнуть по другим делам.
- Первый день, что ты хочешь, - Янлин невозмутимо пожал плечами. - Форму взяли, учебники тоже получили, уже большой плюс.
- А разбираться с номерами аудиторий будем на ходу, - хмыкнул Куан.- Сегодня-то мы далеко не всю Академию обошли, я так подозреваю. Вот уж не предполагал, что внутри она еще больше, чем снаружи.
- Разберемся, - махнул рукой Дайки. - Я вот что предлагаю - раз нам учиться вместе минимум шесть лет, то почему бы не познакомиться поближе, рассказать друг о друге. Секреты, оно, конечно хорошо, но бывают моменты, когда без помощи не обойтись,- говоря все это, он выразительно посмотрел на братьев Сайто.
- Хороший откровенный разговор - лучший способ, чтобы установить доверие, - заметил Кин, с улыбкой наблюдающий за непоседливым Дайки.
- Тогда я и начну, раз предложил,- Накамура, разумеется, не смог усидеть на месте, вышел в своеобразный центр комнаты. - Мое имя вы знаете, я родом из западного Руконгая, пятого квартала. Я надеялся найти свою семью, почему-то мне казалось, что погибли мы вместе, но так и не удалось, хотя я честно обошел пятый, и еще несколько, включая десятый. Вообще попал в Руконгай где-то в пятнадцать, сейчас мне восемнадцать, - Дайки гордо вскинул нос. - А еще я вычислил свой день рожденья.
- Вычислил или назначил? - чуть усмехнулся Янлин, успевший оценить шебутную натуру Дайки.
- Вычислил, - сверкнул синими глазами тот. - Во время скитаний мне попался интересный дядька, я сговорился с ним и он мне помог. Теперь я знаю, что появился на свет двадцать девятого октября. Собственно, что еще о себе рассказать? Про Академию я услышал два года назад, но поступить решился только сейчас, когда мне сказали, что, раз мне нужна пища, значит, у меня есть духовная сила.
- Ну да, мы видели, как ты уплетал за ужином, - хмыкнул Киу.
- Почему бы и не поесть, тем более, еда была вкусной, - облизнулся Дайки. - Вот такая вот у меня подноготная, - он вернулся на место. - Кто следующий?
- Думаю, выходить в центр комнаты не обязательно, - поднялся со своего места Шен. - Мое имя - Като Шен, вырос в пятнадцатом квартале южного Руконгая. С самого детства всегда увлекали разного рода опыты, в частности, откуда берутся фейерверки, или что будет, если смешать несколько красителей. Разумеется, я не пробовал что-то опасное, ведь это могло кому-нибудь навредить, чего не хотелось совсем. В Академию я решил поступить в прошлом году, когда услышал, что подобные интересы поощряют и даже учат. Вырос в семье - есть мама и сестренка, они остались дома,- он тепло улыбнулся, вспомнив о них. - Может, когда-нибудь и познакомлю с ними, как я понял, все эти шесть лет мы будем безвылазно сидеть в Академии.
- Не совсем,- покачал головой Тайро. - В Академии практикуется система увольнительных, правда, не знаю, как - потоку целиком или тройкам.
- Вот оно как, - Шен взъерошил волосы. - Еще я люблю на досуге рисовать, ну и, - он заметно смутился. - Люблю сладкое. Очень.
- Покажешь свои рисунки? - подскочил на месте Дайки.
- Я их оставил дома, - смущенно развел руками Шен. - Если хочешь, в свободное время нарисую чего-нибудь.
- Хочу, - не задумываясь, откликнулся Дайки.- Да и не только я, - он обвел взглядом присутствующих.- Комнаты надо украшать, а у нас они пока пустые и унылые, кроме формы и книг - ничего и нету.
- Значит, потихоньку исправим, - улыбнулся Шен, краски и кисти он захватил, надеясь, что удастся на досуге отдохнуть, рисуя что-нибудь. - Что касается дня рождения, оно у меня 19 февраля.
Шен уселся на свое место. Следующим поднялся Ичиго.
- Шиба Ичиго, - заново представился он. - Шестнадцать полных лет, семнадцать исполнится пятнадцатого июля. Племянник Шиба Куукаку и Шиба Гандзю, - он позволил себе улыбнуться. - Умею готовить простенькие фейерверки, к более сложным тетя просто не подпустила, сказав, что одноруких или одноглазых точно в Академию не возьмут. Я родился в Сейрейтее, а вырос в Руконгае...
- Это как? - удивился Дайки.
- Мои родители - Шиба Кайен и Шиба Мияко погибли на службе в Готее пятнадцать лет назад, - пояснил Ичиго, как-то в момент подобравшись, во взгляде появилась печаль. - Подробностей не знаю, но наша семья покинула Сейрейтей.
- Кое-что расскажу я, - внезапно выдал Тайро, немало удивив как собственного брата, так и присутствующих. - Только чуть позже.
- Так вот, - продолжил Ичиго, встряхнувшись. - После гибели родителей, мы покинули дом в Сейрейтее и перебрались в Руконгай. Честно говоря, я со счету сбился, в каких кварталах мы жили, через определенное время мы переезжали, чаще всего из-за занятий тети пиротехникой. Заказчиков у нее до сих пор много, праздники все же хотят отмечать по-особенному, я не знаю никого, кто бы мог перещеголять тетю в этом.
- Пиротехника, это же очень красиво, - выдохнул Шен, которому доводилось видеть пару раз фейерверки, раскрашивающие ночное небо.
- И опасно тоже, - кивнул Ичиго. - Смешивание происходит в определенных пропорциях. Стоит ошибиться хоть в чем-то, может серьезно рвануть. Так вот, возвращаясь к тому, с чего начали, - юноша кашлянул, заставляя себя вернуться к первоначальной теме разговора. - Я очень хочу узнать, как погибли мои родители. Отца, умирающего, принес кто-то из синигами к порогу его родного дома, мама погибла раньше. Тетя из-за этого не сильно жалует синигами, однако меня все же отпустила, хоть и поворчала.
- Можно будет в архиве посмотреть, когда у нас появится туда допуск, - задумчиво почесал затылок Осаму. - Есть в Готее такое место, куда собираются практически все бумаги - личные дела, отчеты и прочее, но как в него попасть, не знаю, как, честно говоря, не знаю и то, кто следит за архивом.
- Ничего, со временем разберемся, спешить нам точно некуда, тетя мне об этом красноречиво намекала, - кивнул Ичиго.
- Ты о чем?
- Мой отец закончил Академию за год, - пояснил Шиба, вызывая удивленное присвистывание друзей.
- Вот, уже определенная зацепка, не так много синигами, которые смогли в такие короткие сроки окончить Академию,- Осаму встряхнулся. - А там, как знать, может, найдутся сослуживцы твоего отца.
- Я на это, честно говоря, очень надеюсь, - кивнул Ичиго. - В бумагах может быть написано много чего, но сухие строчки не всегда могут передать эмоции. Может, найдутся те, кто служил с отцом, хоть что-то знают о его гибели, для синигами пятнадцать лет - не такой уж большой срок, как мне кажется.
- Когда выпустимся, наверняка найдем, - Дайки окинул взглядом компанию.
- Согласен, - кивнул Осаму. - Помочь в таком важном деле необходимо.
Сайто поддержали остальные. У Ичиго впервые не нашлось, что сказать. Он смотрел на ребят, теребя рукава ученической формы.
- Спасибо, - наконец выдохнул он, справившись с волнением. - Это очень для меня важно. Я знаю, что мои родители были сильными синигами, и хочу стать достойным их имени.
- Станешь, куда денешься, - улыбнулся в ответ Осаму, поднимаясь следом за вернувшимся на свое место Ичиго. - Теперь, думаю, моя очередь рассказать о нас с братом, - Тао поднялся следом и смущенно пригладил волосы.
Компания встрепенулась, Дайки открыл было рот, однако сидевший рядом с ним Кано от души приложил его в бок, вынудив того умолкнуть и тереть ушибленное место.
- Мы с Тао из клана Сайто, не сказать, чтобы очень древнего, - начал рассказ Осаму. - Наш род поднялся в основном на торговле и некоторых услугах, весь перечень которых я не знаю, однако все они не противоречат закону, наш отец, глава клана, за этим пристально следит. Мы - дети от первого брака, мне двадцать один год, Тао - двенадцать. Через год после появления на свет Тао, наша мама погибла от болезни, в тот год эпидемия подкосила очень многих, нас, я помню, даже эвакуировали, кажется, в поместье Укитаке, как и большинство детей из разных родов отправили к Великим кланам - эпидемия возникла спонтанно, но к ней оказались не готовы, поэтому умерших было достаточно много. Общее число я не приведу, но среди них была наша с Тао мама, ее сестра, брат нашего отца, дедушка с бабушкой. Спустя какое-то время мы вернулись домой, где все изменилось. Двоюродная сестра нашего отца тоже потеряла мужа и ее, вместе с сыном, отправили в наш клан, там на что-либо претендовать они не могли, а у нас Энрай считался третьим наследником.
- Если что-то случалось с вами, он бы стал прямым наследником, - Тайро не спрашивал, а скорее уточнял этот момент для остальных.
- Именно так, - кивнул Осаму. - Видимо, этот факт всегда сидел в голове у тети, а Энрай по возрасту чуть старше меня - разница между нами в полгода. Примерно через год после эпидемии начались странности. То что-то упадет рядом тяжелое, то непонятная еда, поев которой, мы с Тао регулярно валились с ног. Что это было, непонятно, однако мы смогли выжить, не без помощи целителя из четвертого отряда, который, видно, предупредил нашего отца. Тогда-то в первый раз под подозрением оказалась тетя, однако она смогла доказать свою невиновность, уж не знаю, каким способом. А спустя полгода у нас с Тао появилась мачеха. Ее происхождение окутано тайной, впрочем, это-то как раз было самым незначительным. Она спелась с тетей, атаки начались с двух сторон. Отец как безумный любит ее и ничего не замечает. Тогда мы с Тао и приняли решение поступать в Академию сразу же, как только младший достигнет минимального возраста для студентов - а это как раз двенадцать-тринадцать лет.
- Мы надеялись, что нас здесь оставят в покое, мы больше никому не мозолим глаза, - в разговор вступил Тао. - Однако, как оказалось, вместе с нами, хорошо хотя бы, что на другой поток, поступил Энрай.
- Все, что мы хотим, это спокойно жить, - Осаму нахмурился. - Других происшествий тоже было достаточно - и попыток утопить, сварить заживо в купальне, много чего еще. Мы ушли в Академию, поговорив предварительно с отцом, тот вспылил и в очередной раз заявил, что мы не имеем права претендовать на наследство, если выберем стезю синигами. Мы с Тао согласились на это и ушли. Но кому-то, похоже, даже такого шага с нашей стороны недостаточно. Точно знаю, что Энрай не поступал бы сюда, не будь у него веской причины, однако доказать, что у него есть какой-то умысел, невозможно.
- Уж прости, но такого рода игры как раз и практикует периодически новая аристократия, - нахмурился Тайро. - И ведь наверняка доказательств всех этих покушений нет, чтобы не собирать суд Великих кланов.
- Суд Великих кланов? - удивился Осаму. - Это что такое?
- Великие кланы, а их пять, что бы там ни говорили, следят за порядком в сообществе аристократии Сейрейтея, - начал объяснять Тайро. - В случае, когда в том или ином клане происходят преступления, могущие подорвать спокойствие, по заявке любого заинтересованного лица созывается Совет глав кланов, который и решает, кто виноват и как наказать конкретного преступника, либо целый клан - бывает и такое. Преступники отдаются под ответственность второму отряду Готея, у тех есть специализированное учреждение для разных категорий нарушителей. Но вот на такие вот фокусы - попытки отравить, убить иным способом, чтобы сменить наследника, Великие кланы реагируют жестко - находят виновника, часто с помощью второго отряда и приговаривают его к тому или иному наказанию. Так что в случае повторения или обострения ситуации можно попробовать подать заявку им.
- Было бы неплохо, - Осаму переглянулся с Тао, они почувствовали, что появился реальный шанс выбраться из этой многолетней нервотрепки, куда они попали не по собственной воле. - Если Энрай снова что-нибудь выкинет, можно пригрозить ему этим.
- И не только пригрозить...
- Все ясно с этим,- вмешался неугомонный Дайки. - Осаму и Тао не дадим на расправу. А день рождения у вас когда?
- У меня третьего июня, у Тао - первого ноября, - улыбнулся Осаму, они с Тао снова сели на свои места, рассказ дался непросто обоим.
- Хирари Рейден, - следующим поднялся со своего места Рейден, среднего роста шатен с серыми глазами.- Выходец из тридцать пятого квартала западного Руконгая. Мне семнадцать полных лет, восемнадцать исполнится четвертого апреля. В Академию попал со второй попытки, в прошлом году я просто не решился войти, - он нервно взъерошил свои волосы. - Собственно, больше удивлять мне нечем. Даже семьи нет, в Руконгай попал несколько лет назад, скитался по кварталу без цели, учился выживать, узнавал, как тут все устроено и как, - он пожал плечами и сел на свое место.
- Сакамото Кин, - следующим поднялся невысокий черноволосый парень с карими глазами. - Родом из второго квартала северного Руконгая, есть семья - родители, сестренка, бабушка. Мне девятнадцать лет, - он смущенно опустил взгляд. - В Академию пришел только сейчас. Совсем недавно в северном Руконгае была непонятная эпидемия, моих, к счастью, это миновало, однако больше оставаться там я не мог - ведь, по сути, ничем помочь не мог, несмотря на то, что у меня, говорят, есть способности. В Академию пошел, чтобы научиться именно целительству в первую очередь, хотя и умение постоять за себя тоже важно. Родился шестого сентября.
- Канонаси Янлин, - сразу после Кина с места поднялся парень с темно-фиолетовыми волосами и светло-серыми глазами. - Семнадцать лет, вырос в девятом квартале южного Руконгая, есть две старшие сестры и мама. Синигами захотел стать после того, как отряд Готея защитил наш квартал от непонятных чудовищ, что почти уничтожили десятый квартал несколько лет назад. Родился семнадцатого августа, - он смущенно теребил рукава косоде. - Увлекаюсь игрой на флейте, - чуть тише добавил он.
- Сыграешь? - встрепенулся Ичиго, ему было любопытно послушать того, кто искренне любит это дело, а не так, как он, вынужденно учился.
- Конечно, если хочешь, флейта у меня с собой, только чуть позже, - Янлин опустился на свое место.
- Осада Киу, - его сменил высокий парень с характерным шрамом на правой щеке. Каштановые волосы средней длины и светло-серые глаза как-то терялись на фоне шрама, который напоминал то ли след от стрелы, то ли еще что-то не менее экзотическое. - Семнадцать лет, день рождения - девятого июня. Вырос в четырнадцатом квартале западного Руконгая, - он сдул прядь волос, попавшую на глаза. - Есть семья, но им моя идея уйти в синигами пришлась, мягко скажем, не по душе. По их мнению, я променял относительно благополучное существование на риск и опасность.
- Это кто-то из родных тебе оставил такой презент? - Дайки кивнул на шрам.
- Нет, - усмехнулся Киу. - Это, я так подозреваю, привет с мира живых, хотя как я его приобрел, понятное дело, не помню, - он уселся на свое место, предоставляя слово следующему из их компании.
- Синада Куан, - с места поднялся светловолосый парень. Обладатель волос цвета спелой пшеницы, он был обладателем фиолетовых глаз очень насыщенного оттенка. - Вырос в третьем квартале южного Рукона, имею семью, родителей и младших брата и сестру. С детства обучался грамоте и прочим правилам хорошего тона, но мало что запомнил, кроме разве что красивых стихов. Иногда и сам сочиняю, особенно для красивой девушки. Ах да, мне девятнадцать лет, родился четырнадцатого сентября, - он поправил прическу. Пожалуй, только он и мог похвастаться аккуратно уложенными волосами, у остальных, даже у аристократов, волосы лежали по своему усмотрению. - Пошел в синигами, потому как выбора не оставалось - мои ухаживания и общение с прекрасными девушками очень превратно воспринималось их родителями, - он непроизвольно потер шею.
- С девушками стоит вести себя подобающе, - заметил Осаму.
- А я и веду. Особенно ночью, - от мечтательной улыбки Куана больше половины присутствующих удивленно заморгали, а Осаму и Тайро переглянулись, приходя к одному и тому же выводу - за этим ловеласом стоит приглядывать, если они не хотят получить в итоге от младших братьев множество вопросов после одного из подробных рассказов пылкого парня.
- Куан, здесь все-таки дети, - Осаму выразительно посмотрел на приятеля. - Сдерживайся, пожалуйста.
- Эх, вот никто не понимает моей тонкой души, кроме девушек, - вздохнул тот, садясь.
- Попал бы ты к моей тете, она бы эту "тонкую натуру" из тебя мигом выбила, - высказался Ичиго, повергнув Куана в некоторое смятение, а Осаму с Тайро вынудил закашляться - никто из них не хотел объяснять Шибе, что он сейчас выдал.
- Тебе же почти семнадцать, неужели ты никогда не бродил под луной и не...
- Куан! - неожиданно слаженно прикрикнули на него два аристократа.
- Не сбивай процесс, - усмехнулся Дайки. - Еще не все представились. А Шибу я потом просвещу в этом вопросе.
- Еще предложи на практике показать, - хмыкнул Куан. - Ладно, ладно не стоит испепелять меня взглядами, господа аристократы, уже молчу.
- Ханто Кано, - за Куаном поднялся среднего роста парень, темные волосы были схвачены в хвост, а серые глаза лукаво смотрели на присутствующих - последняя дискуссия изрядно его повеселила.- Семнадцать лет, день рождения - двадцать второе февраля. Родом из восемьдесят первого квартала северного Руконгая, семьи нет. В Академию решил попробовать поступить потому, что надеялся на нормальную жизнь, а условия дальних кварталов, скажем прямо, не предполагают спокойной жизни.
- Там нет нормальной жизни, - тихо высказался Кирахино, опустив глаза.
- Именно так, - Кано удивленно посмотрел на него. - Свой день рождения я никогда не отмечал, как-то не с кем было,- он наигранно беззаботно пожал плечами.
- Исправим, - высказался Ичиго и Дайки поддержал его согласным возгласом. Остальные закивали, большинство из них с трудом представляли, как это - не иметь возможности отметить какое-либо событие в кругу родных и друзей. Кано сел на место, с трудом заставляя себя спокойно смотреть на новых товарищей - шестое чувство подсказывало, что о нем они попытаются позаботиться в своем стиле и это несколько пугало.
- Ямагучи Кирахино, шестнадцать лет, - он поднялся одним из последних, то и дело теребя несчастную форму и внимательно изучая взглядом пол. - Родом из семнадцатого квартала западного Руконгая, но вырос в восемьдесят четвертом, - парень смущенно опустил глаза. - Мама недавно ушла на перерождение, семьи не осталось, - тихо добавил он. - День рождения - седьмого апреля, - Кирахино уселся на место, стараясь не смотреть на сокурсников. В Академию он пошел по сути, от безнадежности, жить в одиночестве было невыносимо тяжело.
Кирахино вздрогнул, когда его плечо стиснули. Повернувшись, он увидел Ичиго. Шиба ничего не сказал, однако как-то сразу стало легче дышать. Ему еще только предстояло научиться жить дальше, однако рядом появились те, кто сможет ему в этом помочь.
- Хига Юки, тринадцать лет, - темноволосый мальчишка поднялся последним, голубые глаза взволнованно смотрели на Кирахино. - Родом из двадцатого квартала восточного Руконгая, день рождения - восьмого июня, воспитанник одной бездетной пары, есть названые сестренка и брат, но они совсем маленькие. Ушел в Академию, чтобы не быть для них обузой и лишним ртом, - он смутился, когда все внимание переключилось уже на него и поспешил вернуться на свое место, безуспешно борясь с вспыхнувшим на щеках румянцем.
- Акисаме Тайро, - после Юки со своего места поднялись оба брата Акисаме. - Мне двадцать два года, Акено - тринадцать, - он поправил выбившуюся прядь волос. Было несложно понять, почему Дайки сравнил их с пожаром - волосы обоих братьев было огненно-рыжие, отличались только длиной - младший носил более короткую прическу, чем старший. У обоих были темно-карие глаза, Тайро правда, умудрялся даже сейчас "держать лицо" - выглядел абсолютно невозмутимым, хотя не раз демонстрировал, что истории новоявленных сокурсников задевали его за живое. - Мы родились в Сейрейтее, в одном из аристократических родов. Мой день рождения - десятого мая.
- А у меня - шестого декабря, - вставил свои пару слов Акено, сдувая прядь волос. Он не знал, куда деть руки и заметно смущался, хотя меньше, чем тот же Тао.
- Ну вот, с основным закончили, - Дайки потянулся. - Имеем хоть какое-то представление друг о друге, - синие глаза лукаво сверкнули. - А дальше время покажет, что, как и почему.
- Вот уж не думал, что ты философ, - хмыкнул Ичиго, глядя на одногруппника.
- Я же говорю, перед вами уникальная личность, - Дайки приосанился и тут же улыбнулся, вскакивая - то, что он столько времени просидел на одном месте уже было несомненным достижением для этого непоседливого парня. Разговор плавно свернул в сторону предположений о будущей учебе - все успели изучить расписание, в общих числилось достаточно много предметов, включая тренировки с оружием, которое им еще предстояло получить. Где уж Тайро выяснил это, непонятно, однако он снова взял слово и сообщил взволнованным сокурсникам, что заготовки для занпакто они получат на первой же тренировке, там их будет ждать группа наставников специально для этих целей и объяснит, что нужно делать, чтобы добиться связи со своим клинком. Встряхнулись все.
- Кстати, Тайро, что ты там про Шиба рассказать собирался? - вспомнил Осаму оговорку рыжеволосого парня.
- Я хотел наедине...
- Мне скрывать нечего, - махнул рукой Ичиго. - О том, что нас изгнали из Сейрейтея после гибели моих родителей, тетя неоднократно упоминала, не называя, правда, причины.
- А ее, по сути, не было. В нарушение всех правил некоторые кланы подали в Совет 46 прошение об исключении твоего рода из числа Великих, - Тайро нашел взглядом Ичиго. - И там подписей собрано не было в достаточном количестве, потребовалось время, чтобы эту непонятную ситуацию разобрать. Однако когда кланы Кучики, Шихоин, Кёраку и Укитаке смогли собраться на общий совет и отменить это решение, никого из Шиба уже не было в Сейрейтее, а поместье отгородилось прочным щитом, через который не смогли пробиться никто из желающих получить ваши земли. Так оно до сих пор и стоит, это если упрощенно и вкратце, - Тайро вздохнул. - Мой род многим обязан твоему клану, мы состояли у вас на службе до самого последнего момента, когда Шиба Куукаку в один момент просто исчезла.
- Если тетя решила, что нам стоило уйти, значит, у нее были веские причины, - Ичиго пожал плечами, явно осмысливая информацию. - Какие - не знаю, не вдавался, честно говоря, в подробности, а она не затрагивала эту тему. Да, мы были Великим кланом, не отрицаю, но...
- Ичиго, ты не понимаешь, - перебил его Тайро. - Если пятнадцать лет назад интрига обернулась вашим уходом, то сейчас, стоит аристократам о тебе узнать, еще неизвестно, чем все обернется.
- Проблемы стоит решать по мере их поступления, - Ичиго взъерошил собственную шевелюру, такого расклада он не ожидал, тетя всегда морщилась, когда упоминала аристократов. Похоже, у нее были серьезные причины их не любить, но вот что в сложившейся ситуации ему делать?
- Вытащим, - негромко сказал Осаму, он, в отличие от юного Шиба, представлял, на что способны отдельные представители высоких домов во имя своих целей. - Главное, не дать им напустить на него убийц.
- А я о чем? - Тайро вздохнул и переглянулся с Осаму. В Академии должно быть безопасно, а там он найдет способ сообщить родителям о наследнике рода Шиба, они-то точно найдут какой-нибудь выход. Если быть до конца честным, Тайро надеялся, что на них тут просто не обратят внимания, но внутренний голос советовал ему не расслабляться.
Разговор перешел на другое, все-таки первый день занятий вот-вот должен был для них наступить. Это волновало всю компанию больше, чем возможные опасности - в конце концов, предупреждены, значит, вооружены, а вместе они точно справятся с чем угодно. Тао, Акено и Юки постепенно перестали зажиматься, они теребили Кирахино, который с их легкой руки превратился в Хино, став тем самым первым, чье имя было сокращено. Тот поначалу смущался, однако внимание и участие новых друзей делало свое дело - Ямагучи потихоньку оживал. Пока они делали свои первые шаги и обещали стать одним из сильнейших потоков за несколько сотен лет.
@темы: ОМП, Кайен Шиба, фанфики, гет, Ичиго Куросаки, Шинигами, Bleach
пятница, 07 октября 2016
Вот не думала, что доживу - и идеи вроде есть, но слова упорно в предложения не складываются!
Пожалейте пришибленного реалом и внезапным кризисом райтера - покидайте заявок каких-нибудь! Слеш, гет, джен - всеядная я
Фэндом - желательно, конечно, Блич, прикипела к нему! Нестандартные пейринги - только приветствуются!
Заранее спасибо, если кто-то отзовется!
Пожалейте пришибленного реалом и внезапным кризисом райтера - покидайте заявок каких-нибудь! Слеш, гет, джен - всеядная я
Фэндом - желательно, конечно, Блич, прикипела к нему! Нестандартные пейринги - только приветствуются! Заранее спасибо, если кто-то отзовется!
@темы: фанфики, гет, джен, Нестандартные пейринги, Bleach
четверг, 25 августа 2016
Вот и дожили до завершения манги! Про множество незавершенных линий писать не буду - все и без меня сказано не раз! Пейринги - а что пейринги, каждый шиппит то, что ему нравится! Канон - не канон, когда это фикрайтерам мешало? Сама я, что касается Блича, всеядна - пламенно люблю и шипплю и ИчиРуки, и Ичихиме, и ИчиРены и Исида/Орихиме, и нестандартные гет и слэш пейринги цепляют, 
- вкусное почитать и перечитать есть что, а когда не хватит, глядишь, напишу что-нибудь и сама, внесу, так сказать, вклад! Вот не думаю, что фэндом затихнет!
Но все равно обидно, что конец обрезан! Фундаментальные вопросы - вроде, кто теперь КД, оставили за кадром. И вроде бы мелочь, но меня страшно интересует - а кто теперь лейтенанты седьмого, восьмого и тринадцатого? Порадуйте кто-нибудь версиями!
И мне нравится имя дочери Рукии! И дело не в шипинге, вот нравится и все! Ичика звучит же! Единственное - маловата она для шинигами на стажировке! Ну вот совсем маловата! Конечно, ростом она может быть с маму, но все же на вид ей лет семь! Кто ее в Академию пустил? Дядя отправил, чтобы поместье уцелело?
и наверно, лдну меня интересуют клановые заморочки - она носит фамилию Абарай. А я, как фикрайтер, лепила версии, как бы обосновать Рукии того или иного мужа и запихнуть ее в консорты, выдав ему клановую фамилию! И чего, спрашивается, ломала мозги?
На этом кончаю, может еще выскажусь по этому поводу! А пока шипперов с канонизацией!
! Пейринги - а что пейринги, каждый шиппит то, что ему нравится! Канон - не канон, когда это фикрайтерам мешало? Сама я, что касается Блича, всеядна - пламенно люблю и шипплю и ИчиРуки, и Ичихиме, и ИчиРены и Исида/Орихиме, и нестандартные гет и слэш пейринги цепляют, - вкусное почитать и перечитать есть что, а когда не хватит, глядишь, напишу что-нибудь и сама, внесу, так сказать, вклад! Вот не думаю, что фэндом затихнет! Но все равно обидно, что конец обрезан! Фундаментальные вопросы - вроде, кто теперь КД, оставили за кадром. И вроде бы мелочь, но меня страшно интересует - а кто теперь лейтенанты седьмого, восьмого и тринадцатого?
Порадуйте кто-нибудь версиями! И мне нравится имя дочери Рукии! И дело не в шипинге, вот нравится и все! Ичика
звучит же! Единственное - маловата она для шинигами на стажировке! Ну вот совсем маловата! Конечно, ростом она может быть с маму, но все же на вид ей лет семь! Кто ее в Академию пустил? Дядя отправил, чтобы поместье уцелело? и наверно, лдну меня интересуют клановые заморочки - она носит фамилию Абарай. А я, как фикрайтер, лепила версии, как бы обосновать Рукии того или иного мужа и запихнуть ее в консорты, выдав ему клановую фамилию! И чего, спрашивается, ломала мозги?На этом кончаю, может еще выскажусь по этому поводу! А пока шипперов с канонизацией!
@темы: Поток мыслей, Bleach
пятница, 11 марта 2016
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Кучики Рукия, Готэй-13 (группа персонажей)
Пэйринг или персонажи: Ичиго; Рукия, Готей 13, пейринги будут, но далеко не сразу
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: OOC
Описание:
AU: Ичиго был рожден Мияко незадолго до того, как она попала на то роковое задание. Ичиго вырастила Куукаку, не скрывавшая своей антипатии к шинигами, но всю историю племяннику она не рассказывала до того момента, когда повзрослевший Ичиго не захотел поступить в Академию, чтобы подробно узнать о судьбе родителей. Куукаку и Гандзю не стали ему мешать, однако они и подумать не могли, к чему может привести одно исключительно личное расследование.
Глава 1Такого дождя Куукаку не помнила до этой ночи. Буря всерьез проверяла на прочность дом, то и дело будя маленького племянника. Ичиго обычно крепко спал, а тут чуть не на каждый раскат грома реагировал громким плачем. Шиба вздыхала, доставала его из кроватки, чуть неуклюже напевая колыбельную - она не так много и знала-то, запомнила всего две, и то, наблюдая за Мияко, когда та качала сына. Куукаку не одобряла решение родственницы выйти на службу, Готей никуда не денется, а вот ребенку нужна мать. И неважно, что ему исполнится год через месяц, в моменты, когда племянник начинал плакать, Куукаку чувствовала свою полную беспомощность.
- Ну что вопим? - поинтересовалась она у крохи, который продемонстрировал, что обладает крепкими и здоровыми легкими, его крик заглушал дождь за окном. Куукаку вздохнула, привычно покачивая племянника на руках. Она никогда не отличалась мнительностью, однако такая ночь наводила на всякие размышления. Только плач младенца и отвлекал от разного рода предположений.
- Ичиго опять проснулся? - в комнате появился сонный и встрепанный Гандзю. Несмотря на юный возраст он частенько возился с племянником, особенно в последнее время, когда тот встал на ножки и устраивал своим веселые игры в догонялки. Энергии у Гандзю хватало на троих, поэтому Куукаку в отсутствие старшего брата с женой периодически просила младшего присмотреть за ним.
"Мияко всего пару недель назад вышла на свою треклятую службу", - Куукаку закусила губу, качая Ичиго. Где-то совсем рядом прозвучал раскат грома, заставивший нервно поежиться даже Гандзю, что уж говорить о ребенке.
- В такую погоду неудивительно, - девушка качала малыша, тот постепенно умолкал, но засыпать не собирался, хлопая зелеными глазами. Он уже ел жидкие каши, кусочки фруктов к полному восторгу Кайена, который мог опоздать на собрание лейтенантов, увлекшись кормлением сына. Что можно было ожидать от ребенка, родителями которого являются двое синигами с сильной реацу? Только того же самого, о чем Куукаку периодически и сообщала родне. Брат с женой почему-то умилялись и трепали ее, далеко уже не маленькую девочку, по голове, что раздражало и вызывало недовольное фырканье, а эти взгляды, адресованные в ее сторону, считала глупостью. Она достаточно взрослая, чтобы понимать, что у родителей степень привязанности к ребенку зашкаливала.
- Ставни где-то хлопают,- Гандзю подошел к сестре, понаблюдал за ее попытками успокоить Ичиго и вздохнул, такая буря по его личному мнению без причин не происходила. На какой-то момент мальчику показалось, что где-то неподалеку от них появилась чужая реацу, - Сестрица, никого не замечаешь?
- Гости в такую погоду? - Куукаку нахмурилась. - Проверь, но если что - сразу в дом.
- Само собой, - юный Шиба выскользнул из комнаты, за ним с легким хлопком захлопнулись створки двери. Куукаку стояла в комнате, напряженная как тетива. Она и сама не понимала, чего ждет, но то, что новости будут - не сомневалась.
- Ааня, - напомнил о себе Ичиго, пытаясь схватить длинный локон тети.
- Спокойно, мелкий, - Куукаку перевела взгляд на мальчика. Тот вовсю улыбался, с зубками у него проблем не было, а как племянник кусался, девушка прекрасно знала - следы потом час не проходили, а успокоить обиженного малыша было целой задачей.
"Он копия Кайена", - то и дело говорила Мияко, бережно прижимая к себе малыша, Куукаку фыркала, не понимая, как это ребенок может быть чей-то копией. Похож - да, наверно, но не более того.
Ей еще предстояло узнать истинный смысл этой фразы. А пока она стояла, прижимая к себе малыша и напряженно вслушиваясь. Буря за окном ее задачу отнюдь не облегчала.
- Сестрица, - крик Гандзю Куукаку услышала не с первой попытки. Быстро сунув ребенка в колыбель, она кинулась к входной двери. Сердце тревожно ёкало, иррациональный страх так и норовил завладеть душой средней из Шиба.
Вылетев в темноту, Куукаку прищурилась, пытаясь определить, что тут происходит. Сердце пропустило удар.
На земле лежал Кайен, в груди которого зияла рана, оставленная явно не зубами Пустого. Рядом судорожно хватал воздух Гандзю, слишком потрясенный, чтобы предпринимать хоть что-то. Пришлось отвесить ему подзатыльник, чтобы заставить его хоть немного шевелиться.
Вдвоем они смогли втащить умирающего в дом, в его же комнату. Была мысль уложить его на диване, чтобы осмотреть как следует, но Куукаку отвергла ее. Все косоде Кайена было пропитано кровью, то, что он еще дышал, говорило лишь о недюжинном упрямстве старшего Шиба.
- Мияко...больше...нет...- говорить Кайену было трудно, это было так же очевидно, как и то, что ничего сделать для него они не могли. Куукаку зажгла свет и выдохнула сквозь стиснутые зубы - брату осталось явно недолго. Скоро он последует за женой.
- Как это произошло? - свой голос девушка едва узнала, настолько чуждо и страшно он прозвучал.
- Задание...никто не виноват...- Кайен улыбнулся, облизнув губы. Куукаку захотелось взвыть, ударить, постучаться головой о стену - он лежит с колотой раной и уверяет, что так получилось само. - Пустой...оказался слишком силен...Мияко я не успел спасти... Куукаку...
- Да? Ты хоть понимаешь, что натворил, глупый брат? - последняя фраза вырвалась с онемевших губ сама собой.
- Прости...- и снова эта яркая, солнечная улыбка. Куукаку закусила губу, а Гандзю рядом придушенно всхлипнул, не в силах сдержаться - он все еще не верил, что все это и впрямь происходит с ними. - Ку...очень прошу, позаботься о Ичиго и Гандзю, - последнее предложение он смог произнести ровно.
- А ты еще сомневаешься? Обещаю,- Куукаку быстрым шагом добралась до колыбели, выхватила из нее Ичиго, только-только задремавшего и вернулась к футону. - Даю слово, - повторила она, намеренно растормошив ребенка и устроившись так, чтобы Кайен мог его коснуться.
- Прости...маленький...- лейтенант тринадцатого снова улыбнулся, на этот раз виновато. Он смог потрепать сынишку по голове, щекам, невольно пачкая его в собственной крови. Мальчик притих, инстинктивно чувствуя, что происходит что-то очень очень плохое, но чему в силу возраста еще не мог дать названия. В ответ на ласку он потянулся, ухватив отца за указательный палец, как делал это всегда. - И меня...и маму...
- Глупый брат, - одними губами прошептала Куукаку, заставляя себя смотреть.
- Будьте счастливы...- Кайен улыбнулся, нашел взглядом притихшего Гандзю. - Так вышло...спасибо за все.
Он продолжал говорить тогда, когда это казалось невозможным. Струйки крови по рту казались чужеродными на лице этого молодого мужчины, который всегда с оптимизмом смотрел вперед.
Плач Ичиго заставил Куукаку теснее прижать его к себе. Она не отводила взгляд до самого конца, наплевав на то, что теперь обречена видеть все это в кошмарах. Улыбка застыла на побледневшем лице. Очень медленно тело погибшего стало рассыпаться на золотые частички. Они наполнили комнату, устроились в волосах самой Куукаку, Гандзю, на макушке Ичиго и вовсе свили своеобразный венок, после чего так же медленно гасли, отправляя душу в новое рождение в человеческом мире.
На футоне осталась только форма, пропитанная кровью. Спустя мгновения исчезла и она.
Только сейчас Куукаку позволила себе заплакать. За спиной рыдал Гандзю, Ичиго ревел, как и положено ребенку его возраста, еще не в силах осознать масштаб трагедии. Девушка заставила себя встать, дойти до младшего, и притянуть его к себе. Тот инстинктивно вцепился в нее, дрожа всем телом. Гроза за окном продолжала бушевать все с той же неистовостью.
Куукаку только и могла, что неуклюже гладить брата по голове и шептать на ухо племяннику успокаивающие слова. Эта ночь перевернула всю ее жизнь.
Через несколько дней, собрав необходимые вещи Шиба покинули притихшее поместье. Их уже ничто не держало - совет аристократов постановил, что они больше не имели право на титул Великого дома. На это решились лишь сейчас, в отсутствие на собрании кланов Кучики и Укитаке, быстро, и по сути, не слишком-то правомерно. Впрочем, новую главу клана все это не слишком интересовало - слуг она распустила на следующее утро после гибели Кайена, собрала вещи, нужные им на первое время, включая некоторое количество денег и ушла вместе с братом и племянником в неизвестном направлении, на радость некоторым представителям аристократии. Вот только напрасно они мечтали завладеть землями и домом клана - их окружил непробиваемый щит. Поместье не желало пускать на территорию чужаков. Это стало неприятным сюрпризом для тех, кто старался пробить подобное решение, но ничего поделать они не могли, во всяком случае, сейчас.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Кучики Рукия, Готэй-13 (группа персонажей)
Пэйринг или персонажи: Ичиго; Рукия, Готей 13, пейринги будут, но далеко не сразу
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Ангст, Драма, AU
Предупреждения: OOC
Описание:
AU: Ичиго был рожден Мияко незадолго до того, как она попала на то роковое задание. Ичиго вырастила Куукаку, не скрывавшая своей антипатии к шинигами, но всю историю племяннику она не рассказывала до того момента, когда повзрослевший Ичиго не захотел поступить в Академию, чтобы подробно узнать о судьбе родителей. Куукаку и Гандзю не стали ему мешать, однако они и подумать не могли, к чему может привести одно исключительно личное расследование.
Глава 1Такого дождя Куукаку не помнила до этой ночи. Буря всерьез проверяла на прочность дом, то и дело будя маленького племянника. Ичиго обычно крепко спал, а тут чуть не на каждый раскат грома реагировал громким плачем. Шиба вздыхала, доставала его из кроватки, чуть неуклюже напевая колыбельную - она не так много и знала-то, запомнила всего две, и то, наблюдая за Мияко, когда та качала сына. Куукаку не одобряла решение родственницы выйти на службу, Готей никуда не денется, а вот ребенку нужна мать. И неважно, что ему исполнится год через месяц, в моменты, когда племянник начинал плакать, Куукаку чувствовала свою полную беспомощность.
- Ну что вопим? - поинтересовалась она у крохи, который продемонстрировал, что обладает крепкими и здоровыми легкими, его крик заглушал дождь за окном. Куукаку вздохнула, привычно покачивая племянника на руках. Она никогда не отличалась мнительностью, однако такая ночь наводила на всякие размышления. Только плач младенца и отвлекал от разного рода предположений.
- Ичиго опять проснулся? - в комнате появился сонный и встрепанный Гандзю. Несмотря на юный возраст он частенько возился с племянником, особенно в последнее время, когда тот встал на ножки и устраивал своим веселые игры в догонялки. Энергии у Гандзю хватало на троих, поэтому Куукаку в отсутствие старшего брата с женой периодически просила младшего присмотреть за ним.
"Мияко всего пару недель назад вышла на свою треклятую службу", - Куукаку закусила губу, качая Ичиго. Где-то совсем рядом прозвучал раскат грома, заставивший нервно поежиться даже Гандзю, что уж говорить о ребенке.
- В такую погоду неудивительно, - девушка качала малыша, тот постепенно умолкал, но засыпать не собирался, хлопая зелеными глазами. Он уже ел жидкие каши, кусочки фруктов к полному восторгу Кайена, который мог опоздать на собрание лейтенантов, увлекшись кормлением сына. Что можно было ожидать от ребенка, родителями которого являются двое синигами с сильной реацу? Только того же самого, о чем Куукаку периодически и сообщала родне. Брат с женой почему-то умилялись и трепали ее, далеко уже не маленькую девочку, по голове, что раздражало и вызывало недовольное фырканье, а эти взгляды, адресованные в ее сторону, считала глупостью. Она достаточно взрослая, чтобы понимать, что у родителей степень привязанности к ребенку зашкаливала.
- Ставни где-то хлопают,- Гандзю подошел к сестре, понаблюдал за ее попытками успокоить Ичиго и вздохнул, такая буря по его личному мнению без причин не происходила. На какой-то момент мальчику показалось, что где-то неподалеку от них появилась чужая реацу, - Сестрица, никого не замечаешь?
- Гости в такую погоду? - Куукаку нахмурилась. - Проверь, но если что - сразу в дом.
- Само собой, - юный Шиба выскользнул из комнаты, за ним с легким хлопком захлопнулись створки двери. Куукаку стояла в комнате, напряженная как тетива. Она и сама не понимала, чего ждет, но то, что новости будут - не сомневалась.
- Ааня, - напомнил о себе Ичиго, пытаясь схватить длинный локон тети.
- Спокойно, мелкий, - Куукаку перевела взгляд на мальчика. Тот вовсю улыбался, с зубками у него проблем не было, а как племянник кусался, девушка прекрасно знала - следы потом час не проходили, а успокоить обиженного малыша было целой задачей.
"Он копия Кайена", - то и дело говорила Мияко, бережно прижимая к себе малыша, Куукаку фыркала, не понимая, как это ребенок может быть чей-то копией. Похож - да, наверно, но не более того.
Ей еще предстояло узнать истинный смысл этой фразы. А пока она стояла, прижимая к себе малыша и напряженно вслушиваясь. Буря за окном ее задачу отнюдь не облегчала.
- Сестрица, - крик Гандзю Куукаку услышала не с первой попытки. Быстро сунув ребенка в колыбель, она кинулась к входной двери. Сердце тревожно ёкало, иррациональный страх так и норовил завладеть душой средней из Шиба.
Вылетев в темноту, Куукаку прищурилась, пытаясь определить, что тут происходит. Сердце пропустило удар.
На земле лежал Кайен, в груди которого зияла рана, оставленная явно не зубами Пустого. Рядом судорожно хватал воздух Гандзю, слишком потрясенный, чтобы предпринимать хоть что-то. Пришлось отвесить ему подзатыльник, чтобы заставить его хоть немного шевелиться.
Вдвоем они смогли втащить умирающего в дом, в его же комнату. Была мысль уложить его на диване, чтобы осмотреть как следует, но Куукаку отвергла ее. Все косоде Кайена было пропитано кровью, то, что он еще дышал, говорило лишь о недюжинном упрямстве старшего Шиба.
- Мияко...больше...нет...- говорить Кайену было трудно, это было так же очевидно, как и то, что ничего сделать для него они не могли. Куукаку зажгла свет и выдохнула сквозь стиснутые зубы - брату осталось явно недолго. Скоро он последует за женой.
- Как это произошло? - свой голос девушка едва узнала, настолько чуждо и страшно он прозвучал.
- Задание...никто не виноват...- Кайен улыбнулся, облизнув губы. Куукаку захотелось взвыть, ударить, постучаться головой о стену - он лежит с колотой раной и уверяет, что так получилось само. - Пустой...оказался слишком силен...Мияко я не успел спасти... Куукаку...
- Да? Ты хоть понимаешь, что натворил, глупый брат? - последняя фраза вырвалась с онемевших губ сама собой.
- Прости...- и снова эта яркая, солнечная улыбка. Куукаку закусила губу, а Гандзю рядом придушенно всхлипнул, не в силах сдержаться - он все еще не верил, что все это и впрямь происходит с ними. - Ку...очень прошу, позаботься о Ичиго и Гандзю, - последнее предложение он смог произнести ровно.
- А ты еще сомневаешься? Обещаю,- Куукаку быстрым шагом добралась до колыбели, выхватила из нее Ичиго, только-только задремавшего и вернулась к футону. - Даю слово, - повторила она, намеренно растормошив ребенка и устроившись так, чтобы Кайен мог его коснуться.
- Прости...маленький...- лейтенант тринадцатого снова улыбнулся, на этот раз виновато. Он смог потрепать сынишку по голове, щекам, невольно пачкая его в собственной крови. Мальчик притих, инстинктивно чувствуя, что происходит что-то очень очень плохое, но чему в силу возраста еще не мог дать названия. В ответ на ласку он потянулся, ухватив отца за указательный палец, как делал это всегда. - И меня...и маму...
- Глупый брат, - одними губами прошептала Куукаку, заставляя себя смотреть.
- Будьте счастливы...- Кайен улыбнулся, нашел взглядом притихшего Гандзю. - Так вышло...спасибо за все.
Он продолжал говорить тогда, когда это казалось невозможным. Струйки крови по рту казались чужеродными на лице этого молодого мужчины, который всегда с оптимизмом смотрел вперед.
Плач Ичиго заставил Куукаку теснее прижать его к себе. Она не отводила взгляд до самого конца, наплевав на то, что теперь обречена видеть все это в кошмарах. Улыбка застыла на побледневшем лице. Очень медленно тело погибшего стало рассыпаться на золотые частички. Они наполнили комнату, устроились в волосах самой Куукаку, Гандзю, на макушке Ичиго и вовсе свили своеобразный венок, после чего так же медленно гасли, отправляя душу в новое рождение в человеческом мире.
На футоне осталась только форма, пропитанная кровью. Спустя мгновения исчезла и она.
Только сейчас Куукаку позволила себе заплакать. За спиной рыдал Гандзю, Ичиго ревел, как и положено ребенку его возраста, еще не в силах осознать масштаб трагедии. Девушка заставила себя встать, дойти до младшего, и притянуть его к себе. Тот инстинктивно вцепился в нее, дрожа всем телом. Гроза за окном продолжала бушевать все с той же неистовостью.
Куукаку только и могла, что неуклюже гладить брата по голове и шептать на ухо племяннику успокаивающие слова. Эта ночь перевернула всю ее жизнь.
Через несколько дней, собрав необходимые вещи Шиба покинули притихшее поместье. Их уже ничто не держало - совет аристократов постановил, что они больше не имели право на титул Великого дома. На это решились лишь сейчас, в отсутствие на собрании кланов Кучики и Укитаке, быстро, и по сути, не слишком-то правомерно. Впрочем, новую главу клана все это не слишком интересовало - слуг она распустила на следующее утро после гибели Кайена, собрала вещи, нужные им на первое время, включая некоторое количество денег и ушла вместе с братом и племянником в неизвестном направлении, на радость некоторым представителям аристократии. Вот только напрасно они мечтали завладеть землями и домом клана - их окружил непробиваемый щит. Поместье не желало пускать на территорию чужаков. Это стало неприятным сюрпризом для тех, кто старался пробить подобное решение, но ничего поделать они не могли, во всяком случае, сейчас.
@темы: Рукия Кучики, Кайен Шиба, фанфики, гет, Ичиго Куросаки, джен, Шинигами, Bleach
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Абарай Ренджи, Кучики Рукия
Пэйринг или персонажи: Ичиго/Рукия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Миди
Описание:
Фейерверк окрашивал небо Сейрейтея в различные тона. Поместье Кучики впервые за долгие годы шумело, погруженное в праздничную суету, гомон гостей доносился, кажется, из каждого уголка. Свободных укромных мест не хватало, или это он, Ичиго, отличается привычной невезучестью?
Он рад за друзей. Все правильно - Рукия - шинигами, он - все еще живой человек, они принадлежат разным мирам. Когда все закончится, главнокомандующий откроет Сенкаймон и он вернется домой.
А камень на сердце - это мелочи.
Глава 2Бьякуя нашел Рукию в офисе тринадцатого, девушка старательно заполняла какие-то бумаги, стараясь не смотреть на располагавшийся рядом стол капитана. Гибель Укитаке стала для Кучики-младшей большой потерей, но раскисать она себе не позволила, слишком много навалилось дел. Плюс Ичиго вызывал у нее нешуточное беспокойство своим явным надломом.
Слезы Рукия себе позволила после ритуала прощания с погибшими, оставшись одна. С этого момента прошло уже несколько дней, хлопот у Кучики прибавилось, отвлекаться она не могла себе позволить — без того весь отряд никак не мог отойти от шока.
— Доброго дня, Рукия, — голос Бьякуи отвлек ее от заполнения очередного акта о списании.
— Нии-сама? — девушка вздрогнула, увидев фигура брата и поспешно вскочила на ноги. — Что-нибудь случилось? — она напряженно вглядывалась в правильное лицо, но, как обычно, прочитать ничего не могла.
— Я пришел поговорить, — Бьякуя одобрительно посмотрел на нее — сестра была занята делами отряда, это было хорошим признаком, учитывая, с каким разговором он сюда пришел.
— Я попрошу приготовить чаю, — Рукия подобралась и отложила в сторону документы. Бьякуя одобрительно кивнул, проходя внутрь и словно впервые изучая рабочий офис тринадцатого. Сестра выскользнула из помещения, собираясь отдать приказ дежурной группе, в нынешней ситуации она явно предпочитала лишний раз появиться самой, а не использовать бабочки. Капитан шестого ее понимал.
Стол капитана тринадцатого выглядел непривычно пусто — личные вещи капитана Укитаке были собраны еще накануне ритуала и переданы главнокомандующему. Бьякуя смотрел на опустевшее место, сколько раз он приходил сюда — его бывший сенсей всегда готов был его выслушать, что-то подсказать, вопреки общепринятому мнению, Бьякуя учился быть капитаном, какие-то вопросы ставили его в свое время в тупик.
А за лейтенантским столом, где сейчас устроилась Рукия, некогда обретался пожалуй, один из немногих, кого Кучики мог назвать настоящим другом. Как Кайену удалось пробиться сквозь всегда окружавшую его дистанцию Бьякуя даже по прошествии многих лет так и не мог понять. Впрочем, Шиба всегда удивлял как Готей, так и окружающих. Именно у него Бьякуя научился отстаивать до конца то, что дорого, женился по любви, а не на договорной основе, как планировалось ранее.
Как-то бы отреагировал Кайен, узнав, что он собирается сказать Рукии. Вероятно, дал бы по голове, игнорируя статус, сверкнул глазами и посоветовал не вмешиваться в происходящее, встряхнул бы Ичиго. Бьякуя позволил себе вздохнуть и прикрыть глаза. Его смерть стала ударом не только для Рукии.
Сейчас Готей снова оказался в довольно сложной ситуации — старшие офицеры погибли либо тяжело ранены, на восстановление потребуется несколько десятков лет. Та же Рукия наверняка будет рассматриваться главнокомандующим и Советом как одна из кандидатов на место капитана, на свой участок в Генсее она, скорее всего, больше никогда не отправится, уступив это дело рядовым и офицерам.
— Нии-сама, чай скоро будет, — голос сестры вывел Бьякую из размышлений. Мужчина вздохнул, заставляя себя окончательно выкинуть из головы прошлое. Сейчас ему нужно было сосредоточиться на настоящем.
— Тогда начнем, — капитан шестого знал, что чай им принесут примерно через десять-пятнадцать минут, это время он собирался использовать для расспроса о текущем положении дел тринадцатого отряда. — Как много потерь у тебя?
— В тринадцатом отряде погибло около двух десятков рядовых, из офицеров остались только я, Кийоне и Сентаро, — Рукия умудрялась сохранять внешнее спокойствие, в синих глазах плескалась боль. — Отчет о положении дел почти готов, после обеда я отнесу его главнокомандующему.
— Правильно, с этим тянуть не стоит, — Бьякуя знал, о чем говорил, он еще вчера отнес в первый подобный отчет — в шестом большие потери понес именно рядовой состав. Он именно поэтому отослал Абарая в десятый — если еще и этот хандрить начнет, ничего хорошего не будет. Им нужно учиться жить дальше, тысячелетний уклад Сообщества Душ не может быть нарушен, хотя такой вот крупномасштабный конфликт произошел всего лишь второй раз за всю его историю.
— Я вношу список погибших, — Рукия опустила глаза, помолчала несколько минут и добавила. — Это оказалось…неожиданно тяжело.
— Но необходимо, — Бьякуя понимающе кивнул, его глаза чуть потемнели — он тоже составлял список погибших, память сама подкидывала ему внешний облик каждого из своих бойцов. Каждому из капитанов и до этого приходилось терять подчиненных — это была необходимая жертва, но на душе каждый раз оставался след.
Кто-то из рядовых принес чай и какие-то сладости, после чего исчезает. Оба Кучики некоторое время проводят в молчании, чай в тринадцатом всегда готовят неплохо.
— Что думаешь о Куросаки? — капитан шестого решил, что не стоит и дальше мучить сестру неизвестностью.
— Он восстановится, — девушка подняла глаза и Бьякуе становится не по себе от увиденного. — Просто ему нужно время. К тому же, он скучает по семье.
«Вот только еще точно неизвестно, сможет ли он пройти Сенкаймон», — эту мысль мужчина вслух не озвучил, теоретически вероятность такого исхода не больше пяти процентов.
— Ремонт Сенкаймона займет от трех месяцев до полугода, — капитан шестого смотрит на сестру, ожидая ее реакцию. — Но дело даже не в этом. Тебе же Куросаки симпатичен?
— Нии-сама, — пробормотала Рукия, пытаясь справиться с румянцем. — Неужели это так очевидно?
Бьякуя на несколько секунд прикрыл глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями. Он не ошибся в чувствах Рукии, значит разговор так или иначе, но должен был произойти. Мужчина некстати вспомнил деда, который в свое время тоже попытался вразумить его по поводу сделанного выбора. Он никогда не думал, что окажется в роли Кучики Гинрея.
— Мне - да. Куросаки в упор не видит, — спокойно ответил капитан шестого отряда. — Он еще юнец, до него не дойдет, даже если ты ему прямым текстом скажешь. Подумай, нужно ли тебе это?
— Нии-сама…- Рукия пыталась справиться с румянцем и старалась не ерзать, оглушенная противоречивыми эмоциями.
— Я не собираюсь на тебя давить, но не хочу, чтобы ты испытывала иллюзии по его поводу, — продолжил мужчина, внимательно отслеживающий реакцию сестры. — Ичиго не нужны твои чувства, он их просто не понимает. Решать тебе, мое мнение — он тебе не подходит.
— Скажите честно, нии-сама, вы затеяли этот разговор не просто так? — Рукия смогла взять себя в руки и посмотрела на Бьякую. — Вы хотите, чтобы я вышла замуж?
— Это тебе решать, — Бьякуя удивленно моргнул от подобного предположения. — Навязывать кого-то я не стану, однако не хочу, чтобы ты тратила время на того, кто даже не видит твоих чувств. К тому же, Куросаки не останется в Сейрейтее — он все еще живой человек. А в Каракуру на постоянное проживание тебя никто не отпустит.
— Я это понимаю, — Рукия закусила губу, стараясь скрыть растерянность — об этом она никогда не думала. Частые дежурства в Каракуре почти приучили ее к мысли, что она может бывать здесь достаточно регулярно, общаться с Ичиго и остальными. Неожиданная война и ее итоги сильно смешали ей все карты.
— Потери весь Готей понес существенные, — продолжил Бьякуя, выждав несколько минут. — Как и Сейрейтей.
— Гражданские…тоже? — до слов брата Рукия и не предполагала, что в процессе выяснения отношений с квинси мог оказаться затронут гражданский сектор Сейрейтея, ей казалось, что он надежно защищен.
— По предварительным данным, да. Рядовые шестого и второго отряда сейчас выясняют насколько значителен ущерб и сколько безвозвратных потерь, — на лице Бьякуи не отразилось ничего, только в глазах мелькнуло сожаление — не всех они смогли защитить, слишком неожиданным был прорыв отрядов квинси.
Больше темы отношений Бьякуя не касался — они обсудили возможные варианты восстановления Готея, после чего мужчина покинул сестру, дел у него хватало. Что хотел — он сказал, выбирать теперь исключительно Рукии.
Оставшись одна, лейтенант тринадцатого вновь вернулась к документам, но сосредоточиться не получалось. Слова брата не выходили из головы. Она и сама знала, что Ичиго дорожит друзьями, у него и в мыслях нет, что отношения между парнем и девушкой могут быть иными. Ей, с одной стороны, хватало того, что было, однако намек Бьякуи о невозможности посещать Каракуру встревожил ее. Торопить события, особенно учитывая нынешнее состояние Ичиго, ей не хотелось. Посоветоваться бы с Ренджи, но что друг может ей сказать?
Рукия прикрыла глаза, чувствуя себя странно. Когда дружеская привязанность к рыжему парню переродилась в нечто иное она и сама сказать не могла. После потери Ичиго сил в бою с Айзеном Рукия вместе с Ренджи отчаянно искала способ исправить такой итог, неужели уже тогда она увидела в нем не просто друга, а любимого?
Девушка встряхнула головой, в мыслях царил сумбур. Хотелось хоть какой-то определенности, брат не зря как бы между прочим, сообщил о потерях и у гражданских. Сообщество Душ будет постепенно восстанавливать численность, но одними наборами в Академию проблему было не решить. Нужны были и урожденные, дети у шинигами все-таки появляются, вопреки распространенному мнению, вот только для их рождения нужно было взаимное чувство, кажется, в хрониках истории Сейрейтея именно так говорится.
Усилием воли, Рукия вернулась к бумагам. С Ичиго можно было попробовать поговорить позже, он никуда не денется из четвертого отряда, а ей нужно добить тяжелый отчет.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Абарай Ренджи, Кучики Рукия
Пэйринг или персонажи: Ичиго/Рукия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Миди
Описание:
Фейерверк окрашивал небо Сейрейтея в различные тона. Поместье Кучики впервые за долгие годы шумело, погруженное в праздничную суету, гомон гостей доносился, кажется, из каждого уголка. Свободных укромных мест не хватало, или это он, Ичиго, отличается привычной невезучестью?
Он рад за друзей. Все правильно - Рукия - шинигами, он - все еще живой человек, они принадлежат разным мирам. Когда все закончится, главнокомандующий откроет Сенкаймон и он вернется домой.
А камень на сердце - это мелочи.
Глава 2Бьякуя нашел Рукию в офисе тринадцатого, девушка старательно заполняла какие-то бумаги, стараясь не смотреть на располагавшийся рядом стол капитана. Гибель Укитаке стала для Кучики-младшей большой потерей, но раскисать она себе не позволила, слишком много навалилось дел. Плюс Ичиго вызывал у нее нешуточное беспокойство своим явным надломом.
Слезы Рукия себе позволила после ритуала прощания с погибшими, оставшись одна. С этого момента прошло уже несколько дней, хлопот у Кучики прибавилось, отвлекаться она не могла себе позволить — без того весь отряд никак не мог отойти от шока.
— Доброго дня, Рукия, — голос Бьякуи отвлек ее от заполнения очередного акта о списании.
— Нии-сама? — девушка вздрогнула, увидев фигура брата и поспешно вскочила на ноги. — Что-нибудь случилось? — она напряженно вглядывалась в правильное лицо, но, как обычно, прочитать ничего не могла.
— Я пришел поговорить, — Бьякуя одобрительно посмотрел на нее — сестра была занята делами отряда, это было хорошим признаком, учитывая, с каким разговором он сюда пришел.
— Я попрошу приготовить чаю, — Рукия подобралась и отложила в сторону документы. Бьякуя одобрительно кивнул, проходя внутрь и словно впервые изучая рабочий офис тринадцатого. Сестра выскользнула из помещения, собираясь отдать приказ дежурной группе, в нынешней ситуации она явно предпочитала лишний раз появиться самой, а не использовать бабочки. Капитан шестого ее понимал.
Стол капитана тринадцатого выглядел непривычно пусто — личные вещи капитана Укитаке были собраны еще накануне ритуала и переданы главнокомандующему. Бьякуя смотрел на опустевшее место, сколько раз он приходил сюда — его бывший сенсей всегда готов был его выслушать, что-то подсказать, вопреки общепринятому мнению, Бьякуя учился быть капитаном, какие-то вопросы ставили его в свое время в тупик.
А за лейтенантским столом, где сейчас устроилась Рукия, некогда обретался пожалуй, один из немногих, кого Кучики мог назвать настоящим другом. Как Кайену удалось пробиться сквозь всегда окружавшую его дистанцию Бьякуя даже по прошествии многих лет так и не мог понять. Впрочем, Шиба всегда удивлял как Готей, так и окружающих. Именно у него Бьякуя научился отстаивать до конца то, что дорого, женился по любви, а не на договорной основе, как планировалось ранее.
Как-то бы отреагировал Кайен, узнав, что он собирается сказать Рукии. Вероятно, дал бы по голове, игнорируя статус, сверкнул глазами и посоветовал не вмешиваться в происходящее, встряхнул бы Ичиго. Бьякуя позволил себе вздохнуть и прикрыть глаза. Его смерть стала ударом не только для Рукии.
Сейчас Готей снова оказался в довольно сложной ситуации — старшие офицеры погибли либо тяжело ранены, на восстановление потребуется несколько десятков лет. Та же Рукия наверняка будет рассматриваться главнокомандующим и Советом как одна из кандидатов на место капитана, на свой участок в Генсее она, скорее всего, больше никогда не отправится, уступив это дело рядовым и офицерам.
— Нии-сама, чай скоро будет, — голос сестры вывел Бьякую из размышлений. Мужчина вздохнул, заставляя себя окончательно выкинуть из головы прошлое. Сейчас ему нужно было сосредоточиться на настоящем.
— Тогда начнем, — капитан шестого знал, что чай им принесут примерно через десять-пятнадцать минут, это время он собирался использовать для расспроса о текущем положении дел тринадцатого отряда. — Как много потерь у тебя?
— В тринадцатом отряде погибло около двух десятков рядовых, из офицеров остались только я, Кийоне и Сентаро, — Рукия умудрялась сохранять внешнее спокойствие, в синих глазах плескалась боль. — Отчет о положении дел почти готов, после обеда я отнесу его главнокомандующему.
— Правильно, с этим тянуть не стоит, — Бьякуя знал, о чем говорил, он еще вчера отнес в первый подобный отчет — в шестом большие потери понес именно рядовой состав. Он именно поэтому отослал Абарая в десятый — если еще и этот хандрить начнет, ничего хорошего не будет. Им нужно учиться жить дальше, тысячелетний уклад Сообщества Душ не может быть нарушен, хотя такой вот крупномасштабный конфликт произошел всего лишь второй раз за всю его историю.
— Я вношу список погибших, — Рукия опустила глаза, помолчала несколько минут и добавила. — Это оказалось…неожиданно тяжело.
— Но необходимо, — Бьякуя понимающе кивнул, его глаза чуть потемнели — он тоже составлял список погибших, память сама подкидывала ему внешний облик каждого из своих бойцов. Каждому из капитанов и до этого приходилось терять подчиненных — это была необходимая жертва, но на душе каждый раз оставался след.
Кто-то из рядовых принес чай и какие-то сладости, после чего исчезает. Оба Кучики некоторое время проводят в молчании, чай в тринадцатом всегда готовят неплохо.
— Что думаешь о Куросаки? — капитан шестого решил, что не стоит и дальше мучить сестру неизвестностью.
— Он восстановится, — девушка подняла глаза и Бьякуе становится не по себе от увиденного. — Просто ему нужно время. К тому же, он скучает по семье.
«Вот только еще точно неизвестно, сможет ли он пройти Сенкаймон», — эту мысль мужчина вслух не озвучил, теоретически вероятность такого исхода не больше пяти процентов.
— Ремонт Сенкаймона займет от трех месяцев до полугода, — капитан шестого смотрит на сестру, ожидая ее реакцию. — Но дело даже не в этом. Тебе же Куросаки симпатичен?
— Нии-сама, — пробормотала Рукия, пытаясь справиться с румянцем. — Неужели это так очевидно?
Бьякуя на несколько секунд прикрыл глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями. Он не ошибся в чувствах Рукии, значит разговор так или иначе, но должен был произойти. Мужчина некстати вспомнил деда, который в свое время тоже попытался вразумить его по поводу сделанного выбора. Он никогда не думал, что окажется в роли Кучики Гинрея.
— Мне - да. Куросаки в упор не видит, — спокойно ответил капитан шестого отряда. — Он еще юнец, до него не дойдет, даже если ты ему прямым текстом скажешь. Подумай, нужно ли тебе это?
— Нии-сама…- Рукия пыталась справиться с румянцем и старалась не ерзать, оглушенная противоречивыми эмоциями.
— Я не собираюсь на тебя давить, но не хочу, чтобы ты испытывала иллюзии по его поводу, — продолжил мужчина, внимательно отслеживающий реакцию сестры. — Ичиго не нужны твои чувства, он их просто не понимает. Решать тебе, мое мнение — он тебе не подходит.
— Скажите честно, нии-сама, вы затеяли этот разговор не просто так? — Рукия смогла взять себя в руки и посмотрела на Бьякую. — Вы хотите, чтобы я вышла замуж?
— Это тебе решать, — Бьякуя удивленно моргнул от подобного предположения. — Навязывать кого-то я не стану, однако не хочу, чтобы ты тратила время на того, кто даже не видит твоих чувств. К тому же, Куросаки не останется в Сейрейтее — он все еще живой человек. А в Каракуру на постоянное проживание тебя никто не отпустит.
— Я это понимаю, — Рукия закусила губу, стараясь скрыть растерянность — об этом она никогда не думала. Частые дежурства в Каракуре почти приучили ее к мысли, что она может бывать здесь достаточно регулярно, общаться с Ичиго и остальными. Неожиданная война и ее итоги сильно смешали ей все карты.
— Потери весь Готей понес существенные, — продолжил Бьякуя, выждав несколько минут. — Как и Сейрейтей.
— Гражданские…тоже? — до слов брата Рукия и не предполагала, что в процессе выяснения отношений с квинси мог оказаться затронут гражданский сектор Сейрейтея, ей казалось, что он надежно защищен.
— По предварительным данным, да. Рядовые шестого и второго отряда сейчас выясняют насколько значителен ущерб и сколько безвозвратных потерь, — на лице Бьякуи не отразилось ничего, только в глазах мелькнуло сожаление — не всех они смогли защитить, слишком неожиданным был прорыв отрядов квинси.
Больше темы отношений Бьякуя не касался — они обсудили возможные варианты восстановления Готея, после чего мужчина покинул сестру, дел у него хватало. Что хотел — он сказал, выбирать теперь исключительно Рукии.
Оставшись одна, лейтенант тринадцатого вновь вернулась к документам, но сосредоточиться не получалось. Слова брата не выходили из головы. Она и сама знала, что Ичиго дорожит друзьями, у него и в мыслях нет, что отношения между парнем и девушкой могут быть иными. Ей, с одной стороны, хватало того, что было, однако намек Бьякуи о невозможности посещать Каракуру встревожил ее. Торопить события, особенно учитывая нынешнее состояние Ичиго, ей не хотелось. Посоветоваться бы с Ренджи, но что друг может ей сказать?
Рукия прикрыла глаза, чувствуя себя странно. Когда дружеская привязанность к рыжему парню переродилась в нечто иное она и сама сказать не могла. После потери Ичиго сил в бою с Айзеном Рукия вместе с Ренджи отчаянно искала способ исправить такой итог, неужели уже тогда она увидела в нем не просто друга, а любимого?
Девушка встряхнула головой, в мыслях царил сумбур. Хотелось хоть какой-то определенности, брат не зря как бы между прочим, сообщил о потерях и у гражданских. Сообщество Душ будет постепенно восстанавливать численность, но одними наборами в Академию проблему было не решить. Нужны были и урожденные, дети у шинигами все-таки появляются, вопреки распространенному мнению, вот только для их рождения нужно было взаимное чувство, кажется, в хрониках истории Сейрейтея именно так говорится.
Усилием воли, Рукия вернулась к бумагам. С Ичиго можно было попробовать поговорить позже, он никуда не денется из четвертого отряда, а ей нужно добить тяжелый отчет.
@темы: фанфики, Bleach, Ичиго/Рукия
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Глава 4Мацумото, Хинамори, Ренджи и Кира смогли собраться только через несколько дней после незапланированной попойки - дела закрутили всех. Рангику была вынуждена закончить, наконец, отчет и отнести его в канцелярию, это изрядно пошатнуло душевное равновесие красавицы, однако расслабиться Тоширо своему лейтенанту не дал. Только через три дня она смогла, наконец, сбежать, оставив своего юного тайчо корпеть над вполовину меньшими стопками бумаг, чем обычно.
Четверка собралась в доме Киры, подумав, Изуру решил, что там для разговора точно более подходящее место, нежели офис в отряде - ушей точно много меньше, да и алкоголя там точно нет, ему последнее время было не до него.
- Так что там с Хисаги? - Рангику небрежно крутила прядь волос. - Я его так и не смогла поймать, даже в канцелярии не видела, отчет принес Мугурума-тайчо.
- Я тоже его не видела,- вздохнула Хинамори. - Я спросила Мугуруму-тайчо, как он, на что получила ответ, что карцер пошел ему на пользу.
- Быть такого не может, - Ренджи опередил с восклицанием Рангику. - Карцер это унылое место, лишенное света, да и холодное к тому же, из него хочется поскорее выбраться. Чему там мог научиться Хисаги?
- Нужно будет как-то отловить его самого,- Кира хмурился. - И попробовать подключить Иккаку, он с Ибой регулярно общается, может, он хотя бы прояснит, в чем был смысл недавней драки.
- Знаешь, неплохая мысль, - Момо кивнула и нахмурилась, чуть закусив губу. - Вот только...
- Я с ним поговорю,- Рангику не видела в этом проблемы - частые совместные попойки давно сблизили лейтенанта десятого отряда и офицеров одиннадцатого.
Они еще немного поговорили, договорившись встретиться вечером - Мацумото должна была принести хоть какие новости, тогда они уже будут строить более конкретные планы. Пока же они переливали из пустого в порожнее и очень быстро это уяснили.
Иккаку и Юмичику Рангику нашла на тренировочной площадке. Офицеры гоняли молодняк, оставшись недовольными реакцией своих бойцов на Пустого на грунте. После короткой нецензурной речи в исполнении Иккаку, бойцов загнали на дополнительную тренировку и, если бы не Рангику, рядовых гоняли как минимум еще несколько часов.
- Ребята, есть разговор, - лейтенант десятого вмешалась в первую же возникшую паузу. Иккаку привычно ругнулся, махнул рукой, бойцы одиннадцатого, донельзя счастливые подобным развитием событий, разбежались, а офицеры вместе с Мацумото перебрались на крыши бараков одиннадцатого.
- Что такого сверхсрочного произошло, что ты нас отрываешь от тренировок? - Иккаку недовольно сверкнул глазами. Он не понимал, что Хисаги находил в этой голубоглазой бестии с беспечной улыбкой, однако в качестве собутыльницы Рангику была хороша.
- Давно общался с Хисаги? - девушка принялась задумчиво крутить прядь волос. Иккаку чуть с крыши не свалился, поймав серьезный взгляд.
- Мм, дай вспомнить,- Юмичика чуть нахмурился.- Пару дней назад он напрочь отказался с нами выпить. Вообще, в последнее время он не покидает территории своего отряда. Ты ему, часом, не наговорила чего-нибудь неприятного? - Аясегава прищурился, внимательно наблюдая за девушкой.
- Нет, - Мацумото нахмурилась. - Мне Кира с Хинамори сообщили, что с Шухеем неладно, предположили, что я ему отказала. Вся соль в том, что он ничего мне не предлагал, - Рангику перестала мучить собственные волосы. - Теперь я не оставлю это без внимания.
- Уже страшно, бедный Хисаги,- оскалился Иккаку.
- На что это ты намекаешь? - Мацумото опасно прищурилась.
- Если ты возьмешься за дело, от него вообще ничего не останется, тень только, - Иккаку усмехнулся. - С другой стороны, он зациклен на тебе, если у кого есть шанс вытянуть из него правду, то...однако, постарайся не угробить его совсем.
- Благодарю за советы, но мне Шухей живым нужен, - Мацумото нахмурилась, пытаясь понять странные намеки Мадараме. Офицеры одиннадцатого славились прямолинейностью и если они начинали вести себя подобным образом, для этого имелась какая-то причина. Рангику вздохнула. Она-то рассчитывала на более полную информацию, однако, похоже, разбираться придется как обычно - самой.
- Нам - как-то тоже, друг как-никак, - Иккаку насмешливо посмотрел на девушку.
- Мы пытались разговорить Хисаги, однако он нас просто не слышит - так же, как и Киру, Абарая и Хинамори. Некрасивое поведение, однако у него наверняка есть объяснение, - заметил Юмичика.
- Значит, придется вытащить его на разговор,- Рангику задумчиво крутила прядь волос. Подобное поведение было несвойственно Шухею, он, конечно, был не особо разговорчивым парнем, однако трудностями всегда с друзьями делился, как и всегда готов был выслушать и помочь. Если он так замкнулся в себе, должна быть причина и достаточно веская. Рангику знала точно - она тут не при чем, на последних праздниках все было нормально.
Девушка нахмурилась, поймав себя на мысли, что беспокоится за него куда сильнее, чем полагалось бы это хорошему другу. Перспектива потерять собутыльника ее не прельщала, но не это было главным.
- Ладно, мальчики, спасибо за хоть какую-то информацию,- прервала она повисшее молчание. - Буду думать, как вернуть Шухея в наше общество.
- Удачи,- практически в унисон отозвались офицеры одиннадцатого. Рангику рассеянно улыбнулась и ушла в шунпо, провожаемая двумя внимательными взглядами.
- Шухей - слепой, - констатировал Иккаку. - Ему стоило для разнообразия быть хоть немного поактивнее, а то личная жизнь так и останется только в снах, - усмехнулся он.
- Они могли бы сложиться в красивый союз, - Юмичика кивнул каким-то своим мыслям. Иккаку только рукой на него махнул, ему до красоты дела не было, он судил по другим критериям.
***
Кенсей с искренним недоумением смотрел на своего лейтенанта. Какого демона тот забыл в лесу, капитан девятого никак не мог взять в толк. Жители тех кварталов вполне могли пропадать по собственной беспечности, опасных мест там всегда было в достатке. Мугурума не видел причины, по которой Готей должен был вмешиваться, однако его подчиненный считал иначе.
- Ну уничтожишь ты пару-тройку экзотических зверушек, меньше уходить на перерождение жителей Руконгая не станет, - наконец, сформулировал он свою точку зрения.
- Уверяю вас, тайчо, там что-то другое, - Хисаги теребил несчастное донесение и обеспокоенно хмурился. - Я прошу у вас разрешения взять группу и осмотреть те места. Примерный срок - сутки.
Кенсей взъерошил волосы, удивляясь такому приступу энтузиазма. Донесение-то все состоит из четырех предложений, а его лейтенант уже стойку принял, словно в лесу засел, как минимум, второй Айзен. Эта мысль заставила Мугуруму поморщиться. Потери в Руконгая - явление обычное, однако порой за ними стоят далеко не естественные факторы. Разбираться в этом - прямой долг шинигами. Однако стоило ли сразу посылать туда полноценную группу во главе с лейтенантом? Сам Кенсей склонялся к отрицательному ответу, однако непонятное упрямство Шухея в этом вопросе не давало ему окончательно закрыть этот вопрос.
- Размяться ты можешь и на общем полигоне, сильных спарринг-партнеров в Готее хватает,- как бы невзначай, заметил Кенсей, подписывая очередной документ и откладывая его в сторону.
- Мугурума-тайчо, мне бы хотелось все же проверить, что завелось в лесу,- Хисаги упрямо склонил голову. - И, по возможности, уничтожить.
- Вот ведь, - Кенсей вздохнул и махнул на него рукой. - Ладно, шут с тобой, иди. Когда планируешь выходить?
- Благодарю вас, Мугурума-тайчо, я предоставлю вам подробный план вылазки, - Хисаги заметно оживился. - А выходить стоит после ужина, что бы там не завелось, в ночное время наткнуться на него шансов значительно больше.
- Пиши, - Кенсей вернулся к бумагам. - Время у тебя на все про все - сутки. Потом выдвинусь лично со спасательной группой, месяц будешь в отряде с документами работать.
- Есть, - Шухея абсолютно не напугала перспектива не вылезать из отряда в случае, если капитану придется вытаскивать группу из затруднительного положения. Он и сам не понимал, что хотел найти в лесу.
"Если планируешь оригинальное самоубийство - можешь про него забыть", - тут же высказался Казешини.- "Ничего против хорошего развлечения не имею, но так нелепо гибнуть не в моем стиле".
"Учту", - мысленно усмехнулся Хисаги на подобный выпад клинка. Он неторопливо принялся писать план предстоящей вылазки - он успел его продумать достаточно четко. С собой он планировал взять тройку рядовых - стандартное число при разведке местности.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Глава 4Мацумото, Хинамори, Ренджи и Кира смогли собраться только через несколько дней после незапланированной попойки - дела закрутили всех. Рангику была вынуждена закончить, наконец, отчет и отнести его в канцелярию, это изрядно пошатнуло душевное равновесие красавицы, однако расслабиться Тоширо своему лейтенанту не дал. Только через три дня она смогла, наконец, сбежать, оставив своего юного тайчо корпеть над вполовину меньшими стопками бумаг, чем обычно.
Четверка собралась в доме Киры, подумав, Изуру решил, что там для разговора точно более подходящее место, нежели офис в отряде - ушей точно много меньше, да и алкоголя там точно нет, ему последнее время было не до него.
- Так что там с Хисаги? - Рангику небрежно крутила прядь волос. - Я его так и не смогла поймать, даже в канцелярии не видела, отчет принес Мугурума-тайчо.
- Я тоже его не видела,- вздохнула Хинамори. - Я спросила Мугуруму-тайчо, как он, на что получила ответ, что карцер пошел ему на пользу.
- Быть такого не может, - Ренджи опередил с восклицанием Рангику. - Карцер это унылое место, лишенное света, да и холодное к тому же, из него хочется поскорее выбраться. Чему там мог научиться Хисаги?
- Нужно будет как-то отловить его самого,- Кира хмурился. - И попробовать подключить Иккаку, он с Ибой регулярно общается, может, он хотя бы прояснит, в чем был смысл недавней драки.
- Знаешь, неплохая мысль, - Момо кивнула и нахмурилась, чуть закусив губу. - Вот только...
- Я с ним поговорю,- Рангику не видела в этом проблемы - частые совместные попойки давно сблизили лейтенанта десятого отряда и офицеров одиннадцатого.
Они еще немного поговорили, договорившись встретиться вечером - Мацумото должна была принести хоть какие новости, тогда они уже будут строить более конкретные планы. Пока же они переливали из пустого в порожнее и очень быстро это уяснили.
Иккаку и Юмичику Рангику нашла на тренировочной площадке. Офицеры гоняли молодняк, оставшись недовольными реакцией своих бойцов на Пустого на грунте. После короткой нецензурной речи в исполнении Иккаку, бойцов загнали на дополнительную тренировку и, если бы не Рангику, рядовых гоняли как минимум еще несколько часов.
- Ребята, есть разговор, - лейтенант десятого вмешалась в первую же возникшую паузу. Иккаку привычно ругнулся, махнул рукой, бойцы одиннадцатого, донельзя счастливые подобным развитием событий, разбежались, а офицеры вместе с Мацумото перебрались на крыши бараков одиннадцатого.
- Что такого сверхсрочного произошло, что ты нас отрываешь от тренировок? - Иккаку недовольно сверкнул глазами. Он не понимал, что Хисаги находил в этой голубоглазой бестии с беспечной улыбкой, однако в качестве собутыльницы Рангику была хороша.
- Давно общался с Хисаги? - девушка принялась задумчиво крутить прядь волос. Иккаку чуть с крыши не свалился, поймав серьезный взгляд.
- Мм, дай вспомнить,- Юмичика чуть нахмурился.- Пару дней назад он напрочь отказался с нами выпить. Вообще, в последнее время он не покидает территории своего отряда. Ты ему, часом, не наговорила чего-нибудь неприятного? - Аясегава прищурился, внимательно наблюдая за девушкой.
- Нет, - Мацумото нахмурилась. - Мне Кира с Хинамори сообщили, что с Шухеем неладно, предположили, что я ему отказала. Вся соль в том, что он ничего мне не предлагал, - Рангику перестала мучить собственные волосы. - Теперь я не оставлю это без внимания.
- Уже страшно, бедный Хисаги,- оскалился Иккаку.
- На что это ты намекаешь? - Мацумото опасно прищурилась.
- Если ты возьмешься за дело, от него вообще ничего не останется, тень только, - Иккаку усмехнулся. - С другой стороны, он зациклен на тебе, если у кого есть шанс вытянуть из него правду, то...однако, постарайся не угробить его совсем.
- Благодарю за советы, но мне Шухей живым нужен, - Мацумото нахмурилась, пытаясь понять странные намеки Мадараме. Офицеры одиннадцатого славились прямолинейностью и если они начинали вести себя подобным образом, для этого имелась какая-то причина. Рангику вздохнула. Она-то рассчитывала на более полную информацию, однако, похоже, разбираться придется как обычно - самой.
- Нам - как-то тоже, друг как-никак, - Иккаку насмешливо посмотрел на девушку.
- Мы пытались разговорить Хисаги, однако он нас просто не слышит - так же, как и Киру, Абарая и Хинамори. Некрасивое поведение, однако у него наверняка есть объяснение, - заметил Юмичика.
- Значит, придется вытащить его на разговор,- Рангику задумчиво крутила прядь волос. Подобное поведение было несвойственно Шухею, он, конечно, был не особо разговорчивым парнем, однако трудностями всегда с друзьями делился, как и всегда готов был выслушать и помочь. Если он так замкнулся в себе, должна быть причина и достаточно веская. Рангику знала точно - она тут не при чем, на последних праздниках все было нормально.
Девушка нахмурилась, поймав себя на мысли, что беспокоится за него куда сильнее, чем полагалось бы это хорошему другу. Перспектива потерять собутыльника ее не прельщала, но не это было главным.
- Ладно, мальчики, спасибо за хоть какую-то информацию,- прервала она повисшее молчание. - Буду думать, как вернуть Шухея в наше общество.
- Удачи,- практически в унисон отозвались офицеры одиннадцатого. Рангику рассеянно улыбнулась и ушла в шунпо, провожаемая двумя внимательными взглядами.
- Шухей - слепой, - констатировал Иккаку. - Ему стоило для разнообразия быть хоть немного поактивнее, а то личная жизнь так и останется только в снах, - усмехнулся он.
- Они могли бы сложиться в красивый союз, - Юмичика кивнул каким-то своим мыслям. Иккаку только рукой на него махнул, ему до красоты дела не было, он судил по другим критериям.
***
Кенсей с искренним недоумением смотрел на своего лейтенанта. Какого демона тот забыл в лесу, капитан девятого никак не мог взять в толк. Жители тех кварталов вполне могли пропадать по собственной беспечности, опасных мест там всегда было в достатке. Мугурума не видел причины, по которой Готей должен был вмешиваться, однако его подчиненный считал иначе.
- Ну уничтожишь ты пару-тройку экзотических зверушек, меньше уходить на перерождение жителей Руконгая не станет, - наконец, сформулировал он свою точку зрения.
- Уверяю вас, тайчо, там что-то другое, - Хисаги теребил несчастное донесение и обеспокоенно хмурился. - Я прошу у вас разрешения взять группу и осмотреть те места. Примерный срок - сутки.
Кенсей взъерошил волосы, удивляясь такому приступу энтузиазма. Донесение-то все состоит из четырех предложений, а его лейтенант уже стойку принял, словно в лесу засел, как минимум, второй Айзен. Эта мысль заставила Мугуруму поморщиться. Потери в Руконгая - явление обычное, однако порой за ними стоят далеко не естественные факторы. Разбираться в этом - прямой долг шинигами. Однако стоило ли сразу посылать туда полноценную группу во главе с лейтенантом? Сам Кенсей склонялся к отрицательному ответу, однако непонятное упрямство Шухея в этом вопросе не давало ему окончательно закрыть этот вопрос.
- Размяться ты можешь и на общем полигоне, сильных спарринг-партнеров в Готее хватает,- как бы невзначай, заметил Кенсей, подписывая очередной документ и откладывая его в сторону.
- Мугурума-тайчо, мне бы хотелось все же проверить, что завелось в лесу,- Хисаги упрямо склонил голову. - И, по возможности, уничтожить.
- Вот ведь, - Кенсей вздохнул и махнул на него рукой. - Ладно, шут с тобой, иди. Когда планируешь выходить?
- Благодарю вас, Мугурума-тайчо, я предоставлю вам подробный план вылазки, - Хисаги заметно оживился. - А выходить стоит после ужина, что бы там не завелось, в ночное время наткнуться на него шансов значительно больше.
- Пиши, - Кенсей вернулся к бумагам. - Время у тебя на все про все - сутки. Потом выдвинусь лично со спасательной группой, месяц будешь в отряде с документами работать.
- Есть, - Шухея абсолютно не напугала перспектива не вылезать из отряда в случае, если капитану придется вытаскивать группу из затруднительного положения. Он и сам не понимал, что хотел найти в лесу.
"Если планируешь оригинальное самоубийство - можешь про него забыть", - тут же высказался Казешини.- "Ничего против хорошего развлечения не имею, но так нелепо гибнуть не в моем стиле".
"Учту", - мысленно усмехнулся Хисаги на подобный выпад клинка. Он неторопливо принялся писать план предстоящей вылазки - он успел его продумать достаточно четко. С собой он планировал взять тройку рядовых - стандартное число при разведке местности.
@темы: фанфики, гет, Шухей Хисаги, Рангику Мацумото, Bleach
понедельник, 11 января 2016
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Абарай Ренджи, Кучики Рукия
Пэйринг или персонажи: Ичиго/Рукия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Миди
Описание:
Фейерверк окрашивал небо Сейрейтея в различные тона. Поместье Кучики впервые за долгие годы шумело, погруженное в праздничную суету, гомон гостей доносился, кажется, из каждого уголка. Свободных укромных мест не хватало, или это он, Ичиго, отличается привычной невезучестью?
Он рад за друзей. Все правильно - Рукия - шинигами, он - все еще живой человек, они принадлежат разным мирам. Когда все закончится, главнокомандующий откроет Сенкаймон и он вернется домой.
А камень на сердце - это мелочи.
Глава 1Мирный договор стал долгожданным событием для обоих сторон. Потери, разрушения, страдания — квинси и шинигами сполна хлебнули последствий войны. На то, чтобы одолеть Яхве ушло слишком много сил, и не только Ичиго выложил в том бою все, что имел.
Сообщество Душ приходило в себя после полномасштабного конфликта. Имя нового Короля для простых обитателей Сейрейтея и Рукона осталось тайной, да и не слишком-то их это, честно говоря, интересовало. Их мир был на грани гибели, разрушения были грандиозными — первый визит Ичиго в Готей и его бой с Зараки теперь казался не больше чем игрой детей в песочнице.
Месяц шинигами приводили в порядок казармы и жилые помещения Готея. Совет снова собрался, требуя от нового главнокомандующего подробный отчет о жертвах войны, вакансиях, привычно выписал требования разобраться с пустующими должностями как можно скорее.
Врата Сенкаймона требовали серьезного ремонта после произошедших событий, Ичиго не мог ни вернуться домой, ни просто послать весточку. После боя с Яхве он весь этот месяц валялся в четвертом отряде, под присмотром Ханатаро и Исане.
Рукия неотлучно сидела у постели пострадавшего, об этом Ичиго узнал гораздо позже. Когда он очнулся, миниатюрная шинигами была рядом, а ее грозное обещание убить его, если снова полезет на рога к какому-нибудь сумасшедшему и помешанному на власти, вызвало у него улыбку.
Новость о мире застала его в лазарете. Временный шинигами искренне порадовался официальному документу, надеясь, что больше не придется носиться между двумя мирами. Этот конфликт вымотал Куросаки куда сильнее, чем казалось на первый взгляд.
Он не проявлял особого желания гулять по Сейрейтею, предпочитая оставаться в четвертом. Новости ему приносили либо Ренджи, либо Ячиру и они повергли рыжего шинигами в откровенную депрессию.
Слишком многие погибли. Капитаны Укитаке, Комамура и Унохана, лейтенант Кира, Хинамори, офицеры седьмого полным составом и это только те, кого он знал. Погибших рядовых еще не смогли посчитать, но явно больше трех сотен.
Для Ичиго это стало серьезным ударом. К тому же, среди серьезно раненых оказались Кенсей, Тоширо, Хисаги, Рангику и Иккаку с Юмичикой, выживут они или нет — этого никто рыжему парню сказать не мог.
— Ты так и собираешься сидеть здесь? — Рукия сердито нахмурилась. — Врата починят в лучшем случае, через три месяца.
— Знаю, — отстраненно откликнулся Ичиго, раны его почти затянулись, но шок был все еще слишком силен. Нет, он конечно, понимал, что на войне погибают, умом понимал, сердце же с трудом признавало факт многочисленных потерь.
«Если бы я не рванул тогда клинок, может, удалось бы избежать стольких жертв», — мысль причиняла боль, но делиться ею с кем-либо Ичиго не стал. Он вообще старался не попадаться особенно никому на глаза, только Рукия и Ренджи этого словно бы не понимали и изо дня в день теребили Куросаки, пытаясь отвлечь его и не дать погрузиться в чувство вины. Получалось это у них не слишком хорошо.
Каждый вечер Ичиго забирался на крышу четвертого. Поначалу это здорово пугало рядовых целителей, но потом, когда они поняли, что пациент не собирается делать никаких самоубийственных глупостей, его оставили в покое. Именно там Рукия и Ренджи часто находили Куросаки, который смотрел, как постепенно восстанавливается Готей и думал о чем-то своем, судя по нахмуренным бровям, эти мысли были не самыми приятными.
А потом было прощание с погибшими. Ичиго, честно говоря, думал, что тела шинигами давно распались на духовные частицы, но, как оказалось, нет — только после ритуала в воздух взлетели серебристые частицы, похожие на шарики и направились куда-то в небо.
— Они переродятся на Грунте, — пояснил Ренджи, поймав взгляд друга. — Прежнюю жизнь им не дано будет помнить, но они получили шанс на новую и в свой черед вернутся в Рукон, а там и в Сейрейтей.
— Понятно, — Ичиго опустил взгляд. Он понимал, что по сути, они вернулись в начало жизненного цикла, однако было довольно больно осознавать, что все могло быть иначе, поступи он по-другому в момент попадания в королевский дворец.
Куросаки никто не винил, его считали героем наравне с другими выжившими офицерами Готея, но он сам думал иначе. Фамильное упрямство не позволяло просто так переубедить в этом, и Ичиго погрузился в хандру.
Ренджи, теряя терпение, хотел двинуть рыжему по макушке занпакто, но Рукия его остановила. Она все еще надеялась помочь Ичиго, не прибегая к каким-либо кардинальным мерам.
А еще она по-особенному смотрела на него — это видели все, Ренджи сердито сопел, не скрывая ревности, но каких-либо действий не предпринимал — Ичиго был его другом, и становиться третьим лишним Абарай не хотел. Более того, он оставлял их наедине и добровольно помогал своему капитану с бумагами. Это мгновенно насторожило Кучики, и он решил разобраться в происходящем.
Ичиго на крыше четвертого найти было несложно, как и Рукию — она теребила рыжего, что-то рассказывала из истории Сейрейтея, а тот упрямо молчал, погрузившись в свои мысли.
«Вдвоем, но не вместе», — сразу оценил происходящее Бьякуя и поморщился. Нет ничего хуже слепых юнцов, которые не видят ничего дальше собственного носа.
Сразу стало понятно, что с этим надо что-то делать. С одной стороны, перспектива иметь в родственниках рыжего не была пугающей — по крови Ичиго принадлежал к клану Шиба, одному из великих кланов Сейрейтея, другое дело, что соответствующих манер у парня не было, впрочем, при желании, и с этим можно разобраться. Вот только как заставить Ичиго сделать шаг по отношению к Рукии, было непонятно, и простое общение вдвоем не сильно-то помогало.
Кучики мог бы что-то придумать, но предпочел оставить ситуацию как есть. Если Ичиго настолько слеп — это исключительно его личные проблемы. Еще психологическое состояние временного шинигами оставляло желать лучшего, что автоматически делало его не самой достойной кандидатурой на руку и сердце Рукии. Нет, если бы тот явился к нему с этим вопросом — он бы не отказал, но и помогать не собирался.
Ренджи об этом решении своего капитана ничего не знал, он в это время разбирался с отчетами и прочими бумагами, которых накопилось изрядное количество. К тому же, его Бьякуя отправил в десятый помогать с документацией, пока не настанет ясность в состоянии Хицугаи и Мацумото.
Горечь потерь невесомым одеялом укутала отряды Готея и гражданскую часть Сейрейтея, Куросаки чувствовал это везде, где бы не находился, и от этого ему становилось еще хуже. Его сил оказалось недостаточно, хотя он сделал все что мог.
Он привычно вернулся в комнату, вернее, палату — давно остывший ужин сиротливо стоял на прикроватной тумбочке. Острая тоска по дому кольнула сердце. Здесь он чужак, это очевидно, и никакое кимоно и занпакто не изменят ситуацию.
— Ичиго, ты поешь сначала, прежде чем спать, — голос Рукии заставил парня вздрогнуть.
— Ты откуда? — выдохнул он, нервно взъерошивая волосы. — Умеешь же напугать.
— Что значит откуда? — в голосе девушки появились сердитые нотки. — А с кем, по-твоему, ты сидел на крыше? С Ренджи?
— Абарая я бы заметил, — сконфуженно признался Ичиго. — А ты что-то говорила? — он виновато улыбнулся, и согнулся пополам, получив удар в солнечное сплетение.
— Дурак, — Рукия умчалась в шунпо, Ичиго показалось, что на щеках ее мелькнул румянец.
— И вот кто так обращается с ранеными, — проворчал он, потирая ушибленную часть тела, но на душе почему-то стало теплее.
Улыбаясь, Ичиго добрел до кровати. Сон в этот раз пришел на удивление быстро.
Время в Сейрейтее текло медленно — это Куросаки понял уже спустя неделю. Он навещал раненых друзей, метался в своей палате, как загнанный зверь, безделье выводило его из себя. Впрочем, он быстро нашел выход — позволил Кенпачи утащить себя на тренировочный полигон отрядов, где обычно бойцы под руководством кого-либо из офицеров оттачивали мастерство боя. В связи с последними событиями он простаивал.
Уже через полчаса схватки весь Готей тревожно перешептывался, большинство подозревали новое нападение. Довольно быстро все разъяснилось, правда для того, чтобы разнять Кенпачи и Ичиго потребовалось присутствие главнокомандующего и Бьякуи. К тому времени бойцы успели друг друга основательно потрепать.
— Неужели, кроме драки, не можешь себя ничем занять, Куросаки? — Бьякуя внимательно смотрел на потрепанного временного шинигами. Невысокое мнение об умственных способностях рыжего читалось в каждом жесте Кучики.
— Если б мог — давно бы отправился домой и не мозолил тебе и остальным глаза, — огрызнулся Ичиго. — И чем ты предлагаешь мне заниматься? Помогать Абараю строчить отчеты? Так сам же мой почерк не разберешь.
— Вратами занимается капитан Куроцучи, — Кёраку вздохнул, даже не делая попытки отчитать кого-либо из драчунов. — К сожалению, повреждения оказались серьезнее, чем мы рассчитывали.
— Я понимаю, — Ичиго нервно взъерошил волосы. — Просто разминка с Зараки показалась мне неплохим средством для убийства времени.
Бьякуя смерил парня насмешливым взглядом. Что он, собственно, хотел от эмоционально не созревшего юнца. Он не готов к каким-либо отношениям просто потому, что они ему не нужны. Драки, спасение друзей, разрушение всего в пределах видимости — пожалуйста, но на большее Ичиго был не способен. Капитан шестого отряда твердо решил поговорить с сестрой на эту тему — будет лучше, если она перестанет цепляться за иллюзии.
Ичиго настороженно посмотрел на капитана шестого. В глазах Кучики он увидел странное выражение, которое не смог расшифровать. Куросаки мысленно фыркнул — брат Рукии всегда отличался странной логикой, мало ли что ему пришло в голову на этот раз. Буркнув пару слов, рыжий направился в свое временное место обитания — тренировка с Зараки пришлась ему по душе, отвлекла несколько от тоски по дому.
— Умеешь ты произвести фурор, — Ренджи, объявившийся вечером, посмотрел на друга. Ичиго обосновался на кровати, свежие раны были обработаны, а на лице привычно застыло отстраненное выражение.
— Твой капитан так не считает, — временный шинигами криво усмехнулся. — По его мнению, я зря трачу время свое и чужое.
— Я бы с ним поспорил, — Ренджи плюхнулся напротив друга. — Хочешь, погружу тебя в вечное зло Готея? И скучать тебе не придется, время пролетит быстро, да и польза будет — я уже от всех этих листочков медленно звереть начинаю.
— Что, отчеты своего отряда достали?
— Если бы своего. Я сейчас в десятом разбираюсь — там такой завал, что хоть волком вой. Рукии сейчас тоже несладко — после гибели капитана Укитаке, вся бумажная работа легла на нее. Плюс отряд — он психологически раздавлен.
— Я их могу понять…
— Ну вот, еще и тебе развалиться не хватало. Пойдем в десятый, — Абарай был настроен решительно, Ичиго с легким удивлением подумал, что он все-таки прав — лежать и смотреть в потолок может любой, а вот помочь в такой ситуации не менее важно, чем разобраться с противником.
— Идем, — Куросаки поднялся, стряхнул невидимую пыль с кимоно и прихватил свои занпакто — просто по привычке, чем по необходимости.
— Вот и отлично.
Оба шинигами покинули четвертый, Ичиго в Готее не слишком хорошо ориентировался, но Ренджи не дал другу свернуть куда-то не туда. До десятого друзья добрались в течение нескольких минут. Вот тут Куросаки понял, что имел в виду друг и нервно взъерошил волосы — с документацией до этого ему работать не приходилось.
Когда-то он и про Пустых понятия не имел, однако совладал же. Вздохнув, временный шинигами взял первую папку — что непонятно, можно было спросить у обосновавшегося за соседним столом Абарая.
Время перестало иметь всякое значение, Ичиго вникал в отчеты, акты, донесения и прочее. Ренджи довольно улыбнулся, увидев выражение лица друга. Думать о собственных мнимых и реальных просчетах ему стало просто некогда, что можно было считать весомым достижением.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Куросаки Ичиго, Абарай Ренджи, Кучики Рукия
Пэйринг или персонажи: Ичиго/Рукия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Миди
Описание:
Фейерверк окрашивал небо Сейрейтея в различные тона. Поместье Кучики впервые за долгие годы шумело, погруженное в праздничную суету, гомон гостей доносился, кажется, из каждого уголка. Свободных укромных мест не хватало, или это он, Ичиго, отличается привычной невезучестью?
Он рад за друзей. Все правильно - Рукия - шинигами, он - все еще живой человек, они принадлежат разным мирам. Когда все закончится, главнокомандующий откроет Сенкаймон и он вернется домой.
А камень на сердце - это мелочи.
Глава 1Мирный договор стал долгожданным событием для обоих сторон. Потери, разрушения, страдания — квинси и шинигами сполна хлебнули последствий войны. На то, чтобы одолеть Яхве ушло слишком много сил, и не только Ичиго выложил в том бою все, что имел.
Сообщество Душ приходило в себя после полномасштабного конфликта. Имя нового Короля для простых обитателей Сейрейтея и Рукона осталось тайной, да и не слишком-то их это, честно говоря, интересовало. Их мир был на грани гибели, разрушения были грандиозными — первый визит Ичиго в Готей и его бой с Зараки теперь казался не больше чем игрой детей в песочнице.
Месяц шинигами приводили в порядок казармы и жилые помещения Готея. Совет снова собрался, требуя от нового главнокомандующего подробный отчет о жертвах войны, вакансиях, привычно выписал требования разобраться с пустующими должностями как можно скорее.
Врата Сенкаймона требовали серьезного ремонта после произошедших событий, Ичиго не мог ни вернуться домой, ни просто послать весточку. После боя с Яхве он весь этот месяц валялся в четвертом отряде, под присмотром Ханатаро и Исане.
Рукия неотлучно сидела у постели пострадавшего, об этом Ичиго узнал гораздо позже. Когда он очнулся, миниатюрная шинигами была рядом, а ее грозное обещание убить его, если снова полезет на рога к какому-нибудь сумасшедшему и помешанному на власти, вызвало у него улыбку.
Новость о мире застала его в лазарете. Временный шинигами искренне порадовался официальному документу, надеясь, что больше не придется носиться между двумя мирами. Этот конфликт вымотал Куросаки куда сильнее, чем казалось на первый взгляд.
Он не проявлял особого желания гулять по Сейрейтею, предпочитая оставаться в четвертом. Новости ему приносили либо Ренджи, либо Ячиру и они повергли рыжего шинигами в откровенную депрессию.
Слишком многие погибли. Капитаны Укитаке, Комамура и Унохана, лейтенант Кира, Хинамори, офицеры седьмого полным составом и это только те, кого он знал. Погибших рядовых еще не смогли посчитать, но явно больше трех сотен.
Для Ичиго это стало серьезным ударом. К тому же, среди серьезно раненых оказались Кенсей, Тоширо, Хисаги, Рангику и Иккаку с Юмичикой, выживут они или нет — этого никто рыжему парню сказать не мог.
— Ты так и собираешься сидеть здесь? — Рукия сердито нахмурилась. — Врата починят в лучшем случае, через три месяца.
— Знаю, — отстраненно откликнулся Ичиго, раны его почти затянулись, но шок был все еще слишком силен. Нет, он конечно, понимал, что на войне погибают, умом понимал, сердце же с трудом признавало факт многочисленных потерь.
«Если бы я не рванул тогда клинок, может, удалось бы избежать стольких жертв», — мысль причиняла боль, но делиться ею с кем-либо Ичиго не стал. Он вообще старался не попадаться особенно никому на глаза, только Рукия и Ренджи этого словно бы не понимали и изо дня в день теребили Куросаки, пытаясь отвлечь его и не дать погрузиться в чувство вины. Получалось это у них не слишком хорошо.
Каждый вечер Ичиго забирался на крышу четвертого. Поначалу это здорово пугало рядовых целителей, но потом, когда они поняли, что пациент не собирается делать никаких самоубийственных глупостей, его оставили в покое. Именно там Рукия и Ренджи часто находили Куросаки, который смотрел, как постепенно восстанавливается Готей и думал о чем-то своем, судя по нахмуренным бровям, эти мысли были не самыми приятными.
А потом было прощание с погибшими. Ичиго, честно говоря, думал, что тела шинигами давно распались на духовные частицы, но, как оказалось, нет — только после ритуала в воздух взлетели серебристые частицы, похожие на шарики и направились куда-то в небо.
— Они переродятся на Грунте, — пояснил Ренджи, поймав взгляд друга. — Прежнюю жизнь им не дано будет помнить, но они получили шанс на новую и в свой черед вернутся в Рукон, а там и в Сейрейтей.
— Понятно, — Ичиго опустил взгляд. Он понимал, что по сути, они вернулись в начало жизненного цикла, однако было довольно больно осознавать, что все могло быть иначе, поступи он по-другому в момент попадания в королевский дворец.
Куросаки никто не винил, его считали героем наравне с другими выжившими офицерами Готея, но он сам думал иначе. Фамильное упрямство не позволяло просто так переубедить в этом, и Ичиго погрузился в хандру.
Ренджи, теряя терпение, хотел двинуть рыжему по макушке занпакто, но Рукия его остановила. Она все еще надеялась помочь Ичиго, не прибегая к каким-либо кардинальным мерам.
А еще она по-особенному смотрела на него — это видели все, Ренджи сердито сопел, не скрывая ревности, но каких-либо действий не предпринимал — Ичиго был его другом, и становиться третьим лишним Абарай не хотел. Более того, он оставлял их наедине и добровольно помогал своему капитану с бумагами. Это мгновенно насторожило Кучики, и он решил разобраться в происходящем.
Ичиго на крыше четвертого найти было несложно, как и Рукию — она теребила рыжего, что-то рассказывала из истории Сейрейтея, а тот упрямо молчал, погрузившись в свои мысли.
«Вдвоем, но не вместе», — сразу оценил происходящее Бьякуя и поморщился. Нет ничего хуже слепых юнцов, которые не видят ничего дальше собственного носа.
Сразу стало понятно, что с этим надо что-то делать. С одной стороны, перспектива иметь в родственниках рыжего не была пугающей — по крови Ичиго принадлежал к клану Шиба, одному из великих кланов Сейрейтея, другое дело, что соответствующих манер у парня не было, впрочем, при желании, и с этим можно разобраться. Вот только как заставить Ичиго сделать шаг по отношению к Рукии, было непонятно, и простое общение вдвоем не сильно-то помогало.
Кучики мог бы что-то придумать, но предпочел оставить ситуацию как есть. Если Ичиго настолько слеп — это исключительно его личные проблемы. Еще психологическое состояние временного шинигами оставляло желать лучшего, что автоматически делало его не самой достойной кандидатурой на руку и сердце Рукии. Нет, если бы тот явился к нему с этим вопросом — он бы не отказал, но и помогать не собирался.
Ренджи об этом решении своего капитана ничего не знал, он в это время разбирался с отчетами и прочими бумагами, которых накопилось изрядное количество. К тому же, его Бьякуя отправил в десятый помогать с документацией, пока не настанет ясность в состоянии Хицугаи и Мацумото.
Горечь потерь невесомым одеялом укутала отряды Готея и гражданскую часть Сейрейтея, Куросаки чувствовал это везде, где бы не находился, и от этого ему становилось еще хуже. Его сил оказалось недостаточно, хотя он сделал все что мог.
Он привычно вернулся в комнату, вернее, палату — давно остывший ужин сиротливо стоял на прикроватной тумбочке. Острая тоска по дому кольнула сердце. Здесь он чужак, это очевидно, и никакое кимоно и занпакто не изменят ситуацию.
— Ичиго, ты поешь сначала, прежде чем спать, — голос Рукии заставил парня вздрогнуть.
— Ты откуда? — выдохнул он, нервно взъерошивая волосы. — Умеешь же напугать.
— Что значит откуда? — в голосе девушки появились сердитые нотки. — А с кем, по-твоему, ты сидел на крыше? С Ренджи?
— Абарая я бы заметил, — сконфуженно признался Ичиго. — А ты что-то говорила? — он виновато улыбнулся, и согнулся пополам, получив удар в солнечное сплетение.
— Дурак, — Рукия умчалась в шунпо, Ичиго показалось, что на щеках ее мелькнул румянец.
— И вот кто так обращается с ранеными, — проворчал он, потирая ушибленную часть тела, но на душе почему-то стало теплее.
Улыбаясь, Ичиго добрел до кровати. Сон в этот раз пришел на удивление быстро.
Время в Сейрейтее текло медленно — это Куросаки понял уже спустя неделю. Он навещал раненых друзей, метался в своей палате, как загнанный зверь, безделье выводило его из себя. Впрочем, он быстро нашел выход — позволил Кенпачи утащить себя на тренировочный полигон отрядов, где обычно бойцы под руководством кого-либо из офицеров оттачивали мастерство боя. В связи с последними событиями он простаивал.
Уже через полчаса схватки весь Готей тревожно перешептывался, большинство подозревали новое нападение. Довольно быстро все разъяснилось, правда для того, чтобы разнять Кенпачи и Ичиго потребовалось присутствие главнокомандующего и Бьякуи. К тому времени бойцы успели друг друга основательно потрепать.
— Неужели, кроме драки, не можешь себя ничем занять, Куросаки? — Бьякуя внимательно смотрел на потрепанного временного шинигами. Невысокое мнение об умственных способностях рыжего читалось в каждом жесте Кучики.
— Если б мог — давно бы отправился домой и не мозолил тебе и остальным глаза, — огрызнулся Ичиго. — И чем ты предлагаешь мне заниматься? Помогать Абараю строчить отчеты? Так сам же мой почерк не разберешь.
— Вратами занимается капитан Куроцучи, — Кёраку вздохнул, даже не делая попытки отчитать кого-либо из драчунов. — К сожалению, повреждения оказались серьезнее, чем мы рассчитывали.
— Я понимаю, — Ичиго нервно взъерошил волосы. — Просто разминка с Зараки показалась мне неплохим средством для убийства времени.
Бьякуя смерил парня насмешливым взглядом. Что он, собственно, хотел от эмоционально не созревшего юнца. Он не готов к каким-либо отношениям просто потому, что они ему не нужны. Драки, спасение друзей, разрушение всего в пределах видимости — пожалуйста, но на большее Ичиго был не способен. Капитан шестого отряда твердо решил поговорить с сестрой на эту тему — будет лучше, если она перестанет цепляться за иллюзии.
Ичиго настороженно посмотрел на капитана шестого. В глазах Кучики он увидел странное выражение, которое не смог расшифровать. Куросаки мысленно фыркнул — брат Рукии всегда отличался странной логикой, мало ли что ему пришло в голову на этот раз. Буркнув пару слов, рыжий направился в свое временное место обитания — тренировка с Зараки пришлась ему по душе, отвлекла несколько от тоски по дому.
— Умеешь ты произвести фурор, — Ренджи, объявившийся вечером, посмотрел на друга. Ичиго обосновался на кровати, свежие раны были обработаны, а на лице привычно застыло отстраненное выражение.
— Твой капитан так не считает, — временный шинигами криво усмехнулся. — По его мнению, я зря трачу время свое и чужое.
— Я бы с ним поспорил, — Ренджи плюхнулся напротив друга. — Хочешь, погружу тебя в вечное зло Готея? И скучать тебе не придется, время пролетит быстро, да и польза будет — я уже от всех этих листочков медленно звереть начинаю.
— Что, отчеты своего отряда достали?
— Если бы своего. Я сейчас в десятом разбираюсь — там такой завал, что хоть волком вой. Рукии сейчас тоже несладко — после гибели капитана Укитаке, вся бумажная работа легла на нее. Плюс отряд — он психологически раздавлен.
— Я их могу понять…
— Ну вот, еще и тебе развалиться не хватало. Пойдем в десятый, — Абарай был настроен решительно, Ичиго с легким удивлением подумал, что он все-таки прав — лежать и смотреть в потолок может любой, а вот помочь в такой ситуации не менее важно, чем разобраться с противником.
— Идем, — Куросаки поднялся, стряхнул невидимую пыль с кимоно и прихватил свои занпакто — просто по привычке, чем по необходимости.
— Вот и отлично.
Оба шинигами покинули четвертый, Ичиго в Готее не слишком хорошо ориентировался, но Ренджи не дал другу свернуть куда-то не туда. До десятого друзья добрались в течение нескольких минут. Вот тут Куросаки понял, что имел в виду друг и нервно взъерошил волосы — с документацией до этого ему работать не приходилось.
Когда-то он и про Пустых понятия не имел, однако совладал же. Вздохнув, временный шинигами взял первую папку — что непонятно, можно было спросить у обосновавшегося за соседним столом Абарая.
Время перестало иметь всякое значение, Ичиго вникал в отчеты, акты, донесения и прочее. Ренджи довольно улыбнулся, увидев выражение лица друга. Думать о собственных мнимых и реальных просчетах ему стало просто некогда, что можно было считать весомым достижением.
@темы: Ренджи Абарай, Рукия Кучики, Блич, фанфики, гет, Ичиго Куросаки, Bleach, Ичиго/Рукия
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Описание: АU от канона: война с квинси завершилась, не успев разгореться. Готей приходит в себя, привыкая к новой, мирной жизни. Однако спокойно в сообществе в последнее время не бывает. В лесу за Руконгаем начали пропадать души. Хисаги с трудом выбил у капитана разрешение самому повести отряд с целью расследовать происходящее, ведь ему, в отличие от многих, терять нечего. Или?
читать дальшеКогда за окном солнечный день, крайне тяжело сосредоточиться на отчетах и прочих бумагах. Мацумото Рангику во всяком случае, придерживалась такого мнения на протяжении всех тех лет, что пребывала на должности лейтенанта десятого отряда. После непонятного вторжения прошло уже несколько месяцев, Готей жил привычной жизнью, а сама девушка посматривала в окно и мечтательно улыбалась. В такую погоду неплохо бы выбраться в Генсей искупаться или хотя бы за покупками и пообщаться с друзьями, а не сидеть здесь, с унылыми листочками.
- Мацумото! - из мечтаний Рангику вывел знакомый недовольный голос. Вздрогнув, девушка посмотрела на своего капитана, который сидел за своим столом, что-то подписывая. Между бровями Тоширо легла морщинка, выглядел он привычно недовольным происходящим. - Неужели так сложно прочитать отчеты групп, подписать и подшить их в папку? Я не прошу тебя разбираться с поступлением и списанием.
- Тайчо, посмотрите какая погода, - девушка снова посмотрела в окно офиса. - Как можно работать в такой день мне абсолютно непонятно.
- Представь себе, нужно не только бегать по Грунту, - Тоширо потер переносицу, бесконечная война со своим лейтенантом утомляла и вызывала головную боль, впору было идти в четвертый за обезболивающим. Однако Хицугая-тайчо не собирался поддаваться слабости, зная, что в таком случае Мацумото снова исчезнет и поймать ее он сможет в лучшем случае, на следующий день. - Будь добра, займись, наконец, делом.
- Какой вы вредный, тайчо, - голубые глаза смеялись, девушка и не ожидала от своего капитана какого-либо другого ответа. Бросив тоскливый взгляд в сторону как назло яркого голубого неба, Рангику соизволила перейти к бумагам.
Отчеты всегда были для нее чем-то очень скучным - их приходилось регулярно писать и самой, однако чтение их было не менее утомительным занятием. Рядовые, кажется, пытались сделать все, чтобы их лейтенант уснула на рабочем месте - так по-протокольному строго надо было еще суметь написать. Хоть бы что интересное попалось, нет, все исключительно по делу.
Рангику вздохнула, лениво читая и ставя подписи. До чего занудное дело ей поручил капитан. Как вообще можно целый день чахнуть над этими бумажками...так, а это что такое? Рангику сдула прядь волос и с проснувшимся любопытством погрузилась в протокольные строки.
Из донесения следовало, что за западным Руконгаем начали происходить исчезновения. Пока никто из шинигами не пропал, но вот обычные жители регулярно пропадают в лесу, что вплотную подступает к жилым кварталам. Поиски не предпринимались, те кварталы всегда пользовались недоброй славой, лишний раз шинигами там не появлялись, чтобы не провоцировать живущих там на агрессию.
- Как интересно, - непроизвольно Рангику накручивала на палец прядь волос.
- Неужели тебя что-то заинтересовало? - Тоширо изогнул бровь, он так удивился неожиданной фразе Мацумото, что едва не испортил документ.
- Сообщают об исчезновениях душ за западном Руконгае, - девушка азартно сверкнула глазами. - Пропажи происходят в лесу, что расположен практически впритык с жилыми кварталами.
- Заходят куда не надо, вот и вся проблема, - Тоширо дернул плечом, удивляясь, что его лейтенант обратила внимание на такую ерунду. - Это достаточно закономерное явление.
- Вероятно, тут нет подробностей, как именно пропадают, - Рангику разочарованно вздохнула, она надеялась, что капитан пошлет ее на проверку этого района, однако тот рассудил иначе.
- Вот и возвращайся к другим донесениям, - Хицугая позволил себе усмехнуться - как он сразу не понял, что таким нехитрым способом Мацумото предприняла официальную попытку побега? Новость, впрочем, действительно была странной, если какая-то из групп включила подобное в отчет, значит, количество пропавших как минимум, перевалило за сотню. Об этом стоило подумать, вполне вероятно, что придется доложить главнокомандующему.
- Вредный вы, тайчо, - привычно надула губки девушка, вернувшись к документам. Ничего интересного больше не находилось, она позволила себе несколько раз зевнуть. На то, чтобы собрать все отчеты в папку, у Рангику ушло более полутора часов, однако Хицугая был и этим неспешным темпом доволен, хоть какой-то результат был.
В результате, Мацумото смогла сбежать с рабочего места только во второй половине дня. Количество бумаг успело вызвать у девушки досаду и усталость. Стоило развлечься, а для начала следовало кого-нибудь найти из друзей.
- Доброго дня, Рангику-сан,- поздоровалась с ней Хинамори, когда лейтенант десятого появилась на пороге. Компания порадовала девушку - отсутствовал Шинджи-тайчо, присутствовали Кира и Ренджи. То, что надо для организации хорошей попойки.
- Всем привет. В честь чего сидим без выпивки в ясный день? - голубые глаза лукаво сверкнули.
- Ты не в курсе? - Кира вздохнул, с нескрываемым удивлением посмотрев на Рангику.
- Что еще случилось? Давайте рассказывайте, чем подробнее - тем лучше, я полдня возилась с бумажками для тайчо, могла что-то пропустить. Абарай, уступи место даме и вообще, что за странные взгляды в мой адрес?
- Теперь точно известно, что все это устроил Иба, - выдохнул Ренджи.
- А можно с начала? - Рангику изумленно моргнула и приготовилась слушать, рассказ, похоже, определенно будет долгим. И как она могла пропустить что-то интересное в Готее?
- Всем известно, кроме разве что, Ичиго, как Хисаги к тебе относится,- лейтенант шестого дернул себя за прядь волос.- Так не далее как неделю назад назад состоялась масштабная драка, в результате которой он угодил в карцер, из которого вышел позавчера. И Хисаги как подменили - от попоек отказывается, в чем причина разминки, не говорит, мрачный, как туча сидит у себя в отряде и ни на что не реагирует.
- Пошли слухи, что он решился тебе признаться и получил отказ, - пояснил Кира, пока Рангику ошеломленно моргала и пыталась вспомнить, а где она была в это время, что ничего не слышала? Заходила поздравить Ичиго, познакомилась с его лейтенантом, споила Кано и Куросаки на раз-два, выслушала ехидные комментарии Гриммджоу - отныне в Готее имелся офицер-арранкар, к радости Иккаку, готовый без промедления размяться. Неудивительно, что за такой бурной деятельностью она как-то упустила из виду Шухея и остальных, как выяснилось, зря.
- А теперь стало ясно, что Иба что-то такое ему сказанул, что не склонный к драке на глазах у капитанов Хисаги кинулся на него - его с трудом Мугурума и Укитаке-тайчо оттащили, - задумчиво протянул Ренджи.
- Вот мы сидим тут и пытаемся придумать, как помочь Хисаги-сану, - добавила Момо, теребя чистый лист бумаги. - Пока что-то не очень получается.
- Лучше всего думается за саке, - Мацумото старалась не показать, какой сумбур вызвали у нее эти новости. Она метнулась к себе в отряд, вытащила из заначки четыре бутылки недавней контрабанды с грунта и притащила их в пятый.
Надо ли говорить, что совет в итоге ни до чего не договорился? Офис пятого стал местом ночлега для теплой компании, к которой под конец присоединился даже капитан - Шинджи в последнее время заскучал, а других развлечений все равно не имелось.
***
Хисаги привычно обосновался в офисе. Ссадины сошли, несколько дней карцера и вовсе пролетели незаметно, вот только легче ему не становилось. Болезненное чувство правоты противника больно жгло душу.
- Неужели ты думаешь, что нужен Мацумото? Она - воздух, везде и нигде, улыбается всем, а на деле никому, - что скрывалось за темными очками застывший Шухей не видел, да и не до того ему было.
- У тебя все? - собственный голос показался Хисаги чужим. Недалеко от них мирно беседовали его собственный капитан с Укитаке-тайчо, но это показалось ему совершенно неважным в данных обстоятельствах.
- Нет. Виданное ли дело, чтобы баба столько пьет и оставалась при этом одна по ночам? Жаль мне тебя, ничего дальше собственного носа не видишь, влюбился, как говорят на грунте, в ш...
- Не смей ее так называть, - на Хисаги накатила волна чистейшей ярости, он метнулся вперед, игнорируя последствия. Сейчас он хотел только одно - вогнать несказанные слова в глотку собеседнику, да и все остальные тоже. Хисаги бил, не сдерживаясь, где-то внутри веселился Казешини, но это Шухея не волновало.
Из карцера его выпустили пару дней назад. Мугурума-тайчо прочитал краткую лекцию, вся суть которой сводилась к драке в отсутствие капитанов и что его удар слева должен быть более мощным. Зачастили друзья, пытаясь отвлечь его привычным времяпрепровождением - попойками.
Шухею же ничего не хотелось. Он отказывался от всех предложений, привычно сидел над "Вестником" до утра, статьи ему продолжали исправно приносить, только успевай разбирать и решать, что готовое вставить в номер, а что дописать самому. Вот только облегчения вся эта деятельность не приносила.
Даже ставшие регулярными разминки с капитаном, Кенсей вдруг решил подтянуть владение рукопашного боя у своего лейтенанта, не отвлекало.
"Ты зациклился. Ну сколько можно накручивать себя именно Мацумото Рангику?" - заворчал Казешини, которому надоели депрессивные мысли в голове шинигами.
"Казешини, хоть ты не бей в спину", - не выдержал Хисаги, с трудом сглотнув подступивший к горлу ком.
"Ладно, тогда напейся в одиночестве, свались и забудь. Мало, что ли, на твою долю было провокаций?",- хмыкнул Казешини, для него страдание шинигами было откровенно надуманной проблемой.
"Это не так просто забыть и принять. Кое в чем Иба был прав - я ее не интересую", - взгляд Шухея был устремлен в стену. - "Тут никакая доза саке не поможет".
"Вот же небеса пошутили, выдав мне такого шинигами", - Казешини раздраженно фыркнул.- "Конечно, не интересуешь. И так будет продолжаться и дальше, если не перестанешь ныть, устраивать бесполезные драки во славу ее имени и сидеть на месте".
"Если я буду нарезать вокруг бесконечные круги, это точно не поможет вытеснить из ее сердца этого лиса", - раздраженно откликнулся Хисаги, встряхнувшись и притягивая себе стопку не разобранных накануне донесений. Спать идти смысла уже не было, до рассвета чуть больше двух часов, а запас свечей в девятом всегда был приличным.
Казешини в ответ выдал конструкцию, которую можно было воспроизвести где-нибудь в Уэко, желательно в самой безлюдной ее части. Краснеющий Шухей запоздало подумал, что посвящать клинок в свои личные дела было не самой лучшей идеей, однако ничего уже поделать с этим нельзя.
Донесения под комментарии занпакто пролетали на удивление быстро. Одно заставило Хисаги подобраться - пропажи в лесу обычных обитателей Руконгая пошли на увеличение - и причина была явно посерьезнее, нежели обычная безалаберность. Пятьдесят душ за неделю - такое количество заставляло задуматься.
"Что придумал?",- Казешини, уловив изменение настроения своего шинигами, так же быстро сменил интонации. Хорошую драку он уважал, Хисаги радовался, что после Мурамасы он не покидает его Внутренний мир - не то бы точно на пару с Зараки-тайчо что-нибудь разнесли.
"Попрошу у капитана разрешение исследовать сектор. Если повезет - устраним проблему", - лейтенант девятого потер переносицу, веки вдруг стали невыносимо тяжелыми. Сколько он без сна провел? Впрочем, сейчас это не имело никакого значения - собраться он смог бы в любом случае.
Явившийся утром в офис Кенсей с удивлением смотрел на своего лейтенанта, который заканчивал подшивать папку с отчетами. Что принесло Хисаги так рано он не знал, однако подобная работоспособность его только радовала - похоже, сидение в карцере пошло парню на пользу.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Описание: АU от канона: война с квинси завершилась, не успев разгореться. Готей приходит в себя, привыкая к новой, мирной жизни. Однако спокойно в сообществе в последнее время не бывает. В лесу за Руконгаем начали пропадать души. Хисаги с трудом выбил у капитана разрешение самому повести отряд с целью расследовать происходящее, ведь ему, в отличие от многих, терять нечего. Или?
читать дальшеКогда за окном солнечный день, крайне тяжело сосредоточиться на отчетах и прочих бумагах. Мацумото Рангику во всяком случае, придерживалась такого мнения на протяжении всех тех лет, что пребывала на должности лейтенанта десятого отряда. После непонятного вторжения прошло уже несколько месяцев, Готей жил привычной жизнью, а сама девушка посматривала в окно и мечтательно улыбалась. В такую погоду неплохо бы выбраться в Генсей искупаться или хотя бы за покупками и пообщаться с друзьями, а не сидеть здесь, с унылыми листочками.
- Мацумото! - из мечтаний Рангику вывел знакомый недовольный голос. Вздрогнув, девушка посмотрела на своего капитана, который сидел за своим столом, что-то подписывая. Между бровями Тоширо легла морщинка, выглядел он привычно недовольным происходящим. - Неужели так сложно прочитать отчеты групп, подписать и подшить их в папку? Я не прошу тебя разбираться с поступлением и списанием.
- Тайчо, посмотрите какая погода, - девушка снова посмотрела в окно офиса. - Как можно работать в такой день мне абсолютно непонятно.
- Представь себе, нужно не только бегать по Грунту, - Тоширо потер переносицу, бесконечная война со своим лейтенантом утомляла и вызывала головную боль, впору было идти в четвертый за обезболивающим. Однако Хицугая-тайчо не собирался поддаваться слабости, зная, что в таком случае Мацумото снова исчезнет и поймать ее он сможет в лучшем случае, на следующий день. - Будь добра, займись, наконец, делом.
- Какой вы вредный, тайчо, - голубые глаза смеялись, девушка и не ожидала от своего капитана какого-либо другого ответа. Бросив тоскливый взгляд в сторону как назло яркого голубого неба, Рангику соизволила перейти к бумагам.
Отчеты всегда были для нее чем-то очень скучным - их приходилось регулярно писать и самой, однако чтение их было не менее утомительным занятием. Рядовые, кажется, пытались сделать все, чтобы их лейтенант уснула на рабочем месте - так по-протокольному строго надо было еще суметь написать. Хоть бы что интересное попалось, нет, все исключительно по делу.
Рангику вздохнула, лениво читая и ставя подписи. До чего занудное дело ей поручил капитан. Как вообще можно целый день чахнуть над этими бумажками...так, а это что такое? Рангику сдула прядь волос и с проснувшимся любопытством погрузилась в протокольные строки.
Из донесения следовало, что за западным Руконгаем начали происходить исчезновения. Пока никто из шинигами не пропал, но вот обычные жители регулярно пропадают в лесу, что вплотную подступает к жилым кварталам. Поиски не предпринимались, те кварталы всегда пользовались недоброй славой, лишний раз шинигами там не появлялись, чтобы не провоцировать живущих там на агрессию.
- Как интересно, - непроизвольно Рангику накручивала на палец прядь волос.
- Неужели тебя что-то заинтересовало? - Тоширо изогнул бровь, он так удивился неожиданной фразе Мацумото, что едва не испортил документ.
- Сообщают об исчезновениях душ за западном Руконгае, - девушка азартно сверкнула глазами. - Пропажи происходят в лесу, что расположен практически впритык с жилыми кварталами.
- Заходят куда не надо, вот и вся проблема, - Тоширо дернул плечом, удивляясь, что его лейтенант обратила внимание на такую ерунду. - Это достаточно закономерное явление.
- Вероятно, тут нет подробностей, как именно пропадают, - Рангику разочарованно вздохнула, она надеялась, что капитан пошлет ее на проверку этого района, однако тот рассудил иначе.
- Вот и возвращайся к другим донесениям, - Хицугая позволил себе усмехнуться - как он сразу не понял, что таким нехитрым способом Мацумото предприняла официальную попытку побега? Новость, впрочем, действительно была странной, если какая-то из групп включила подобное в отчет, значит, количество пропавших как минимум, перевалило за сотню. Об этом стоило подумать, вполне вероятно, что придется доложить главнокомандующему.
- Вредный вы, тайчо, - привычно надула губки девушка, вернувшись к документам. Ничего интересного больше не находилось, она позволила себе несколько раз зевнуть. На то, чтобы собрать все отчеты в папку, у Рангику ушло более полутора часов, однако Хицугая был и этим неспешным темпом доволен, хоть какой-то результат был.
В результате, Мацумото смогла сбежать с рабочего места только во второй половине дня. Количество бумаг успело вызвать у девушки досаду и усталость. Стоило развлечься, а для начала следовало кого-нибудь найти из друзей.
- Доброго дня, Рангику-сан,- поздоровалась с ней Хинамори, когда лейтенант десятого появилась на пороге. Компания порадовала девушку - отсутствовал Шинджи-тайчо, присутствовали Кира и Ренджи. То, что надо для организации хорошей попойки.
- Всем привет. В честь чего сидим без выпивки в ясный день? - голубые глаза лукаво сверкнули.
- Ты не в курсе? - Кира вздохнул, с нескрываемым удивлением посмотрев на Рангику.
- Что еще случилось? Давайте рассказывайте, чем подробнее - тем лучше, я полдня возилась с бумажками для тайчо, могла что-то пропустить. Абарай, уступи место даме и вообще, что за странные взгляды в мой адрес?
- Теперь точно известно, что все это устроил Иба, - выдохнул Ренджи.
- А можно с начала? - Рангику изумленно моргнула и приготовилась слушать, рассказ, похоже, определенно будет долгим. И как она могла пропустить что-то интересное в Готее?
- Всем известно, кроме разве что, Ичиго, как Хисаги к тебе относится,- лейтенант шестого дернул себя за прядь волос.- Так не далее как неделю назад назад состоялась масштабная драка, в результате которой он угодил в карцер, из которого вышел позавчера. И Хисаги как подменили - от попоек отказывается, в чем причина разминки, не говорит, мрачный, как туча сидит у себя в отряде и ни на что не реагирует.
- Пошли слухи, что он решился тебе признаться и получил отказ, - пояснил Кира, пока Рангику ошеломленно моргала и пыталась вспомнить, а где она была в это время, что ничего не слышала? Заходила поздравить Ичиго, познакомилась с его лейтенантом, споила Кано и Куросаки на раз-два, выслушала ехидные комментарии Гриммджоу - отныне в Готее имелся офицер-арранкар, к радости Иккаку, готовый без промедления размяться. Неудивительно, что за такой бурной деятельностью она как-то упустила из виду Шухея и остальных, как выяснилось, зря.
- А теперь стало ясно, что Иба что-то такое ему сказанул, что не склонный к драке на глазах у капитанов Хисаги кинулся на него - его с трудом Мугурума и Укитаке-тайчо оттащили, - задумчиво протянул Ренджи.
- Вот мы сидим тут и пытаемся придумать, как помочь Хисаги-сану, - добавила Момо, теребя чистый лист бумаги. - Пока что-то не очень получается.
- Лучше всего думается за саке, - Мацумото старалась не показать, какой сумбур вызвали у нее эти новости. Она метнулась к себе в отряд, вытащила из заначки четыре бутылки недавней контрабанды с грунта и притащила их в пятый.
Надо ли говорить, что совет в итоге ни до чего не договорился? Офис пятого стал местом ночлега для теплой компании, к которой под конец присоединился даже капитан - Шинджи в последнее время заскучал, а других развлечений все равно не имелось.
***
Хисаги привычно обосновался в офисе. Ссадины сошли, несколько дней карцера и вовсе пролетели незаметно, вот только легче ему не становилось. Болезненное чувство правоты противника больно жгло душу.
- Неужели ты думаешь, что нужен Мацумото? Она - воздух, везде и нигде, улыбается всем, а на деле никому, - что скрывалось за темными очками застывший Шухей не видел, да и не до того ему было.
- У тебя все? - собственный голос показался Хисаги чужим. Недалеко от них мирно беседовали его собственный капитан с Укитаке-тайчо, но это показалось ему совершенно неважным в данных обстоятельствах.
- Нет. Виданное ли дело, чтобы баба столько пьет и оставалась при этом одна по ночам? Жаль мне тебя, ничего дальше собственного носа не видишь, влюбился, как говорят на грунте, в ш...
- Не смей ее так называть, - на Хисаги накатила волна чистейшей ярости, он метнулся вперед, игнорируя последствия. Сейчас он хотел только одно - вогнать несказанные слова в глотку собеседнику, да и все остальные тоже. Хисаги бил, не сдерживаясь, где-то внутри веселился Казешини, но это Шухея не волновало.
Из карцера его выпустили пару дней назад. Мугурума-тайчо прочитал краткую лекцию, вся суть которой сводилась к драке в отсутствие капитанов и что его удар слева должен быть более мощным. Зачастили друзья, пытаясь отвлечь его привычным времяпрепровождением - попойками.
Шухею же ничего не хотелось. Он отказывался от всех предложений, привычно сидел над "Вестником" до утра, статьи ему продолжали исправно приносить, только успевай разбирать и решать, что готовое вставить в номер, а что дописать самому. Вот только облегчения вся эта деятельность не приносила.
Даже ставшие регулярными разминки с капитаном, Кенсей вдруг решил подтянуть владение рукопашного боя у своего лейтенанта, не отвлекало.
"Ты зациклился. Ну сколько можно накручивать себя именно Мацумото Рангику?" - заворчал Казешини, которому надоели депрессивные мысли в голове шинигами.
"Казешини, хоть ты не бей в спину", - не выдержал Хисаги, с трудом сглотнув подступивший к горлу ком.
"Ладно, тогда напейся в одиночестве, свались и забудь. Мало, что ли, на твою долю было провокаций?",- хмыкнул Казешини, для него страдание шинигами было откровенно надуманной проблемой.
"Это не так просто забыть и принять. Кое в чем Иба был прав - я ее не интересую", - взгляд Шухея был устремлен в стену. - "Тут никакая доза саке не поможет".
"Вот же небеса пошутили, выдав мне такого шинигами", - Казешини раздраженно фыркнул.- "Конечно, не интересуешь. И так будет продолжаться и дальше, если не перестанешь ныть, устраивать бесполезные драки во славу ее имени и сидеть на месте".
"Если я буду нарезать вокруг бесконечные круги, это точно не поможет вытеснить из ее сердца этого лиса", - раздраженно откликнулся Хисаги, встряхнувшись и притягивая себе стопку не разобранных накануне донесений. Спать идти смысла уже не было, до рассвета чуть больше двух часов, а запас свечей в девятом всегда был приличным.
Казешини в ответ выдал конструкцию, которую можно было воспроизвести где-нибудь в Уэко, желательно в самой безлюдной ее части. Краснеющий Шухей запоздало подумал, что посвящать клинок в свои личные дела было не самой лучшей идеей, однако ничего уже поделать с этим нельзя.
Донесения под комментарии занпакто пролетали на удивление быстро. Одно заставило Хисаги подобраться - пропажи в лесу обычных обитателей Руконгая пошли на увеличение - и причина была явно посерьезнее, нежели обычная безалаберность. Пятьдесят душ за неделю - такое количество заставляло задуматься.
"Что придумал?",- Казешини, уловив изменение настроения своего шинигами, так же быстро сменил интонации. Хорошую драку он уважал, Хисаги радовался, что после Мурамасы он не покидает его Внутренний мир - не то бы точно на пару с Зараки-тайчо что-нибудь разнесли.
"Попрошу у капитана разрешение исследовать сектор. Если повезет - устраним проблему", - лейтенант девятого потер переносицу, веки вдруг стали невыносимо тяжелыми. Сколько он без сна провел? Впрочем, сейчас это не имело никакого значения - собраться он смог бы в любом случае.
Явившийся утром в офис Кенсей с удивлением смотрел на своего лейтенанта, который заканчивал подшивать папку с отчетами. Что принесло Хисаги так рано он не знал, однако подобная работоспособность его только радовала - похоже, сидение в карцере пошло парню на пользу.
@темы: фанфики, гет, Шухей Хисаги, Рангику Мацумото, Bleach
Автор: Антея
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Описание: АU от канона: война с квинси завершилась, не успев разгореться. Готей приходит в себя, привыкая к новой, мирной жизни. Однако спокойно в сообществе в последнее время не бывает. В лесу за Руконгаем начали пропадать души. Хисаги с трудом выбил у капитана разрешение самому повести отряд с целью расследовать происходящее, ведь ему, в отличие от многих, терять нечего. Или?
читать дальшеПосле праздника Готей приходил в себя едва ли не дольше, чем после неожиданного вторжения. Впрочем, к подобным последствиям многоопытные офицеры привыкли, только Ичиго, мучаясь от похмелья, едва не брякнул что-то вроде "никогда не буду столько пить", высказаться ему не дал Абарай, грамотно похмелив и утащив разминаться. Рукия потом другу детства высказала свое неодобрение, Ренджи вынужден был ровнять волосы после удачно прилетевшего Сокацуя.
Назначение главнокомандующим Кёраку Шинсуя удивило все отряды. Было понятно, что после гибели Ямамото на эту должность рассматривались его ученики, однако большинство шинигами склонялось, что главкомом будет Укитаке Джуширо, даже его не самое блестящее здоровье не являлось препятствием общественному мнению. Вышло совсем иначе.
Хисаги, впрочем, сейчас было не до ставок на то, что отмочит новый главком в первую неделю пребывания в должности. Тайчо все еще обретался в лазарете, поэтому на Шухея легла вся жизнь отряда. Плюс "Сейрейтейский вестник" никто не отменял - его он готовил по ночам, что сильно сказывалось на времени на сон. Следующий месяц Шухей провел в таком вот авральном режиме, он не появлялся на следующих попойках друзей просто потому, что банально не хватало сил туда дойти, да и дел никто не отменял.
- Неплохо, - выписавшийся Кенсей кивнул своему вымотанному лейтенанту и вместо подписи на необходимых бумагах умчался к друзьям-вайзардам, им требовалось что-то обсудить важное.
За прошедший месяц починили Сенкаймон, группы снова стали уходить на Грунт. За время отсутствия шинигами Пустых заметно прибавилось, чаще всего вниз спускались офицеры. Только Хисаги все еще не мог попасть на свой участок, по банальной, в общем-то причине, он просто туда не успевал. Хорошо, что третий офицер подстраховывал своего лейтенанта и пока благополучно справлялся.
Хисаги встряхнулся, потирая переносицу. Комамура все-таки выкарабкался, хотя процесс выздоровления обещал быть продолжительным, так что, по сути, Готею осталось найти кандидата на должность всего лишь одного отряда. Погруженный в дела своего отряда Шухей не вникал в привычные сплетни.
Вообще, в последнее время он поймал себя на мысли, что отдаляется от друзей. Попойки, совместные тренировки, вылазки на Грунт да или просто в растущий за Руконгаем лес - все это превратилось в воспоминания. Что там говорить, он даже с Рангику не находил времени поговорить, как это частенько бывало раньше.
При мысли о коллеге Шухей отложил недописанный документ и вздохнул. Дело было не в признаваемой всеми красоте Мацумото, просто сердце все решило за него. Он любил Рангику такой, какой она была - шумной, непоседливой, с ее страстью к алкоголю и различным забавам, которые часто переходили грань приличия. Один стриптиз после попойки в его исполнении с легкой руки золотоволосой бестии чего стоил. Надо бы, конечно, смутиться, однако Хисаги помнил, как в процессе этого танца он смотрел в голубые глаза и видел в них задор, смешанный с восторгом. А еще Рангику в этот момент улыбалась, ярко, открыто, так, как умела только она одна. За такую улыбку, Шухей привык быть честным с собой, он бы еще не раз исполнил совершенно неприличный в обществе танец.
"Ты безнадежен, тебе говорили?" - вздох Казешини вытащил Шухея из мечтаний о Мацумото.
"Ничего плохого в любви не вижу. И вообще, ты - часть моей души, и уж явно не тебе критиковать", - непроизвольно пошел в атаку Хисаги, стремясь защитить свое право на чувства.
Вторжение квинси в какой-то мере уравновесило непростые отношения Хисаги и Казешини. Все произошло слишком быстро, требовалось грамотно отражать атаки, некогда было думать о силе и опасности самого своенравного занпакто Готея. Казешини этот порыв души своего шинигами оценил, между ними воцарились отношения, которые сложно было пока назвать настоящей дружбой и пониманием, однако и друг против друга они уже не шли, что было несомненным прогрессом.
"Но не тогда, когда ты пускаешь слюни в одиночестве", - парировал клинок.- "Не думал взаимности добиваться?"
"Рангику сейчас не до любви", - Хисаги закусил губу, он знал, насколько дорог был для нее Ичимару Гин, и понимал, что заменить его он не сможет ни при каком раскладе.- "Она только учится жить, но рана на сердце не закрылась до конца. Я могу только незаметно поддерживать ее."
"Браво, что я могу сказать. Поддерживать, сидя у себя в офисе, как сыч. Раньше ты хоть вылезал на нее посмотреть, и то больше проку с твоей поддержки было", - в голосе Казешини не было привычной язвительности, клинок констатировал очевидный ему факт подчеркнуто равнодушно. Хисаги застыл, словно получил разряд молнии. В таком раскладе он о делах не думал, а на самом деле и впрямь вышло очень некрасиво.
Надо было что-то с этим делать, однако в жизни лейтенанта девятого отсутствовал один, но важный пункт - умение ухаживать за девушками.
По-хорошему, стоило бы посоветоваться с Ренджи, Кирой или еще кем-то из друзей, однако тема эта была слишком личной, чтобы обсуждать ее с кем-либо. Документы были забыты, Хисаги принялся нервно метаться по кабинету, словно загнанный в клетку дверь. Ему хотелось порадовать Рангику, но вот что для этого сделать?
Сунув недоделанные бумаги в ящик стола, Хисаги решительно направился в сторону Врат, на ходу пытаясь подсчитать, чья сейчас очередь патрулировать Готей. Если сейчас дежурит Сой Фонг, то все планы самостоятельно попасть вниз можно было смело перечеркнуть - она пропускала группы согласно посланным документам, да и по возвращении могла без предупреждения досмотреть почти любого, используя привычную формулировку: "в целях безопасности Готея".
Лейтенанту девятого сравнительно повезло - дежурным капитаном был Шинджи Хирако. Он листал какую-то книгу, используя Сокацуй в качестве освещения и делая из себя просто потрясающую мишень для гипотетических врагов. Хисаги встряхнулся, ловя себя на мысли, что вторжение зацепило его сильнее, нежели он предполагал.
- Доброго вечера, Хирако-тайчо, - кашлянул Хисаги, привлекая к себе внимание.
- А, Хисаги, - зевнул тот. - Что-то произошло?
- В общем-то нет, - чуть замялся тот. - Не могли бы вы отправить меня на участок?
- Без проблем, - Хирако посмотрел на порядком взъерошенного лейтенанта и махнул рукой, он не Сой Фонг, чтобы допрашивать каждого. Спустя пару минут Хисаги оказался на месте.
- Все время забываю про некоторую разницу во времени, - пробормотал Шухей, непроизвольно щурясь - солнце еще не зашло, в то время как в Сейрейтее уже был вечер. Встряхнувшись, парень двинулся вперед - он собирался добраться до ближайшего магазина, чтобы уточнить кое-что - в символике цветов Хисаги никогда не разбирался.
"Додумался, чем впечатлить девушку", - усмехнулся клинок, который не понимал странной привязанности своего шинигами.
"Казешини, не начинай", - устало вздохнул Шухей. По поводу Мацумото Рангику они регулярно спорили, но к согласию по этому вопросу прийти не могли.
Нужную книгу Хисаги нашел быстро, однако толщина неприятно удивила. Впрочем, помимо фотографий цветов ему было нужно узнать лишь их значение, остальное Шухей пропускал. Нужный ему цветок попался не сразу. Шухей несколько минут смотрел на фотографию голубого цветка и пытался понять, где его можно раздобыть. Определенно все-таки придется обращаться с этим вопросом к друзьям.
Поставив книгу на место, лейтенант девятого побрел дальше. Цветочный магазин на его пути попался не сразу. Шухею раньше как-то не доводилось бывать в подобных местах и зайдя внутрь он растерялся от многообразия растений, а множество запахов едва не отправило его на пол. Потребовалось несколько минут, чтобы шинигами привык ко всему этому и неторопливо обошел по кругу.
Незабудку он обнаружил скромно прячущейся в тени роскошных роз. Именно розы считались лучшим подарком, однако Хисаги не любил почему-то эти изысканные цветы, красивые, но бездушные. А белые и вовсе по цвету лепестков как ткань харао. Напоминать лишний раз любимой женщине о потере Хисаги не хотел.
Стоило конечно, прихватить с собой незабудки, однако сейчас на Вратах дежурил Хирако Шинджи, век проживший Внизу и для него не составит труда догадаться, кому предназначен подарок. Хисаги передернул плечами, мысль о том, что весь Готей будет говорить о его чувствах, приводила его в негодование и смущение. Да и Рангику все узнает, и тогда... Что будет, Хисаги не знал, но был уверен, что ничего хорошего конкретно его точно не ждет.
В Готей лейтенант вернулся только спустя час, там уже была ночь. Добраться до своего дома труда не составило, хотя, по-хорошему, стоило бы вернуться в отряд, доделать документы и заняться свежим номером "Сейрейтейского вестника", но сейчас Шухею ничего не хотелось, только спать.
Офицерам и замужним парам из рядового состава Готей выделял квартиру или домик в гражданском секторе, в районе, где обитали не родовитые шинигами. Хисаги был обладателем неплохого домика, расположенного чуть в стороне от оживленных улиц - но бывал он там крайне редко.
"Стоит как-нибудь прибраться", - эта мысль посещала его каждый раз, когда он появлялся в своем жилище. Сюда они с Ренджи, Кирой, Иккаку и Юмичикой приходили пить "в чисто мужском коллективе" раз в месяц, однако сейчас Хисаги это казалось чем-то очень далеким.
Он отметил, что нужно было заменить некоторые вещи, тот же чайник выглядел ужасно, столик был заляпан непонятной субстанцией, футон почти выцвел, Хисаги не заботился о поддержании его в надлежащем виде. Впрочем, сейчас все это скользнуло по краю усталого сознания и исчезло - спать хотелось неимоверно.
Фэндом: Bleach
Основные персонажи: Хисаги Шухей, Мацумото Рангику
Пэйринг или персонажи: Хисаги/Рангику - основной, остальные мелькают на фоне
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: OOC, Насилие
Размер: планируется Миди
Описание: АU от канона: война с квинси завершилась, не успев разгореться. Готей приходит в себя, привыкая к новой, мирной жизни. Однако спокойно в сообществе в последнее время не бывает. В лесу за Руконгаем начали пропадать души. Хисаги с трудом выбил у капитана разрешение самому повести отряд с целью расследовать происходящее, ведь ему, в отличие от многих, терять нечего. Или?
читать дальшеПосле праздника Готей приходил в себя едва ли не дольше, чем после неожиданного вторжения. Впрочем, к подобным последствиям многоопытные офицеры привыкли, только Ичиго, мучаясь от похмелья, едва не брякнул что-то вроде "никогда не буду столько пить", высказаться ему не дал Абарай, грамотно похмелив и утащив разминаться. Рукия потом другу детства высказала свое неодобрение, Ренджи вынужден был ровнять волосы после удачно прилетевшего Сокацуя.
Назначение главнокомандующим Кёраку Шинсуя удивило все отряды. Было понятно, что после гибели Ямамото на эту должность рассматривались его ученики, однако большинство шинигами склонялось, что главкомом будет Укитаке Джуширо, даже его не самое блестящее здоровье не являлось препятствием общественному мнению. Вышло совсем иначе.
Хисаги, впрочем, сейчас было не до ставок на то, что отмочит новый главком в первую неделю пребывания в должности. Тайчо все еще обретался в лазарете, поэтому на Шухея легла вся жизнь отряда. Плюс "Сейрейтейский вестник" никто не отменял - его он готовил по ночам, что сильно сказывалось на времени на сон. Следующий месяц Шухей провел в таком вот авральном режиме, он не появлялся на следующих попойках друзей просто потому, что банально не хватало сил туда дойти, да и дел никто не отменял.
- Неплохо, - выписавшийся Кенсей кивнул своему вымотанному лейтенанту и вместо подписи на необходимых бумагах умчался к друзьям-вайзардам, им требовалось что-то обсудить важное.
За прошедший месяц починили Сенкаймон, группы снова стали уходить на Грунт. За время отсутствия шинигами Пустых заметно прибавилось, чаще всего вниз спускались офицеры. Только Хисаги все еще не мог попасть на свой участок, по банальной, в общем-то причине, он просто туда не успевал. Хорошо, что третий офицер подстраховывал своего лейтенанта и пока благополучно справлялся.
Хисаги встряхнулся, потирая переносицу. Комамура все-таки выкарабкался, хотя процесс выздоровления обещал быть продолжительным, так что, по сути, Готею осталось найти кандидата на должность всего лишь одного отряда. Погруженный в дела своего отряда Шухей не вникал в привычные сплетни.
Вообще, в последнее время он поймал себя на мысли, что отдаляется от друзей. Попойки, совместные тренировки, вылазки на Грунт да или просто в растущий за Руконгаем лес - все это превратилось в воспоминания. Что там говорить, он даже с Рангику не находил времени поговорить, как это частенько бывало раньше.
При мысли о коллеге Шухей отложил недописанный документ и вздохнул. Дело было не в признаваемой всеми красоте Мацумото, просто сердце все решило за него. Он любил Рангику такой, какой она была - шумной, непоседливой, с ее страстью к алкоголю и различным забавам, которые часто переходили грань приличия. Один стриптиз после попойки в его исполнении с легкой руки золотоволосой бестии чего стоил. Надо бы, конечно, смутиться, однако Хисаги помнил, как в процессе этого танца он смотрел в голубые глаза и видел в них задор, смешанный с восторгом. А еще Рангику в этот момент улыбалась, ярко, открыто, так, как умела только она одна. За такую улыбку, Шухей привык быть честным с собой, он бы еще не раз исполнил совершенно неприличный в обществе танец.
"Ты безнадежен, тебе говорили?" - вздох Казешини вытащил Шухея из мечтаний о Мацумото.
"Ничего плохого в любви не вижу. И вообще, ты - часть моей души, и уж явно не тебе критиковать", - непроизвольно пошел в атаку Хисаги, стремясь защитить свое право на чувства.
Вторжение квинси в какой-то мере уравновесило непростые отношения Хисаги и Казешини. Все произошло слишком быстро, требовалось грамотно отражать атаки, некогда было думать о силе и опасности самого своенравного занпакто Готея. Казешини этот порыв души своего шинигами оценил, между ними воцарились отношения, которые сложно было пока назвать настоящей дружбой и пониманием, однако и друг против друга они уже не шли, что было несомненным прогрессом.
"Но не тогда, когда ты пускаешь слюни в одиночестве", - парировал клинок.- "Не думал взаимности добиваться?"
"Рангику сейчас не до любви", - Хисаги закусил губу, он знал, насколько дорог был для нее Ичимару Гин, и понимал, что заменить его он не сможет ни при каком раскладе.- "Она только учится жить, но рана на сердце не закрылась до конца. Я могу только незаметно поддерживать ее."
"Браво, что я могу сказать. Поддерживать, сидя у себя в офисе, как сыч. Раньше ты хоть вылезал на нее посмотреть, и то больше проку с твоей поддержки было", - в голосе Казешини не было привычной язвительности, клинок констатировал очевидный ему факт подчеркнуто равнодушно. Хисаги застыл, словно получил разряд молнии. В таком раскладе он о делах не думал, а на самом деле и впрямь вышло очень некрасиво.
Надо было что-то с этим делать, однако в жизни лейтенанта девятого отсутствовал один, но важный пункт - умение ухаживать за девушками.
По-хорошему, стоило бы посоветоваться с Ренджи, Кирой или еще кем-то из друзей, однако тема эта была слишком личной, чтобы обсуждать ее с кем-либо. Документы были забыты, Хисаги принялся нервно метаться по кабинету, словно загнанный в клетку дверь. Ему хотелось порадовать Рангику, но вот что для этого сделать?
Сунув недоделанные бумаги в ящик стола, Хисаги решительно направился в сторону Врат, на ходу пытаясь подсчитать, чья сейчас очередь патрулировать Готей. Если сейчас дежурит Сой Фонг, то все планы самостоятельно попасть вниз можно было смело перечеркнуть - она пропускала группы согласно посланным документам, да и по возвращении могла без предупреждения досмотреть почти любого, используя привычную формулировку: "в целях безопасности Готея".
Лейтенанту девятого сравнительно повезло - дежурным капитаном был Шинджи Хирако. Он листал какую-то книгу, используя Сокацуй в качестве освещения и делая из себя просто потрясающую мишень для гипотетических врагов. Хисаги встряхнулся, ловя себя на мысли, что вторжение зацепило его сильнее, нежели он предполагал.
- Доброго вечера, Хирако-тайчо, - кашлянул Хисаги, привлекая к себе внимание.
- А, Хисаги, - зевнул тот. - Что-то произошло?
- В общем-то нет, - чуть замялся тот. - Не могли бы вы отправить меня на участок?
- Без проблем, - Хирако посмотрел на порядком взъерошенного лейтенанта и махнул рукой, он не Сой Фонг, чтобы допрашивать каждого. Спустя пару минут Хисаги оказался на месте.
- Все время забываю про некоторую разницу во времени, - пробормотал Шухей, непроизвольно щурясь - солнце еще не зашло, в то время как в Сейрейтее уже был вечер. Встряхнувшись, парень двинулся вперед - он собирался добраться до ближайшего магазина, чтобы уточнить кое-что - в символике цветов Хисаги никогда не разбирался.
"Додумался, чем впечатлить девушку", - усмехнулся клинок, который не понимал странной привязанности своего шинигами.
"Казешини, не начинай", - устало вздохнул Шухей. По поводу Мацумото Рангику они регулярно спорили, но к согласию по этому вопросу прийти не могли.
Нужную книгу Хисаги нашел быстро, однако толщина неприятно удивила. Впрочем, помимо фотографий цветов ему было нужно узнать лишь их значение, остальное Шухей пропускал. Нужный ему цветок попался не сразу. Шухей несколько минут смотрел на фотографию голубого цветка и пытался понять, где его можно раздобыть. Определенно все-таки придется обращаться с этим вопросом к друзьям.
Поставив книгу на место, лейтенант девятого побрел дальше. Цветочный магазин на его пути попался не сразу. Шухею раньше как-то не доводилось бывать в подобных местах и зайдя внутрь он растерялся от многообразия растений, а множество запахов едва не отправило его на пол. Потребовалось несколько минут, чтобы шинигами привык ко всему этому и неторопливо обошел по кругу.
Незабудку он обнаружил скромно прячущейся в тени роскошных роз. Именно розы считались лучшим подарком, однако Хисаги не любил почему-то эти изысканные цветы, красивые, но бездушные. А белые и вовсе по цвету лепестков как ткань харао. Напоминать лишний раз любимой женщине о потере Хисаги не хотел.
Стоило конечно, прихватить с собой незабудки, однако сейчас на Вратах дежурил Хирако Шинджи, век проживший Внизу и для него не составит труда догадаться, кому предназначен подарок. Хисаги передернул плечами, мысль о том, что весь Готей будет говорить о его чувствах, приводила его в негодование и смущение. Да и Рангику все узнает, и тогда... Что будет, Хисаги не знал, но был уверен, что ничего хорошего конкретно его точно не ждет.
В Готей лейтенант вернулся только спустя час, там уже была ночь. Добраться до своего дома труда не составило, хотя, по-хорошему, стоило бы вернуться в отряд, доделать документы и заняться свежим номером "Сейрейтейского вестника", но сейчас Шухею ничего не хотелось, только спать.
Офицерам и замужним парам из рядового состава Готей выделял квартиру или домик в гражданском секторе, в районе, где обитали не родовитые шинигами. Хисаги был обладателем неплохого домика, расположенного чуть в стороне от оживленных улиц - но бывал он там крайне редко.
"Стоит как-нибудь прибраться", - эта мысль посещала его каждый раз, когда он появлялся в своем жилище. Сюда они с Ренджи, Кирой, Иккаку и Юмичикой приходили пить "в чисто мужском коллективе" раз в месяц, однако сейчас Хисаги это казалось чем-то очень далеким.
Он отметил, что нужно было заменить некоторые вещи, тот же чайник выглядел ужасно, столик был заляпан непонятной субстанцией, футон почти выцвел, Хисаги не заботился о поддержании его в надлежащем виде. Впрочем, сейчас все это скользнуло по краю усталого сознания и исчезло - спать хотелось неимоверно.
@темы: Блич, фанфики, гет, Шухей Хисаги, Рангику Мацумото, Bleach
Сонное царство фикрайтера
Авторизация
Главное меню