25.07.2017 в 21:02
Пишет fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017:fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017. Мини G-PG-13. Гет и дженURL записи
Название: Рыцарь
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 2 400 слов
Пейринг/Персонажи: Хьюберт, Альгора, Яхве, Базз-Би
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: У Хьюберта есть мечта
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Рыцарь"
Потемневшее небо прорезала яркая молния. После короткой паузы откуда-то из-за туч глухо заворчал гром. Хьюберт поморщился, когда на макушку приземлилась первая холодная капля. Ну, сейчас начнется...
И точно, началось.
— Пошли обратно, а? — занудел Альгора. — Нет в нашем лесу никакого бога, брешут бабы, а ты и рад, уши развесил. Сам посуди — кто же хорошее задаром отдаст? Если он и есть, твой Яхве, то помяни мое слово — он твое желание так вывернет, что сам будешь не рад. А если не вывернет, то цену заломит такую, что сам лорд Блек не расплатится.
Хьюберт поморщился. Не было печали, связался с дураком и трусом. Не потому что боялся идти в чащу, а потом в храм один. Просто рассчитывал, что вдвоем будет веселее. Ага, держи карман шире.
— Вот и узнаем, есть он или нет, — он перепрыгнул через поваленное дерево, — неужели не интересно?
Лесного бога никто из его знакомых не видел, только его паству. Люди в серых одеждах ходили по деревням и спрашивали, нет ли у кого желаний или какой хвори, но лорду Блеку они сильно не понравились. И бог их, Яхве, не понравился.
Повесить он никого не повесил, потому что был гневливый, но добрый, но серых прогнал, и в храм ходить запретил, впрочем, туда никто и не рвался.
Потому что про бога Яхве уже тогда ходили жуткие слухи. Говорили, что он особенный, что своей жизни у него нет, поэтому отбирает он ее у других, а взамен дает кусок своей черной души. Взаймы и очень ненадолго. Зато одаренный божественной душой может совершать разные чудеса, получает невиданную силу и исцеляется от всех болезней.
Никакими болезнями Хьюберт не страдал, но у него, как у любого двенадцатилетнего мальчишки, была мечта. Он еще в детстве решил, что обязательно станет прославленным полководцем, покорителем земель. Хьюберт уже присмотрел подходящего коня и придумал название для будущего королевства, а оруженосцем согласился стать Альгора. Осталось только решить, где взять денег на меч и доспехи, и как раздобыть войско. Можно было заложить имущество и купить хотя бы шлем, но имущества у Хьюберта не было.
Когда умерла мать, отец начал закладывать за воротник и уже через год пропил все, что можно было продать. Хорошо, хоть долгов не оставил – впрочем, благодарить за это следовало не папашу, а местного кабатчика – этот никому не наливал под честное слово.
«Ничего, все великие герои начинают с малого,» пытался утешиться Хьюберт, наблюдая, как маленький сын лорда Блека носится по подворью, размахивая деревянным мечом и выискивая чудовищ среди кустов. Уж эта маленькая обезьяна получит от жизни все что положено — просто потому что появилась на свет в нужном семействе.
А потом случилась беда. Однажды Базз-Би — у обезьяны и имя было обезьянье — удрав от многочисленных нянек, оказался на конюшне и полез знакомится к отцовскому коню. А Хьюберт, замечтавшись о будущих подвигах, прозевал момент, когда копыто Улыбчивого встретилось с мягким местом будущего лорда Блека.
Малец, к слову, даже не заревел — поднялся на ноги, обиженно погрозил Улыбчивому кулаком и побежал дальше по своим делам. Однако вечером пришел старший конюх, растянул Хьюберта на лавке и так отходил розгами, что тот неделю спал на животе. Сердобольный Альгора притащил какую-то мазь и раны затянулись быстро, а вот ненависть осталась. Хьюберт завел привычку мочиться в кадушку, из которой пил старший конюх, и стал готовить другую, более страшную месть.
Словом, этот лесной бог возник в его жизни как никогда вовремя. Если он и брал какую-то плату, то не золотом – иначе серые люди ходили бы не по деревням, а по дворцам.
Среди туч снова блеснула молния.
— В замке скоро ужинать сядут, — Альгора с тоской посмотрел на небо.
— Пропустишь ужин — от тебя не убудет, — Хьюберт обвиняющее потыкал его в объемное пузо, — Бесполезный толстяк, как ты собираешься ездить со мной на войну? Тебя ни одна лошадь не поднимет.
— Я не толстяк, — обиженно прогудел Альгора, похлопав себя по бедрам, — я солидный представительный человек.
— Внутрь не полезу, — категорично заявил «солидный представительный человек», когда они наконец нашли храм. Хотя такого громкого определения неказистая постройка не заслуживала. Скучное серое здание, из украшений — только странная звезда над входом.
Хьюберт облизал губы. Да и плевать, не за красотой пришли.
— Как знаешь. Только если тебя волки съедят, потом не жалуйся.
— Ты, если что, не стесняйся – ори во всю глотку, — предложил напоследок Альгора, — я мигом помчусь в замок за помощью!
— Ну и оруженосца я себе выбрал, — проворчал Хьюберт и двинулся вперед. Альгора поплелся было за ним, но в конце концов отстал. Ну и черт с ним. Кто знает этого бога, вдруг он исполняет только по желанию в день? Была охота тащиться сюда во второй раз, они и сейчас-то едва дорогу нашли.
А оруженосцем можно взять кого-нибудь другого.
Вокруг храма было тихо и безлюдно. У входа, привалившись спиной к стене, сидел грузный мужчина с длинной черной бородой. Когда Хьюберт осторожно приблизился, он и головы не повернул.
— Эй, дядя, — Хьюберт потряс его за плечо, — где у вас тут задарма желания исполняют, а?
Но человек не хотел отвечать. Он был мертвый. Пустые глаза смотрели в никуда.
Хьюберт осмотрел тело в поисках раны, из которой ушла жизнь, но ничего не обнаружил. Он знал, что смерть бывает разная. Может, бородатый отравился чем-то, или у него вдруг сердце замолчало. Случается такое.
Пялиться на тело так долго было нехорошо — Хьюберт отвернулся, размышляя. Сбежать, что ли? Он взрослый человек, имеет право передумать. А Альгоре ничего знать не обязательно.
Ну нет.
Хьюберт обошел мертвяка по широкой дуге, вошел в храм, миновал короткий темный коридор и оказался в просторной комнате с высоким потолком. Мертвяков здесь было еще больше – восемь, нет, десять, нет… Дальше Хьюберт считать не умел.
Мертвяки лежали вдоль стен, обряженные в одинаковые серые одежды. Хьюберт не стал проверять, есть ли у этих раны – судя по спокойным и умиротворенным лицам, погибли они не в бою и не от яда (или это был какой-то очень хороший яд, убивающий без боли). Его вниманием завладело другое.
В центре комнаты, на алтаре, сидел ребенок. Мальчик лет пяти, худой, темноволосый, одетый в длинную белую рубашку. На смуглом лице ярко и страшно горели красные глаза. Мальчик смотрел на Хьюберта без всякого выражения и молчал.
— Ты, что ли, бог Яхве? — зачем-то уточнил Хьюберт, хотя и без того было понятно, что у людей нет и не может быть таких глаз.
— Да, — мальчишке каким-то образом удавалось говорить, не размыкая рта — его голос просто раздавался прямо у Хьюберта в голове. Низкий, глубокий , совсем даже не детский голос, — чего ты хочешь?
— Воинской славы,— быстро ответил Хьюберт, — а еще бессмертия. И чтобы главный конюх поскользнулся на лошадином дерьме и башку себе расшиб, умеешь такое?
Последнее Хьюберт и сам пытался подстроить – но все никак не складывалось. Конюх, зараза, был наблюдателен.
Бог продолжал смотреть на него в упор, как будто видел не мальчишку-конюха, а что-то интересное.
— Я исполню только одно,- наконец, медленно произнес он. — Самое первое.
— Годится,— согласился Хьюберт,— дальше я как-нибудь сам.
Ничего, вот прославит он свое имя подвигами, останется в памяти потомков и тем самым обретет бессмертие. Не то же самое, что вечная жизнь, но все равно кое-что.
— Только войны у нас нету, — Хьюберт смущенно почесал затылок, — вот какое дело.
Бог Яхве рассмеялся — по-прежнему не открывая рта. Жутко было на это смотреть, но Хьюберт не отводил глаз — вдруг богу не понравится.
— Будет тебе война. Такая, какой мир еще не видел. И воинская слава будет. Ты будешь моим главнокомандующим и моей правой рукой. Не вечно, но достаточно долго. А потом придет другой, моложе и сильнее тебя и займет твое место. Ты будешь выполнять его приказы.
Хьюберт недовольно промолчал. Интересно, «достаточно долго» — это по божественным меркам сколько? Год, десять лет, двадцать?
Ладно, с этим потом. Что-то подсказывало Хьюберту, что, если он сейчас начнет спорить, то ляжет рядом с мертвяками, а это в его планы не входило.
— Но сначала, — продолжил бог, — ты сделаешь кое-что для меня.
— Что? — прищурился Хьюберт. Вот оно, началось. Сейчас будет требовать душу или кого-нибудь убить.
— Отнеси меня в замок. Приведи ко мне человека, у которого есть желание. А лучше двух или трех. Дальше я сам.
— Чего ж ты сам не дойдешь? — не удержался Хьюберт, — до замка всего ничего.
В красных глазах на секунду мелькнуло раздражение. Откуда-то пахнуло холодом, на плечи опустилась чудовищная тяжесть. Хьюберт вжал голову в плечи, всем своим видом изображая раскаяние.
— Возможно, — холодно произнес голос в его голове. — Для того, кто может ходить.
Хьюберт быстро закивал. Ага, значит, правду говорили, что своей жизнью он жить не может. Опустошил своих слуг, и все равно не хватило даже на то, чтобы по-человечески разговаривать. Это ж сколько ему надо?
В замке было много людей. Не все из них были плохими. Мать Альгоры, например, пекла отличные пироги.
— Ты, значит, людей будешь жрать? — осмелился спросить Хьюберт.
Он был готов к тому, что невидимая сила вомнет его в пол, но этого не произошло.
— Ничто никогда не дается легко, — ответил Бог почти приветливо. — Но не бойся, тебя я не трону. Тебе уготована другая судьба и другая кончина.
— А вот я сейчас возьму и уйду, — выпалил Хьюберт, хотя уже прекрасно знал, что никуда он не уйдет. Он принял решение, когда вошел в эту дверь. Бог Яхве говорил правду — ничто не дается легко. На обратное Хьюберт и не рассчитывал.
— Пройдет время и я утрачу способность видеть, слышать и говорить, — бог Яхве, казалось, задумался. — Что касается тебя — я бы мог соврать, что ты закончишь свои дни в кабаке или на виселице, но нет — ты проживешь долгую, относительно благополучную и очень скучную жизнь. И мысли о том, кем бы ты мог стать, но не стал, будут преследовать тебя до конца своих дней. Ты не представляешь, как много людей с этим живет. Может, и у тебя получится.
Хьюберт пожевал губу. Хорошие люди тоже умирают, что тут поделаешь?
— И сколько тебе надо?
— Достаточно много, — безразлично ответил бог, — если, конечно, ты хочешь войну и славу.
Хьюберт украдкой вздохнул. Войны, да еще и такой, какой не видел мир, он не очень-то хотел — только славы без войны не бывает.
— Снаружи ждет парень по имени Альгора, — он с трудом узнал свой голос. — Его не трогай. Он все равно бесполезный толстяк.
— Договорились.
— И еще лорда Блека, — осмелел Хьюберт, — и жену его. Они хорошо ко мне относятся.
Про маленькую обезьяну он не упомянул совершенно сознательно. Ничего, сделать нового ребенка — невеликий и даже приятный труд. Может, новый наследник выйдет не таким противным. Или наследница. А Хьюберт потом на ней женится — за полководца любая девчонка пойдет, даже дочка лорда.
— Еще кто-нибудь?— в голосе бога Яхве слышалась насмешка.
Хьюберт покачал головой. На остальных ему было плевать. Он бы и смерть лорда Блека, по большому счету, пережил, но почему не поторговаться, если есть возможность?
— Значит, мы договорились? – уточнил Яхве.
Хьюберт сглотнул пересохшим горлом. На секунду он представил себе, как поднимает с земли камень, разбивает младенцу голову, выходит к ожидающему его Альгоре и говорит, что бабы набрехали, нет тут никаких богов и вообще — это я над тобой, толстяком бесполезным, пошутить хотел…
А потом они вернутся замок, получат тумаков за то, что ушли без спроса в лес — Альгора от матери, а Хьюберт от конюха, и заживут себе дальше. Может, со временем Хьюберт сам станет конюхом и будет пороть на конюшне мечтающих о подвигах мальчишек. Станет служить обезьяне и ее обезьянышам.
— Договорились! — заорал он так, что под потолком заметалось испуганное эхо.
Своды храма сотряс беззвучный гром и Хьюберт на секунду перестал существовать — а потом вернулся обратно, но какой-то совсем другой. Он задумался было о том, что именно изменилось, но за спиной удивленно прогудели:
— Вот так штука, дите!
В дверях, беспокойно вытягивая шею, маячил бесполезный толстяк Альгора, белый как полотно. Неужели надоело мокнуть под дождем? Или совесть заела?
— Ладно,— Хьюберт подхватил младенца, смотревшего на мир самыми обычными серыми глазами и вздрогнул, когда холодные руки сомкнулись у него на шее, — будешь оруженосцем. На первых порах. А там посмотрим.
***
— Мы хотим вступить в Ванденрейх!
Маленькая обезьяна выросла. Обзавелась мышцами, арбалетом и подружкой-блондинкой, которую почему-то называла «мой друг Юго». Только этот друг смотрел на знамена империи квинси испуганно и растерянно — как девчонка, зажатая в углу пьяной солдатней.
Впрочем, капитан Хьюберт плевать хотел, кого притащил сынок покойного лорда Блека — приятеля или свою переодетую мужиком девку. Дорога в Ванденрейх была заказана обоим. Шрамы от ударов старшего конюха так и не зажили до конца.
— Эй, да ты не слышишь меня, офицер! — Базз-Би раздраженно топнул ногой. Белобрысая девка ухватила его за рукав и что-то залопотала, но он только отмахнулся, — Я сказал, что мы хотим стать штернриттерами!
Хьюберт сжал поводья. Да, маленькая обезьяна выросла, но привычек своих не поменяла. И все еще считала, что мир ей должен, несмотря на то, что мир давно изменился.
— Домой иди, — по-хорошему, надо было подкрепить приказ крепким пинком, но не хотелось слезать с коня ради каких-то оборванцев. — Детям на войне не место.
Дома у Базз-Би не было. Яхве обещал не трогать лорда Блека — и он его не тронул. А про то, чтобы не сжигать дотла замок со всеми его обитателями, уговора не было.
Бесполезный толстяк Альгора сказал правду — любое желание можно вывернуть так, что не обрадуешься.
Конечно, Хьюберт себя виноватым не считал, но неуместные мысли больно кусали по ночам — впрочем, в последнее время все реже и реже. Тем более, что самое главное обещание Яхве выполнил — Хьюберт возглавил армию, которая пойдет войной на самих богов смерти.
Не жизнь, а сказка. Если бы императору не стукнуло в голову набирать рекрутов по деревням и селам — было бы совсем хорошо, но Хьюберт с императором не спорил — он помнил, как ярко горел замок.
— А ты испытай меня, — потребовала обезьяна. — Если проиграешь, отдашь мне свое звание!
«Придет другой, сильнее и моложе», — вспомнилось Хьюберту, — «Он займет твое место, и ты будешь выполнять его приказы». Да нет, вряд ли Яхве имел в виду Базза Блека — ненависти и злобы хоть отбавляй, а вот силенок…. Впрочем, в народе его именовали «маленьким гением», скорее всего, из уважения к лорду Блеку. В Ванденрейхе таких гениев — полные казармы.
— Только не забудь потом рассказать своим дружкам, что тебя побил ребенок, — прибавил Базз Би.
Отлупить его, что ли — просто на всякий случай? И другим наука будет— чтобы не сильно борзели и голос на главнокомандующего армией не повышали.
Базз Би вскинул арбалет и бросил что-то своей белобрысой девахе — та нахмурилась, посмотрела на него с упреком, но отступила.
— Только не до смерти, — шепнул Альгора, — Мальчишка же, стыдно...
Хьюберт кивнул и лениво потянулся за мечом. Он не будет убивать детей, даже таких наглых. Он не такой. Он рыцарь Его Величества.
Он просто немного повеселится.
Название: Моменты
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер:1200 слов
Пейринг/Персонажи: Куросаки Ичиго, Иноуе Орихиме
Категория: гет
Жанр: юмор, ангст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: С момента начала отношений они не переставали делать большие и маленькие открытия друг о друге.
Примечание/Предупреждения: Ичиго с Орихиме начали встречаться еще в школе после всех событий в манге. Написано по просьбе анончика из поста заявок.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Моменты"
С момента начала отношений они не переставали делать большие и маленькие открытия друг о друге.
Когда Орихиме в очередной раз нашла любовное послание в своем школьном шкафчике, Ичиго, незаметно подошедший сзади, забрал конверт, едва она начала его распечатывать, скользнул глазами по выглядывающим первым строчкам слащавого признания, молча порвал и выбросил в стоявшую неподалеку урну. В ответ на удивленно-растерянное «К-куросаки-кун...» засунул руки в карманы, нахохлился и бросил короткое, про исчерпывающее пояснение: «Моя».
Орихиме поняла, что Ичиго собственник. И, судя по сладкому теплому чувству в груди, мурашкам по коже и поджавшимся пальцам на ногах, ее это полностью устраивало.
Когда, спустя несколько недель после их первого настоящего свидания, Орихиме продолжала называть Ичиго по фамилии, тот решил, что пора принимать меры.
— Мы с Куросаки-куном договорились, что завтра пойдем в кино... — смущенно розовея объясняла она Тацки во время обеда на крыше в кругу друзей в ответ на приглашение пойти куда-то в выходные.
Ичиго, сидевший рядом, спокойно наклонился поближе к застывшей от неожиданности Орихиме и прошептал прямо на ухо:
— Еще раз назовешь меня по фамилии, я тебя поцелую прямо здесь, при всех.
— И.. Ичиго! — громко и отчетливо воскликнула она, подскочив на месте.
Гладя, как он прячется за Чадом и со смехом уворачивается от подзатыльников Тацки, вставшей на защиту подруги, Орихиме поняла, что Ичиго не чурается мелкого шантажа. Но ради этой широкой улыбки она готова простить ему что угодно.
Когда после очередного затяжного поцелуя Ичиго пошутил, что Орихиме называет его по фамилии в местах, чудесным образом для этого подходящих, до него не сразу дошло, что это не шутка. Глядя, как она со свойственной ей непосредственостью разглядывает пролетавших в небе птичек, напевая под нос очередную детскую песенку и старательно отводя искрящиеся хитринкой глаза, Ичиго понял, что Орихиме умеет тонко манипулировать. И что его это заводит.
Когда Орихиме на день святого Валентина встретила его в одной только его рубашке, застегнутой на две несчастные пуговицы, зябко потирая друг о друга босыми изящными ножками, смущенно хлопая длинными ресницами и держа в зубах плитку его любимого шоколада, перевязанного ленточкой, Ичиго понял, что рядом с этой женщиной нужно напоминать себе дышать. И что вряд ли он сможет еще когда-нибудь есть шоколад спокойно. Как и надевать эту рубашку, не краснея.
Когда объявившийся биологический отец Орихиме пытался угрозами вымогать у нее деньги и подкарауливал у дома каждую неделю, Ичиго едва не убил его, увидев, как тот зажал ее в углу, предлагая отдавать деньги натурой. Как бы то ни было, обещание Ичиго устроить экскурсию в ад, подкрепленное несколькими крепкими ударами, оказалось достаточно убедительным и возымело эффект — больше горе-папаша не появлялся, как не последовало и обещанного напоследок заявления в полицию.
Ичиго понял, что из кожи вон вылезет, но не допустит, чтобы на лице Орихиме снова появилось это выражение бессильного отчаяния и одиночества.
Орихиме поняла, что окончательно разорвала связь с кровной родней, обретя настоящую.
Когда они сидели вдвоем на диване перед телевизором (Ичиго — попивая горячий чай и смотря передачу, Орихиме — увлеченно читая), ничто не предвещало беды. Ичиго никак не ожидал коварной леденящей душу атаки, продирающей морозом от макушки до самых пяток, и едва не подавился, когда Орихиме, задумавшись, засунула холодные ноги к нему под водолазку, прижавшись к теплому боку. Спустя минуту она с удивлением наблюдала, как он с невнятным ворчанием безапелляционно кладет ее ноги к себе на колени, поочередно натягивает теплые шерстяные носки, перекладывает обратно на диван и укутывает в плед. А чуть позже, подумав, отлучается еще на пару минут, вернувшись с кружной горячего какао и красноречиво кладет на кофейный столик горчицей, которую она любит добавлять в кружку.
Орихиме поняла, что Ичиго умеет быть внимательным к деталям.
Ичиго понял, что Орихиме нужно купить больше теплых носков.
Когда Ичиго подхватил какой-то вирус на работе и свалился с сильнейшей температурой, Орихиме не отходила от него ни на шаг, меняя компрессы на горячем лбу, отпаивая горячим бульоном (строго по рецепту, никаких экспериментов — Куросаки-сан лично настоял) и лекарствами. В какой-то момент в бреду Ичиго принял ее за маму, и таким уязвимым, несчастным и открытым Орихиме его не видела даже после самых тяжелых ранений в бою. Он извинялся. Много-много раз. Орихиме пыталась привести его в чувство, но вскоре осознала единственный способ помочь — поцеловала его в покрытый испариной лоб, вложив всю нежность и желание защитить, и, пригладив потемневшие от влаги рыжие волосы, сквозь сдерживаемые слезы выдохнула: «Прощаю». Спустя пару часов температура Ичиго стала стремительно снижаться.
Орихиме поняла, что ради этого человека готова не только отдать свою жизнь, но и выжить любой ценой, лишь бы уберечь его от страданий.
Когда они распаковали официальное письмо от Рукии и Ренджи, с удивлением обнаружив внутри приглашение на свадьбу, Орихиме выдохнула с облегчением и искренней радостью, только в тот момент осознав, насколько сильно ревновала подругу к Ичиго все эти годы.
Когда Ичиго пригласил ее в дорогой ресторан, перед выходом подарив единственные цветы, на которые у нее аллергия, потом с трудом усадил ее в платье на велосипед позади себя, по пути повернул куда-то не туда, превратив короткую пятнадцатиминутную поездку в полуторачасовое блуждание по улочкам Каракуры с увлекательным преследованием дорожного патруля, во время которого Орихиме незаметно избавилась от букета, и когда, уже в самом ресторане, он несколько раз произносил ее имя с убийственным выражением, тут же хватаясь за стакан с водой или спрашивая какую-то нелепицу, Орихиме заподозрила неладное. Когда во время смены блюд он решительно засунул руку за пазуху и, изменившись в лице, принялся обыскивать карманы, подозрения превратились в крепчавшую уверенность. Когда, по возвращении домой, Ичиго долго и упорно копался в ящике со своими носками, что-то бормоча под нос, Орихиме, вдоволь налюбовавшись, с хихиканьем поставила перед ним найденную неделю назад коробочку с кольцом, поцеловала его в покрасневшую щеку и прощебетала «Я согласна».
Ичиго вздохнул с облегчением и расплылся в смущенной счастливой улыбке.
Они оба поняли, что романтика — это не его.
Когда во время беременности Орихиме перешла на обычную пищу, полностью отказавшись от своих странных вкусовых предпочтений, Ичиго всерьез забеспокоился, все ли с ней в порядке. Настолько, что задергал отца со всеми его связями, таская жену по всевозможным обследованиям до тех пор, пока Иссин на пару с Рюкеном не усадили (заперли) его в кабинете и не провели серьезную воспитательную беседу, прописав успокоительные. На высказанные сомнения в необходимости таблеток для беременных, главврачи в один голос ответили, что седативные — для него. Оставшееся время беременности и роды прошли тихо и спокойно — Ичиго сидел рядом с Орихиме, держа ее за руку и слегка покачиваясь. В полном умиротворении.
Когда по возвращении домой Ичиго застал Орихиме, играющую с их сыном, Казуи, сидя на диване, при виде него радостно воскликнул:
— Смотри, я как папа! — и со всей сосредоточенностью четырехлетнего пацана старательно нахмурил бровки и поджал пухлые губы, Ичиго не смог сдержать смеха и понял, что с тех пор, как они с Орихиме поженились, живот у него сводит несравненно чаще, чем брови. А при виде грядущего ужина подумал, что не только от смеха...
Когда Орихиме наблюдала за Ичиго, уснувшим в обнимку с сыном и книжкой со сказками, она тихо сходила за фотоаппаратом и, стараясь не нарушить идиллию, сделала один из самых теплых и трогательных снимков в своей жизни. Позже, заботливо вклеив фотографию в альбом и откинувшись в теплые объятия бесконечно любимого человека, она с волнительным предвкушением окинула взглядом стопку покоившихся на столе пустых книжек, которые еще предстояло заполнить множеством лучезарных моментов.
Ичиго поцеловал центр своей вселенной в макушку и сомкнул руки плотнее, зарываясь носом в русые волосы и вдыхая родной запах.
Орихиме поняла, что такое квинтэссенция счастья.
Название: Самый красивый
Автор: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Бета: fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017
Размер: мини, 1300 слов
Пейринг/Персонажи: Базз-Би, Юграм Хашвальт
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Базз-Би выполняет поручение Императора. Как умеет.
Для голосования: #. fandom Bleach: Wandenreich and Co 2017 - "Самый красивый"
Деревня оказалась большая — на сотню дворов, а то и больше. А ведь началось все — ну если верить Аскину, а чего ему не верить — с двух-трех десятков семей, спрятавшихся в местных лесах от шинигами или, как их называли в те времена, «небесной смерти».
Леса были непролазные. Непонятно, защищали ли они от шинигами, но Базз Би на второй месяц скитаний уверился, что точно сдохнет и возродится — исключительно из вредности — в виде какой-нибудь местной нечисти. Будет жрать случайных путников и неслучайных тоже будет.
Но до перерождения не дошло — в один прекрасный (или нет, все зависело от точки зрения) день он вышел-таки к деревне. Его пустили внутрь и даже позволили обратиться к старейшинам, правда, объяснили это почему-то с помощью жестов, хотя язык вроде знали — Базз-Би слышал, как они переговариваются между собой.
Ладно, Яхве с ними, лишь бы выдали то, за чем его послали.
Базз Би объяснил, кто он есть, сотворил в подтверждение небольшой огненный шар и только собрался перейти к сути, как один из старейшин (маленький, бородатый, с пузом и лысиной) что-то тревожно проорал и в Базз-Би со всех сторон полетели стрелы. Спас блют и хорошая реакция. Первый раз в жизни штернриттер «Н» бежал с поля боя.
Отдышавшись, он выбрал поляну недалеко от деревни, развел костер и стал думать. Тех стрелков, с чего-то решивших, что он враг, можно было снести одним движением огненного пальца, если бы не одно «но». Его Величество Яхве строго-настрого запретил прибегать к насилию.
В принципе, на запрет можно было положить, но в Силберне говорили, что у Императора десять тысяч пар глаз и он этими глазами видит все, что происходит на свете и даже то, что еще не произошло. Будущее Базз-Би не волновало, а вот настоящее... Конечно, он не верил в глупые сплетни, но осторожность никогда не помешает.
На рассвете следующего дня к нему пришли. Базз-Би дремал, завернувшись плащ, когда до откуда-то из леса донеслось:
— Господин злой дух?
— Где? — Базз-Би вскочил, выхватывая из воздуха арбалет, но вокруг никого не было. А потом до него дошло. Ладно, допустим, шар был лишним. Базз-Би умел признавать свои ошибки.
— Чего надо? — крикнул он и подобрался, готовясь к драке, хотя голос явно принадлежал кому-то очень робкому. По крайней мере, он так звучал.
Зашуршала листва и на поляну шагнул светловолосый мальчишка, по виду одного возраста с Базз-Би, ну, может, на пару лет младше. К груди он прижимал плетеную корзину.
— Не гневайся,— выпалил он. — Я ничего тебе не сделаю. Я даже не умею превращать воздух в оружие, как мои собратья.
Базз-Би ухмыльнулся. Слыхал он про таких, которые не умеют, а своими глазами никогда не видел.
— А чего тебя прислали тогда?
— Так не жалко же, — даже удивился такой непонятливости мальчишка.
Базз-Би со злобно сверкнул глазами. Вот суки, разве можно так со своими?
— Ясно, — он смерил мальчишку взглядом, — чего притащился?
— Дар, — коротко пояснил мальчишка.
— Ты, что ли, дар? — скис Базз-Би. Ему воин нужен, а не эта блондинка. В столице на смех поднимут, Император заругается, а то и вообще башку снесет на хрен, а без башки жить грустно.
Мальчишка судорожно затряс головой и протянул Базз-Би корзинку. Тот сунул нос внутрь и присвистнул. Охренеть! Жратва! Много!
Совесть у них, что ли, проснулась? Или отравить хотят? Ну, этот фокус не пройдет — кровь императора делает неуязвимым для любого яда, кроме тех, которые использует Аскин, ну так Аскин - отдельная история, его еще дозлить надо, а это целое искусство.
— Это давай, — повеселел Базз-Би, — Мы, злые духи, любим пожрать, а еще выпить. Вино — или чем у вас там у вас по праздникам угощаются - не захватил?
Вина в корзине не обнаружилось, но Базз-Би все равно резко подобрел. Уселся, скрестив ноги, на траву и призывно похлопал ладонью рядом.
— Давай падай и помогай — не похоже, что тебя перекармливают. Как звать?
— Юго Хашвальт, господин злой дух.
Базз Би погрозил ему куриной ножкой.
— Слушай, завязывай называть меня господином и злым духом, я не то и не другое. Я квинси, как ты … ну, может, не как ты. Рыцарь Ванденрейха я, прибыл сюда по поручению императора Яхве. Понятно тебе?
— Господин злой дух может быть тем, кем пожелает, — покладисто отозвался его новый знакомый.
Базз-Би захотелось стукнуть его корзинкой. Ну что за дикий народ? Он глубоко вздохнул и продолжил:
— А вот скажи мне, Юго Хашвальт, почему местные пни со мной беседовать отказались? Это какая-то принципиальная позиция?
Юго смущенно почесал в затылке.
— Никто в деревне не будет с тобой разговаривать. Боятся. Если заговорить с нечистью, она съест твою душу — это все знают.
— А ты не боишься? — нахмурился Базз-Би. Оскорбиться, что ли?
— Боюсь, — охотно ответил Юго, — я тебя так боюсь, что у меня коленки трясутся. Я бы рад не ходить, но дядя побьет. Ты не сегодня-завтра вернешься обратно в Подземный мир, а он-то останется.
Базз-Би продемонстрировал ему средний палец.
— Вот тебе, а не подземный мир. Значит, так, Юго. Я ищу Великого Воина. Имеются у вас в деревне такие? Император вот сказал, что имеется, а Император фигни говорить не станет, так что подумай хорошенько.
Насчет Воина император никаких инструкций не дал — просто сказал, что тот, кто не побоится заговорить с Базз-Би, тот и есть Великий. А пока с ним заговорил только Юго — худое лохматое недоразумение. Ладно, глаза у него были красивые, а еще скулы, но это определенно не являлось признаком Великого Воина.
Юго честно задумался.
— Хороших охотников много, а про воина не знаю, — признался он. — Мы ни с кем не воюем, только иногда убиваем костяных ящеров, которые приходят из чащи. Это твои собратья? Ты из-за этого гневаешься, злой дух?
Базз-Би закатил глаза. Он не гневался, но очень хотел начать.
— Это Пустые, дурья твоя башка. И правильно убиваете — от Пустых жратвой не откупишься, то есть пожрать-то они любят, но им нужна совсем другая пища.
— Понимаю, — ответил Юго. Ни черта он не понимал — Базз-Би прекрасно видел, что рассказывать ему о Пустых и императоре все равно, что растолковывать лошади принципы астрофизики.
Он проглотил последний кусок курятины, завалился на траву и блаженно прикрыл глаза. Жизнь была хороша.
— В общем, так. Передай старейшинам, что я жду, пока придет Великий Воин и сразится о мной, — распорядился он, — иначе я к вам еще раз приду. И никакие стены меня не удержат, это просто я добрый пока. А потом буду недобрый.
Никакой Великий Воин к нему, конечно же, не пришел. Пришел Юго. Опять.
С очередной корзинкой и совсем свежим синяком на скуле, от одного вида которого в душе Базз-Би заворочалось что-то нехорошее.
— Привет! Это ты что — так сюда торопился, что на пень налетел? — небрежно поинтересовался он.
Юго осторожно потрогал скулу и улыбнулся.
— Я сам виноват, господин злой дух. Я принес не все дары.
— Это ты про вино что ли? Да откуда ж тебе знать было, что мне его охота? — удивился Баз- Би и почувствовал, как внутри опять все вскипает от ярости. Нашли крайнего, суки несимпатичные.
— Воина-то нашли? — – без особой надежды поинтересовался он. И так было ясно, что здесь таких нет — никакой воин бы не допустил, чтобы детей гоняли парламентерами к демонам.
Юго покачал головой — как показалось Базз-Би, с сочувствием.
— Старейшины всю ночь вдыхали священный дым и им открылась истина.
— Это хорошо, если истина, — уважительно кивнул Базз-Би, — после священного дыма, бывает, такое открывается, что захочешь — обратно не закроешь.
— Злой дух хочет, чтобы к нему проявили уважение, — заученно продолжил Юго. — Мы все понимаем. Назови нам свое имя, и мы будем поклоняться тебе и приносить жертвы.
— Какие еще жертвы? — почти зарычал Базз-Би. Создавалось впечатление, что Юго разговаривает сам в собой и в собеседнике особо не нуждается. — Мне Воин нужен! Живой!
— Овец. Кур. Кроликов. Если же ты, дух… — Юго на мгновение сбился с плавного ритма, опустил голову и продолжил на пол-тона ниже, — если ты хочешь человеческой крови, то это тоже можно.
— Так тебя ж первого принесут в жертву! — взвился Базз-Би. Почему-то было очень жалко этого простого и бесхитростного мальчишку. Да и курицу он принес вкусную, а Базз-Би умел ценить широкие жесты.
Юго печально улыбнулся:
— Не волнуйся, господин злой дух, они уже пробовали, только ящерицы меня есть не стали.
— Пустые едят только тех, у кого высокая духовная сила, — зачем-то объяснил Базз-Би и торопливо добавил: - Вот что, а поехали со мной во дворец, а? Пристроим тебя к какому-нибудь делу.
— Я не могу, — с явной неохотой ответил Юго, — кто-то должен заботиться о дяде, своих детей у него нет, он меня вырастил как родного сына.
«Прислугу он себе вырастил» — мрачно подумал Базз Би, но спорить не стал, потому что хорошо знал такую породу людей. Никуда этот Юго не пойдет, разве что… Базз-Би улыбнулся. Нет, какой же он все-таки умный!
— Ладно. Скажи, что я дам ответ завтра. Еще скажи, что, если они тебя обидят, я им задницы поджарю.
Утром он притащился к воротам, взорвал сразу три огненных шара и заорал в пространство:
— Короче, так! Я спускался в Подземный Мир и говорил со своим повелителем! И мы приняли решение спалить вашу деревню к херам!
Ни один звук не потревожил тишину, но Базз-Би знал, что его слушают — и слушают внимательно.
— Но есть один вариант! Если вы хотите спастись, то один из вас должен пойти со мной в Подземный мир! Кто у вас есть, кого не жалко? И чтоб выбрали самого красивого, — поспешно уточнил он, а то мало ли — отдадут кого-нибудь из старейшин, например, того пузатого, хотя, конечно, Базз-Би просто обязан был дать ему в глаз, — а то разозлюсь!
Взорвав для верности еще один огненный шар, Базз-Би опустился на землю и стал ждать. Не прошло и трех минут, как ворота приоткрылись — ровно настолько, чтобы через них мог проскользнуть худой мальчишка.
Базз-Би широко улыбнулся и помахал Юго рукой.
Император, конечно, спросит с него за Великого Воина, но ничего — как-нибудь отбрешется.
В первый раз, что ли?